Истребитель ведьм (сборник) - Внук-Липиньский Эдмунд (лучшие книги онлайн .TXT) 📗
— Ловко вы придумали, — усмехнулся ведун. — И что, преступность уменьшилась?
— Ничуть…
— А не пора ли нам отправиться во дворец?
— А как быть с суммой, собранной благоразумными людьми?
— Зачем спешить, градоправитель? — сказал Геральт. — Несчастный случай на работе может произойти сам по себе, независимо от моих намерений. Вот тогда-то разумные люди должны подумать, как уберечь меня от гнева короля. И приготовить те полторы тысячи оренов, о которых судачит молва.
— Молва судачит о тысяче…
— Нет, господин Велерад, — сказал ведун решительно. — Тот, кому предлагали тысячу, удрал, увидев упырицу, и даже не пытался попросить больше. А значит, риск стоит больше тысячи. А может, и больше полутора… Сначала я должен увидеть все сам.
Велерад почесал в затылке:
— Тысячу двести?
— Нет, градоправитель. Работа нелегкая. Король дает три, и нужно тебе сказать, что снять чары иногда легче, чем убить. Если бы убить упырицу было проще, это давно сделал бы кто-нибудь из моих предшественников. Думаешь, они дали себя загрызть только потому, что опасались гнева короля?
— Ну ладно, братец, — с неохотой кивнул Велерад. — Договорились. Только королю — ни слова о возможном несчастном случае. Очень тебе советую…
Фолтест был стройным и красивым мужчиной. Лет ему, как прикинул ведун, меньше сорока. Король сидел в резном кресле из черного дерева, ноги вытянул к камину, у которого грелись два пса. Сбоку, на ларе, сидел пожилой бородатый мужчина могучего сложения. Другой вельможа, богато одетый, с задумчивым лицом, стоял за спинкой королевского кресла.
— Ведун из Ривии, — сказал король.
— Да, государь, — поклонился Геральт.
— Почему ты такой седой? От заклятий? Я вижу, что ты еще не стар. Ладно, это шутка. Можешь не отвечать. Какие-нибудь соображения у тебя есть?
— Да, государь.
— Хотелось бы послушать.
Геральт поклонился еще ниже:
— Государю следовало бы знать: наш закон запрещает нам рассказывать о своей работе.
— Весьма удобный закон, мой милый ведун, весьма… Ну хорошо, не будем вдаваться в подробности. С лешаками тебе приходилось иметь дело?
— Да.
— С вампирами?
— Да.
Фолтест поколебался:
— А с упырицами?
Геральт поднял голову и посмотрел королю в глаза:
— С ними тоже.
Фолтест отвернулся:
— Велерад!
— Слушаю, господин мой.
— Ты рассказал ему подробности?
— Да, господин мой. Он твердит, что с принцессы можно снять заклятье.
— Это я сам давно знаю. А вот каким образом, милый мой ведун? Ах да, я и забыл. Закон. Что ж… Будь по-твоему. Я только хочу тебя предупредить: здесь уже побывало несколько ведунов… Велерад, ты ему рассказывал? Отлично. Так вот, я уже знаю, что ваше ремесло — скорее убивать, а не снимать заклятье. Это мне не подходит. Если у моей дочери упадет с головы хоть один волос, я положу на плаху твою. Твою голову, я хочу сказать. Вот так, и никак иначе. Ты, Острит, и ты, Сегелин, останьтесь, расскажите ему все, что он захочет узнать. Эти ведуны всегда много расспрашивают. Накормите его и поселите во дворце. Нечего ему болтаться по корчмам.
Король встал, свистнул псам и направился к двери, разбрасывая мантией покрывавшую пол солому. Обернулся.
— Если у тебя все получится, ведун, — награда твоя. Может быть, еще и прибавлю, если останусь доволен. Понятно, все россказни насчет того, что победитель получит руку принцессы, — ложь от начала и до конца. Ты ведь не думаешь, что я способен отдать дочь за первого встречного?
— Нет, король. Не думаю.
— Прекрасно. Вижу, что ты неглуп.
Фолтест вышел и прикрыл за собой дверь. Велерад и вельможи тут же расселись вокруг стола. Градоправитель осушил недопитый кубок короля, заглянул в пустой жбан и выругался. Занявший королевское кресло Острит исподлобья рассматривал ведуна, гладя ладонями резные поручни. Бородач Сегелин кивнул Геральту.
