Тень шпаги - Раткевич Сергей (читать хорошую книгу txt) 📗
— Он победил и правил бы еще долго… и мудро… Если б не какая — то подыхающая сволочь… — Его величество ломается окончательно. На глазах выблескивают слезы. — Я его даже убить не успел, этого гада! Он сам умер… А его величество… Вы бы видели, как он разил врага! Я бы хотел вырвать ваши глаза и унести их туда, в прошлое, чтобы вы посмотрели на это!
— Еще ни один человек ничего не увидел вырванными глазами, ваше величество, — тихо отвечаешь ты.
Это останавливает его. Он долго и молча смотрит на тебя.
— Вы хоть отдаете себе отчет, что погубили своего короля? — тихим и страшным голосом осведомляется он наконец. — Вы нанесли ему невероятное оскорбление, в лицо назвав трусом, недостойным памяти предков!
— Разве он сделал бы то, что сделал, будь я не прав? — отвечаешь ты. — Он бы просто приказал казнить меня. Вместо этого он возглавил атаку.
— Вы посмели приравнять его к какой — то роте несчастных гвардейцев! Вы хоть понимаете, насколько это несоизмеримые понятия?
— Я приравнял его к роте напрасно погубленных гвардейцев, — говоришь ты. — Это меняет дело.
— Вашу роту погубили вы сами, капитан, — решительно отрезает его величество. — Вы сами заняли эту позицию и упорно держались там, несмотря ни на что. Вас надо бы казнить уже за одно это!
— Казните, ваше величество, — пожимаешь плечами ты.
Тебе и впрямь все равно. Мертвые ждут, а живым ты ничего не должен. Если ты в чем — то был неправ, демоны смерти живо разъяснят тебе это.
— Я подожду, пока вам это станет не настолько безразлично, — морщится король. Круто разворачивается и уходит.
Он приходит назавтра же.
«Совсем еще мальчишка, — вдруг понимаешь ты. — Мальчишка, на которого так внезапно свалилась корона».
— Я не стану вас казнить… капитан, — первое, что говорит он, вновь отослав подальше свою охрану.
— Почему? — с досадой интересуешься ты. Он помешал, ты был занят — беседовал с мертвыми. Ты не успел поболтать с каждым, тебя прервали, причем лишь затем, чтобы сообщить, что тебя и дальше зачем — то оставляют в живых.
— Потому что я кое — что понял, — говорит его величество. — Я беседовал с генералом Кланденом… он только что пришел в сознание и объяснил мне некоторые вещи…
— Я рад за вас, ваше величество. — В твоем голосе нет радости, это лишь пустые слова, ты бы хотел, чтоб от тебя отвязались, хотел бы вернуться к прерванному занятию.
— Вы даже не хотите услышать мое решение касательно вашей дальнейшей участи? — удивляется король.
— Вы же все равно скажете, ваше величество, — отвечаешь ты. — Так какая разница, хочу я этого или нет?
— Вам настолько безразлична собственная судьба?
— Нет, просто я слишком много хотел так недавно… я, наверное, устал хотеть.
Ты опять оборачиваешься к своему лейтенанту. Это ведь он тащил то, последнее ядро, взорвавшее чертову пушку. Он как раз собирался что — то тебе сказать, что — то очень важное, когда вошел его величество. Вот пусть и говорит. А его величество подождет.
«Выслушай короля и сделай, как он попросит», — говорит твой мертвый лейтенант, на клочки разорванный взрывом. Он стоит перед тобой, такой молодой и красивый…
«Вам достался хоть клочок неба?» — спрашиваешь ты.
«Нам досталось куда больше, — отвечает он. — Выслушай короля, капитан».
«Выслушай короля, капитан! — хором повторяют другие. — Сделай, как он попросит».
— Что с вами, граф? — взволнованно интересуется его величество.
— Я разговаривал с мертвыми, — отвечаешь ты.
— С… третьей гвардейской? — напряженно переспрашивает он.
— Да, — удивляешься ты.
— И… что они вам сказали? — еще более взволнованно спрашивает он.
— Выслушать вас и согласиться, — честно отвечаешь ты.
И он вздыхает с облегчением.
— Я так на это надеялся!
