Клинок мертвеца - Скалл Люк (лучшие книги .txt) 📗
«Странно, как все происходит по три раза. Три города Благоприятного края, три Судьи. Служительницы Белой Госпожи, кажется, всегда приходят по трое. Может, у Создателя была особая приверженность к этому числу. Или, возможно, таково космическое правило, что пустота всегда будет заполнена, а три — число, которое обеспечивает такую вероятность».
Эремулу пришло в голову, что сегодня день, подходящий для философствования. Огоньки десятков тысяч жизней скоро погасят, как свечи. Это себя оправдывало — сосредоточиться на масштабных проблемах, когда вопросы помельче приводили к таким ответам, от которых ему хотелось перерезать себе запястья.
Полумаг подумал о Монике в Прибежище. Интересно, как она там? Он пришел к заключению, что оставлять женщину с Рикером и Мардом было, вероятно, безопасно. Один из них просто не просыхал от пьянства и не мог приподнять даже голову, не говоря уж о члене, тогда как второй больше опасался заразы, чем возможного уничтожения оружием, разрушающим миры.
На его плечо легла чья–то рука, и Эремул подскочил бы как ужаленный, будь у него ноги на месте.
— Присоединяйся ко мне в Обелиске, — прозвучал певучий голос Айзека у него за спиной. — Вид будет впечатляющий.
— Неужели обязательно вот так подкрадываться ко мне? — проворчал Полумаг. — Помимо того, я уже был свидетелем уничтожения одного города. Помнишь, когда Салазар сокрушил Призрачный порт волнами.
Айзек пожал плечами.
— Жизнь — последовательность впечатлений. Воспринимай, что можешь, пока можешь.
Эремул нахмурился.
— Теласса — на расстоянии многих миль отсюда. Даже с Обелиска мы не сможем ничего разглядеть. Если только твои глаза не обладают скрытыми способностями, которые могут выбить из колеи представителей меньших рас.
Судья улыбнулся, похоже, ему понравилась колкость Полумага.
— Наши глаза действительно способны видеть дальше, чем ваши, но мы используем другие глаза. Уцелевшие остатки тех чудес, которыми обладали в Прежние Времена.
— Я не буду толкать эту штуку всю дорогу вверх к Обелиску, — заявил Полумаг, похлопав по креслу на колесах, которое Айзек разработал для него годы назад. — Путь долгий, и не особо хочется, чтобы на меня под ливнем налетела злобная толпа.
Казалось, обсидиановые глаза Айзека сверкнули, когда он взялся за рукоятки на спинке кресла Эремула.
— Я тебе помогу.
Обелиск был самым высоким зданием в Сонливии — монолит из темного камня, который возвышался над прилегавшими имениями городской знати и магистратов. Теперь, когда Эремул впервые увидел Город Башен и его изящные шпили, Обелиск уже не казался ему таким впечатляющим. С другой стороны, многое из того, что раньше производило на него глубокое впечатление, утратило значимость с тех пор, как в Благоприятный край прибыли Древние.
«Таков один из великих уроков жизни. Чем больше узнаешь о мире, тем меньше значишь ты сам. Когда мы молоды, мы находимся в самом центре круга мироздания. По мере того как проходят годы, мы двигаемся к краю, пока не наступит наш черед пасть в забвение, и мы принимаем это, даже не ойкнув».
Полумаг задался вопросом, изменило ли время фехдов так, как оно изменило людей. Оглядывая квартал Знати и встречая взгляды бессмертных, которые теперь объявили территорию своим анклавом, он решил, что нет.
— А сколько вас здесь сейчас? — спросил он Айзека, пока тот катил его по внутреннему двору Обелиска, привлекая любопытные взгляды соотечественников.
— Путешествие через Бескрайний океан предприняла тысяча из нас, — ответил Айзек. — На родине нас в двадцать раз больше. Лишь крупица того, что ваш народ может собрать даже в этом малом регионе континента, но воспроизведение не так заботит тех, кто не стареет. Бесконечное размножение — признак… — Он не договорил.
— Меньших рас, — закончил за него Эремул, подражая певучему голосу Айзека.
Офицер фехдов улыбнулся, и на мгновение будто вернулись старые времена, когда Полумаг и его верный слуга лениво подтрунивали друг над другом, хотя теперь это превратилось в поток сарказма и выпады со стороны Эремула.