— Садитесь, любезный ведун, садитесь. Сейчас подадут ужин. О чем вы хотели бы узнать? Градоправитель Велерад и так должен был вам все рассказать. Я его знаю, он всегда предпочтет рассказать больше, чем недоговорить.
— Всего несколько вопросов.
— Задавайте.
— Вы говорили, градоправитель, что король, когда появилась упырица, призвал множество Ведающих.
— Вот именно. Но говори не “упырица”, а “принцесса”. Если обмолвишься “упырица” при короле — тебя ждут крупные неприятности…
— Был среди Ведающих кто-нибудь известный, знаменитый?
— Были, и сначала, и потом. Вот только имен не помню, А вы, господин Острит?
— И я не помню, — сказал вельможа. — Помню только, что некоторые и в самом деле были известные и славные. Народ о них многое рассказывал…
— И они согласились, что заклятье можно снять?
— Вот чего им не хватало, так это доброго согласия, — усмехнулся Острит. — О чем бы речь ни заходила… Но мысль такую, о снятии, высказывали. Говорили, что дело это, в общем, простое, даже не требующее познаний в магии. Насколько я понял, достаточно было, чтобы кто-то провел в гробнице у саркофага ночь напролет — от захода солнца до третьих петухов.
— Ну да, уж чего проще! — прыснул Велерад.
— Я хотел бы знать, как выглядит… принцесса.
Велерад вскочил.
— Принцесса выглядит, как упырица! — крикнул он в сердцах. — Как упырейшая упыриха, каких только видывали! Ее высочество королевская доченька, ублюдок проклятый, ростом в целых четыре локтя, смахивает на пивной бочонок, пасть от уха до уха, клыки как кинжалы, красные буркалы и рыжие космы! Лапищи с коготками, как у дикого кота, до земли достают! Странно даже, что мы до сих пор не разослали ее парсун дружественным королям! Принцессочке — чтоб ее чума взяла! — уже четырнадцать, пора бы подыскать жениха из соседних принцев!
— Умерь свой пыл, градоправитель, — поморщился Острит, покосившись на дверь. Сегелин усмехнулся:
— Картина эта весьма живописная, но полностью достоверная. Именно это ты хотел узнать, любезный ведун, не так ли? Велерад только забыл добавить, что принцесса движется невероятно быстро, она гораздо сильнее, чем полагалось бы при ее росте и сложении. И ей в самом деле четырнадцать лет, если это так важно.
— Это важно, — сказал ведун. — Она нападает на людей только в полнолуние?
— За пределами дворца — да, — сказал Сегелин. — А любой, кто войдет во дворец, погибнет при любом состоянии луны. Но из дворца она выходит лишь в полнолуние, и то не всегда.
— А днем она нападала? Хотя бы раз?
— Нет. Никогда.
— Свои жертвы она пожирает?
Велерад смачно плюнул на пол:
— Тьфу! Что ты, Геральт, перед ужином! Пожирает, раздирает, убивает и оставляет нетронутыми — смотря по настроению. Одному только голову отгрызла, парочку обглодала дочиста. Догола раздела, так сказать! Вся в маму, та обожала голе…
— Довольно, Велерад! — резко бросил Острит. — Про упырицу болтай, что хочешь, а вот Адду при мне не трогай! При короле ведь не осмелился бы?
Ведун, притворившись, что пропустил эту перепалку мимо ушей, спросил спокойно:
— А случалось так, что человеку удавалось вырваться из ее когтей и спастись?
Сегелин и Острит переглянулись.
— Да, — сказал бородач. — В самом начале, шесть лет назад. У гробницы стояли в карауле двое солдат, и она на них накинулась. Одному удалось убежать.
— И потом еще один, — вмешался Велерад. — Мельник, которого она сцапала у городской стены, помните?
На другой день, поздним вечером, мельника привели в комнатку над кордегардией, где поселили ведуна. Привел его солдат в плаще с опущенным на лицо капюшоном.
Толкового разговора не вышло. Мельник был явно не в себе: заикался, бормотал неразборчиво. Ведуну больше сказали шрамы на теле несчастного — пасть упырицы в самом деле широка, зубы остры, особенно резцы, по два сверху и снизу. Когти наверняка острее, чем у дикого кота, но не такие кривые — благодаря чему мельнику и удалось вырваться.
Закончив осмотр, Геральт кивнул мельнику и солдату, отпуская их. Солдат вытолкнул мельника за дверь и откинул капюшон. Король Фолтест собственной персоной.
