Чужой (СИ) - Антипенко Олег Евгеньевич (книги бесплатно полные версии .txt) 📗
— Нет, у меня будет только меч. Зачем таскать ненужную вещь, верно, парень?
— Всем расступиться! — Крикнул Норт.
Площадь для поединка достигла таких размеров, что каждый теперь был в первом ряду. С одной стороны людская масса упиралась в парапет у реки, с другой в чёрную скалу.
В центре осталось два дуэлянта, чуть поодаль стоял посредник, который громко описывал, чего не позволяется делать зрителям. Все и так знали это, но правила требовали соблюдения ритуала.
— Если вы готовы, — Обратился наставник к противникам. — Поднимите вверх клинок.
Ронин ненадолго замешкался, однако руку поднял.
— Начнём, господа!
После этого жеста Ринсон сделал рывок в сторону сержанта. Резко остановился на середине преодолённого расстояния, Ронин запоздало отступил на два шага назад.
— Не пугайся, парень! Я предоставляю нападение тебе, не робей!
Сержант приблизился и нанёс колющий удар. Мастер меча с неуловимой для глаза скоростью парировал атаку, словно не меч в руке, а перо. Ронин бил в корпус под разными углами, но неизменно натыкался на стальную стену длинного меча. Дирту сразу стало понятно, что сержант знает лишь разминочный комплекс и где-то подсмотренные приёмы.
— Парень, я думал, будет интереснее. — Разочарованно произнёс Ринсон. Он не боялся сбить дыхание разговором, потому как ему не надо было прилагать много сил для защиты. Это тот случай, когда топорность натолкнулось на мастерство. Сержант двигался, менял позиции, выдыхался, а мастер меча стоял практически на одном месте. Ринсон мог закончить бой в любой момент, однако публика не любит короткие драки, но и затянутые тоже.
Разнообразие атак в начале сражения уступало стандарту стоек и ударов стиля меч-щит. Ронину надо было брать оружие, к которому он привык, а не строить из себя обоеручника. Кого он хотел напугать? Мастера меча, прошедшего разведку севера?
— Ну, повеселей, не то я усну! Или ты решил меня поразить смехом? Пока у тебя выходит отменно! Ха-ха!
Несмотря на шутки одного из дуэлянтов, зрители не смеялись. Чтобы решиться и придти на бой с мастером меча, тем более при таких умениях, нужно обладать смелостью, мужеством отчаянного. Все это понимали, ставили себя на место Ронина для сравнения, и уважали его.
— Где та девчонка? — Обратился Ринсон к зрителям. — Я уверен, она фехтует лу…
Сержант не слышал болтовни рыцаря. Он ждал момента. Момент настал, когда Ринсон отвернулся, в своей уверенности в полном превосходстве над противником, и начал вдох. На нем и поймал его Ронин.
Змей в разы увеличил свою скорость. Отклонил стальное острие левым клинком и правым устремился к шее. При такой стремительности атаки, уйти с траектории нельзя и мастер меча в последний момент отклонил саблю плоскостью меча ближе к гарде. Но это только начало.
Теперь Ронин не пытался уследить за клинком противника, а смотрел прямо в глаза Ринсона, расширенные от понимания своей ошибки. В трансе сержанту хватало времени наблюдать периферийным зрением за всеми движениями мастера меча, но главное глаза. Теперь они будут выдавать противника, который не посчитал за необходимость войти в боевую медитацию. Излишняя самоуверенность для бойца подобно действующему вулкану — рано или поздно, но взорвётся и поглотит неудачника.
Сержант же взорвался атаками, закружился вокруг Ринсона, который постоянно отступал. От молниеносных атак двух сабель невозможно было успеть увернуться, а потому у мастера меча была одна надежда — длинна меча. Её хватало, чтобы блокировать правый клинок сержанта вершиной, а левый клинок — основанием лезвия.
Ринсон не мог маневрировать, не знал, откуда последует очередной удар, ведь у Ронина не было обманных движений, лживых атак, никаких уловок. Каждый раз сабли устремлялись к важной части организма, но всегда с разных направлений.
Горло, печень, сердце. Вот Ринсон запоздал с отражением, и его грудь пустила кровь из небольшого разреза на белую шёлковую рубаху.
