Радужная Нить - Уэно Асия (читать книги .txt) 📗
Именно он, Левый Министр, рассказал императору о юмеми! Что и натолкнуло меня на самые первые подозрения.
И является ли случайностью то, что приказ доставить ханьца ко двору (пускай и скреплённый личной печатью правителя) был передан мне через Судебную Управу? Дядюшка вполне мог огласить его лично, как прошлым вечером.
Разлепив веки поздним утром, я долго лежал, перетирая в уме содержимое снов и яви, будто горстку соли меж пальцев. В то, что Исаи-но Кадзи готов пойти против императора, верилось с трудом. Червяк — он и есть червяк. А вот его брат, облечённый доверием самого Сына Пламени; человек, которого император одарил сверх всякой меры и почестями, и властью, и деньгами… даже породнился через одну из дочерей! Разве осталось на свете что-то, недосягаемое для него? Чего ему не хватает? Нет, не может быть! Не хочу даже думать об этом. Если уж Верховный Судья, оплот законности и порядочности, стоит за такими грязными проделками — кому остаётся верить? Не мог же Ю?.. Исключено. Я согласился доверять ему и сдержу обещание. Но как страшно… меня же в порошок сотрут эти жернова размером с гору!
Ещё я вспоминал сказанное ханьцем о курганах и погребениях — в надежде ухватиться за ту нить, которая свяжет местность возле храма с семейством Исаи, чьи дома, разумеется, щеголяют оградами на Дворцовой Площади. Но у них могли быть и другие!
Потому, решившись, отправился к Татибане, чья должность Малого Хранителя Записей позволяла пролить свет на некоторые вещи. И обнаружил того в хранилище Младших Летописей — как раз там, где нужно.
Я частенько к нему наведывался, и меня пропустили без лишних вопросов. Конечно, хранилище — не покои Сына Пламени, но надо бы при случае намекнуть Ясу на необходимость беседы со смотрителями. Похоже, наступают времена, когда бдительность снова окажется жизненно важной. Строение деревянное, как большинство наших домов, а бумагами набито, как ни одно в округе. Старое, пускай и крепкое. Да и другие почти примыкают к нему: случись что — огонь по всей площади разнесётся. И записи жалко, а их столько, что полки провисают! Сотни свитков будут утрачены безвозвратно, как и усилия сотен людей. И пускай Младшие Летописи посвящены обыденным и, казалось бы, малоинтересным вещам — что с того? Если удача выкажет добрый нрав, и среди многочисленных планов застройки столицы, записей о наследовании имущества, смертях, рождениях, свадьбах и переездах мне попадётся на глаза искомое — клянусь, больше никогда не назову обязанности Татибаны нудными и бессмысленными!
Ясу, закутанный в серую накидку согласно особому постановлению о долженствующих одеяниях всех подчинённых Мунэо-но Анноси, занимался проверкой какого-то свитка. То и дело упираясь носом в письменную табличку, пристроившуюся слева на столике, за которым он полулежал. По скучающе-сонному виду моего друга было понятно, что содержимое не отличалось увлекательностью. Больше в хранилище никого не было.
— Ага, явился, — поприветствовал меня он, подняв голову и слегка прищурившись. — Ждал тебя с утра, но бездельники, как обычно, спят до полудня. Рассказывай!
А я и позабыл, что обещал дать исчёрпывающие объяснения по поводу Ю! Что ж, берём пример с последнего, воспользовавшись его богатейшим опытом по части изворотливости. Какая всё-таки жалость, что я не юмеми и не могу уложить длиннющую беседу в несколько вдохов спящего!
— Прежде, чем начну, позволь обратиться к тебе с просьбой? — вкрадчиво спросил я. Друг поднял бровь, но молча кивнул.
— Сможешь ли ты по своим источникам, — я обвёл рукой полки вокруг нас, — найти дома людей, имеющих отношение к семейству Исаи, и находящиеся неподалёку от Храма Небесного Милосердия? Это очень важно!
Ведь не зря говорят: руку помощи протягивают трижды!