«Айзек — не слуга, — напомнил себе Полумаг. — Он — бессмертный семифутового роста. И он вот–вот привезет меня в самый центр командования фехдов в Благоприятном крае».
Они прошли мимо казарм Алой Стражи, которые сейчас пустовали, и приблизились к железным воротам Обелиска. Фехд–караульный отдал Айзеку честь и вопросительно посмотрел на Эремула, но Судья жестом велел ему открыть ворота, и его сородич тут же подчинился. Когда Эремул в последний раз посещал Обелиск, ворота запирались на большой висячий замок. А сейчас страж–фехд на глазах у Эремула подошел к странной панели, которую установили на стене недавно. Она была покрыта, по виду, решеткой с пронумерованными кнопками. Страж постукал но ней своими тонкими пальцами. Мгновением позже ворота щелкнули и сами собой открылись.
Полумаг приподнял бровь, но Айзек просто махнул ему, предлагая следовать за ним.
Аванзал остался таким, как помнил его Эремул. Катясь по ковровым дорожкам, он услышал жужжание и, подняв взгляд, заметил прикрепленные к потолку механические объекты, которые своим видом напоминали ручные пушки фехдов. Они двигались вслед за ним, отслеживая его путь, их крохотные красные глазки, словно подмигивая, мерцали наверху.
— Они не опасны, — сказал Айзек, заметив волнение Эремула. — Они только наблюдают. В Прежние Времена они были на каждом здании, ну или так говорится в легендах. Они записывали все.
Они приближались к ступенькам, ведущим наверх, к Залу Большого Совета, и Эремул сбавил ход.
— Если хочешь, чтобы я сопроводил тебя на верхний этаж, тебе придется понести меня, — с горечью сказал он. — У меня аллергия на лестницы.
Айзек ничего не ответил. Вместо этого Судья повернулся к стене слева от ступеней. Офицер фехдов нажал серебристую кнопку в середине панели, установленной в трех футах над полом. Неожиданно стена скользнула в сторону, открыв маленькую пустую комнату. Айзек вошел и поманил Эремула за собой.
— Это шутка? — спросил Полумаг.
А может, подумалось ему, бывший слуга решил посадить его в тюрьму, в отплату за тот унизительный труд, которым он заставлял заниматься Айзека во время его четырехлетнего пребывания в книгохранилище.
Судья повернулся к другой панели внутри комнатки. Там было шесть кнопок, расположенных по вертикали.
«По одной на каждый из этажей Обелиска?» — предположил Эремул.
Айзек нажал на самую верхнюю кнопку на панели.
— Соберись с духом, — сказал он, и в его музыкальном голосе прозвучало какое–то предвкушение.
Эремул открыл рот, чтобы спросить зачем, — но в изумлении замер, когда дверь внезапно исчезла куда–то в пол. У него возникло ощущение, что его поднимают в воздух. Оно продолжалось несколько секунд.
— Мы кое–что улучшили, когда въехали сюда, — криво усмехнулся Айзек.
Неприятное ощущение исчезло, и дверь открылась с резким звоном, похожим на звон малого колокола. Айзек взялся за кресло Эремула.
Постарайся ничего не говорить, — посоветовал он и покатил Полумага на перестроенный верхний этаж Обелиска.
Представшее перед Эремулом зрелище оказалось вовсе не тем, чего он ожидал. Генерал Савериан и полдюжины офицеров сидели в креслах с высокими спинками вокруг слегка приподнятой платформы. Над этой платформой плавали в воздухе несколько трехмерных, поразительно подробных изображений Сонливии и региона, окружавшего город. Когда Айзек подкатил Полумага ближе, у того просто челюсть отвисла от потрясения. На самой большой из плававших в воздухе призрачных диорам, которая была совершенным представлением корабля, несшего Разрушитель Миров, суетилось множество крошечных фигурок.
— Это магия? — спросил он в изумлении.
— Не магия, — тихо ответил Айзек. — Ты видишь гавань, как она есть в настоящий момент. Изображения передаются сюда через видовые сферы — одно из немногих уцелевших чудес из Прежних Времен. Они плавают высоко в небе над нами. Можно сказать, это нечто вроде следящих ястребов Салазара.