«Да, это только начало».
Левое плечо, правая нога. Мастер меча предпочёл допустить ранение плеча, но не опорной ноги.
Клинки порхали в воздухе, который свистел рассекаясь. Тело вспоминало забытое, добавляло новое. И всё это без потери контроля, всё строго подчинено логике боя.
Если бы Ринсон взял щит, победа была за ним даже без транса, но теперь…
Живот, сердце, рубящий в голову — защиты ведь нет.
Чтобы выпады были длиннее, Ронин использовал ноги в качестве противовесов.
Правая подмышка, снова сердце, печень.
Гибкость позволяла атаковать в непредсказуемых направлениях. Как же хорошо восполнить потерю!
Нельзя снижать темп, наоборот ускориться.
Ринсон пытался контратаковать, использовать свой единственный шанс. Ронин не знал реального уровня противника, а теперь понимал, что в начале сражения мог погибнуть, из-за своих кривляний. Однако сейчас…
Лёгкое, живот, левая нога, колено.
…сейчас мастер меча в его руках. И Ринсон уже не выглядел сильнейшим хищником в лесу, перед Ронином была заманенная умелым охотником в капканы жертва. А стальные зубья уже причинили десятки ран. Движения мастера меча замедлялись, всё ближе к цели сабли меняли курс, всё глубже уколы и длиннее порезы.
Мастер меча показывал большую усталость, нежели она была на самом деле. Хотел усыпить бдительность. Однако Ронин не праздновал победу слишком рано, болезненный опыт исправил этот недостаток. И не зря. Пан или пропал. Ринсон поставил на последнюю контратаку всё, но сержант был готов, не для того он сколького добился, чтобы испортить всё ранним, иллюзорным упоением победой.
Левой саблей отклонил направленное в его живот острие длинного меча, а правой точно по кисти перерубил руку, удерживающую оружие. Клинок с обрубком улетел в сторону. Ронин ногой ударил в грудь Ринсону, отчего тот спиной рухнул на камни.
Острие сабли коснулось области сердца, другой клинок холодным лезвием коснулся шеи.
Всё смешалось. Невозможно было уследить за оружием. Над зрителями распространялся лязг и скрежет, сливающийся в один нескончаемый звон.
Ронин оказался настолько быстр, что в секунду мог переместиться с одного бока противника к другому. Единственно в чём руки зависели друг от друга, это в очерёдности движения плечевого уровня. Во всём остальном они представляли две независимые змеи, норовящие ужалить и отступить. Белоснежная рубаха Ринсона поменяла свой цвет на тёмно-красный. Только сзади не было ни единого подтёка, все ранения пришлись на руки ноги и грудь. И как его друг ещё держался, Дирт не знал.
С начала боя прошло не более двух минут, а насколько кардинальны были перемены. Ринсон уже не шутил, а лежал, прикованный клинками к брусчатке. Его кровь щедро орошала камни столицы. Ронин, виртуозно разыгравший роль слабого, возвышался над поверженным противником.
Мастер меча сделал над собой последнее усилие и всё зря.
Удар затылком едва не лишает его сознания, а голова и до того уже кружилась от потери крови.
Как он мог не замечать очевидные признаки?
Он лежал разбитый, побеждённый. Лейтенант даже не пытался пережать руку, чтобы не терять кровь, ведь проплывший реку дождя не боится. Да, его ждало последнее путешествие. Никогда бы он не подумал, что вот так… Но почему? Как мог не заметить? Например, быструю смену бледности парня на красноту — это противник разгонял кровь в жилах. Кому как не мастеру меча это знать?! Например, полностью расслабленные мышцы лица, такое возможно только в трансе, при полном контроле процессов организма.
Он и сейчас стоит над ним без какого-либо выражения. Даже глаза смотрят, будто не на человека, а на препятствие… Преодолённое препятствие, но не уничтоженное вовсе.
Никто не посмел нарушить тишину, приблизится, казалось, вся столица ждёт решения. А человек, в чьих руках и находилась жизнь Ринсона, думал. Его не интересовал город, весь мир, оценивал лишь по своим неведомым принципам, клал мысли на две чаши весов: жизнь и смерть. Тянулись мучительные секунды, нет ничего хуже ожидания.