Глава 12
Помощь
(Третий День Древа месяца Светлой Воды, 499-ый год Алой Нити)
Мой лучший друг Татибана-но Ясумаса, при всех своих многочисленных достоинствах, может быть невыносимо нудным и упрямым человеком.
— Не лучше ли поставить в известность императора, Кай? — продолжал он твердить по пути к Храму Небесного Милосердия. — Какой смысл в самостоятельных действиях? Знаешь, чего мы добьёмся столь отчаянной попыткой? Попадём в руки изменников, не успев предупредить нашего царственного родича. Ну скажи мне, каким образом ты собираешься проникнуть внутрь и вызволить господина Ю?! Считаешь, достаточно захватить оружие и постучаться?
Не только оружие! У меня ещё и маленький светильничек припрятан, в рукаве. Всё-таки, в подвал спускаемся…
Я сделал вид, что пропустил причитания спутника мимо ушей.
Эх, знать бы, верна ли наша догадка! А если юмеми ошибся, и мрачное помещение, где его держат — вовсе и не склеп? Тогда мы очень далеко от цели!
Перевернув гору записей, младших и не очень, мы обнаружили дом, соответствующий нашим представлениям о предмете поиска. Он был крайним в квартале Журавлей, где обитало не слишком много выходцев из благородных семейств. Земля, на которой стоял дом, принадлежала некогда процветавшему семейству Тасига клана Пламени. Около полутора веков назад от них отделился дом Исаи, позднее добившийся почёта. Нынешний глава семейства, унаследовавший собственность несколько лет назад (кстати, в обход старшего брата, что могло косвенно подтвердить его причастность к нашей истории), вполне годился на роль посредника, заманившего Ю.
Тасига перебрались в квартал Журавлей, совершив нечто предосудительное и утратив честь любоваться замком правителя через арку своих владений. Это не помешало им выстроить на новом месте целый особняк — если судить по старинным картам, раздобытым Ясумасой. А затем на протяжении многих поколений чахнуть в тоске и скорби по былому величию. Сам же дом оказался одной из первых построек в тех местах. Лишь после того, как было заложено основание будущего Храма Небесного Милосердия, на остатках древних погребений стали вырастать со скоростью молодого бамбука всё новые и новые жилища. Пустошь сократилась до узкой полоски земли на границе двух кварталов и рощи.
Эту часть города Ясу в бесплодных попытках отыскать возлюбленную выучил наизусть. Так что, сопровождая меня, он то и дело озирался по сторонам, узнавая любимые черты в проходящих мимо женщинах, и каждый раз обманываясь. Что не препятствовало ему попрекать меня безрассудством. Дескать, я полагаюсь на удачу и слепую надежду. Два дзори, [39] левый да правый.
— Кажется, пришли, — он кивнул на дом слегка в стороне от других. — И каковы наши дальнейшие действия?
Я прикрыл глаза ладонью: солнце уже склонялось к горизонту и ярко полыхало в прорезях нависших туч. Квартал Журавлей уходил на запад. Крыши домов были густо заштрихованы прощальной игрой солнечных лучей, а люди, идущие по улицам, казались брызгами туши, слетевшими с кисточки неизвестного художника. В противоположном же направлении ещё властвовал день, обласканный весенним теплом. Там невдалеке виднелись храмовая рощица и просвечивающий через окутанные зеленоватой дымкой стволы бронзовый купол храма.
Дом, который мы искали, стоял в глубине огромного, по меркам Дворцовой Площади, сада, обнесённого высоким дощатым забором наподобие того, что ограждал от любопытных взоров жилище юмеми в Кёо. Это не внушало уверенности в успехе предприятия — скорее, наоборот. Хорошо скрывают — того пуще охраняют!
— Обойдём по кругу? — смягчился Татибана, видя расстройство, отразившееся на моём лице. Я пожал плечами. Что остаётся?
Мы исследовали препятствие на всём его протяжении. Проникнуть можно было через арку главного входа, да какой в этом толк? Разве что ханьцу станет веселее в обществе ещё двух пленников. Но, скорее, прогонят взашей, разыграв возмущённую неосведомлённость. И будут начеку. Хорошо, что за высоким забором наши перемещения тоже останутся незамеченными. По крайней мере, хочется в это верить.