— На что? Вы хотите сказать, что знали о том, что они мне скажут, ваше величество? — На миг в голову приходит бредовая мысль, что король каким — то образом подслушал твой разговор с мертвыми.
— Нет, — качает головой он, как бы отвечая сразу на высказанное и на подуманное. — Откуда я мог знать? Я просто очень надеялся, что вы выслушаете и согласитесь. Это же не мне нужно. И не вам.
— А кому?
— Всем, — отвечает король. — Государству, — добавляет он.
Что ж, значит, не все долги уплачены третьей гвардейской… не все, раз король чего — то хочет, а мертвецы в один голос требуют согласиться. Так вот для чего ты жив остался, капитан…
— Понятно, — киваешь ты. — Приказывайте, ваше величество.
— Приказать не могу, — качает головой он. — Только попросить.
— Просите, — соглашаешься ты.
Тебе все равно, что это звучит столь нелепо, — ведь короли ни у кого ничего не просят. В том месте, где живые договариваются с мертвыми при посредстве тяжелораненого, еще и не такое возможно.
А король и говорит невозможное. Впрочем, невозможным оно становится не сразу, а вначале — вначале ничего удивительного нет. Ты ведь и ожидал чего — то такого…
— Вы будете обвинены в оскорблении короля, граф Лэрис, — говорит его величество. — В оскорблении короля, повлекшем за собой его гибель. Вы будете обвинены в государственной измене, лишены имени и титула, преданы суду и приговорены к смертной казни. Все это будет проделано заочно, мы не станем дожидаться, когда вы встанете на ноги, вашего выздоровления будет дожидаться лишь плаха, и я прикажу целителям, чтобы они трудились не покладая рук!
— Не понимаю, ваше величество… — растерянно произносишь ты.
— Не понимаете, граф Лэрис? — гневно откликается король. — Чего именно вы не понимаете?
— О чем вы меня… просите? Разве для суда и приговора так уж нужно мое согласие?
— Я просто еще не перешел… к просьбе, — отвечает король, и весь его гнев исчезает как дым на ветру.
Ты молчишь. Ты окончательно ничего не понимаешь.
Лишение имени.
И титула.
Позор.
Месть его величества за то, что я сказал его покойному брату? Не слишком ли мелко для короля?
А потом… неужто этого хотела от тебя третья гвардейская? И при чем здесь какая — то просьба? Можно ли о чем — то просить человека, с которым собираешься проделать все это? Или его величество намерен попросить, чтобы перед казнью ты улыбался?
Вот тут — то король и произносит это свое невозможное.
— Вас подымут на ноги гораздо раньше, чем об этом станет известно за стенами этой палатки. Я уже отдал соответствующие распоряжения, — говорит он. — Как только это произойдет, вы сбежите из — под стражи. Вас станут преследовать, но не найдут. Вас будут искать. Вас будут очень тщательно искать, капитан. Пожалуй, никого еще не искали с такой тщательностью. Но все — таки не найдут. Вы будете очень хорошо прятаться, верно?
— Прятаться? Я?! С какой стати вы решили, что я стану это делать?! — Гнев приподымает тебя с постели, ты почти забыл, что перед тобой — король, а уж о собственных ранах… Гнев заставляет тебя позабыть о словах твоего мертвого лейтенанта… Да как его величество смеет, в самом — то деле?! Есть жертвы, о которых нельзя ни просить, ни требовать!
— Да как вы посмели просить о таком?! — вырывается у тебя.
И тогда лицо короля делается страшным.
— А ты хочешь… чтоб я тебе короля скормил? Тебе и твоей ненасытной чести? — В устах его величества это внезапное «ты» просто немыслимо. На «ты» короли только с равными или с богами. А это ужасающе простонародное «скормил»… Даже твой неистовый гнев замирает перед немыслимым.
— Короля — победителя? Знамя славы? А не жирно ли тебе будет? — шепчет его величество.
Это только казалось, что гнев замер.
«Ах, король у нас — победитель? Ах, значит, знамя славы?! Сначала струсил, потом подставился как дурак, а теперь — победитель?! А твои ребята из — за него…»
— Моя честь не питается падалью! — Слова выхлестывают, словно внезапный удар шпаги.
И получают достойный ответ. Достойный и безжалостный ответ опытного бойца. Пусть это всего лишь слова, но они стоят десятка иных ударов шпаги.
