Призыв - Гейдер Дэвид (читать лучшие читаемые книги .TXT) 📗
— Везучая псинка, — засмеялся Мэрик, и Дункан мог только кивнуть, соглашаясь с ним.
В этот миг по пещере прокатился душераздирающий крик. Заклинание, которое накладывала Фиона, с шипением оборвалось — магичка подняла голову, и все, кто был рядом, обернулись. Вначале Дункан не понял, откуда исходил этот крик, но потом разглядел Уту — в дальнем конце пещеры, рядом с большим каменным выступом. В неярком свечении мха видно было, что пол пещеры до этого места полого поднимается вверх. Именно с той стороны они пришли сюда. Гномка была совершенно неподвижна, и Дункан не сразу сообразил, что рядом с ней скорчилась, припав к полу, еще одна фигура. Это был Николас, который обхватил руками окровавленное, безвольно обмякшее тело Жюльена.
— Фиона! — закричал Дункан, хотя в этом не было никакой необходимости.
Магичка глянула на Келля, и тот быстро кивнул. Она вскочила, подобрав подол юбки, Дункан, хромая и опираясь на Мэрика, медленно двинулся следом и краем глаза заметил, что Женевьева идет туда же.
Эльфийка опустилась рядом с Жюльеном, но оторвать от него охваченного горем Николаса удалось далеко не сразу. Белокурый воин был безутешен и, заливаясь слезами, умолял друга держаться и не умирать. На лице Уты была глубокая печаль, но, когда гномка сочувственно положила руку плечо Николаса, воин сердито оттолкнул ее.
— Помоги ему! — рявкнул он Фионе.
Магичка кивнула, потрясенная до глубины души, и простерла ладони над Жюльеном. Тотчас его окутала голубая аура целительного заклинания, но когда Дункан подошел ближе, он вдруг с ужасающей ясностью увидел истинное положение дел. Все тело Жюльена было изломано, голова неестественно вывернута. Кровь покрывала доспехи и растекалась лужей вокруг воина, а одна рука была совершенно раздавлена.
Если бы Фиона оказалась здесь раньше, возможно… но, судя по тому, как была вывернута шея Жюльена, он, вполне вероятно, умер мгновенно. Во всяком случае, молодой Страж надеялся, что это было так. Глаза Жюльена были широко открыты, но в неподвижном взгляде стояло странное спокойствие. Как будто с ним совершенно ничего не случилось. Дункан содрогнулся и отвел взгляд.
Магия Фионы вливалась в тело Жюльена, однако почти никаких изменений не происходило. Некоторые раны закрылись, но мертвенно-бледное лицо так и не порозовело, и он оставался недвижим. Магичка старалась изо всех сил, и в глазах ее заблестели слезы.
— Сделай же что-нибудь! — требовал Николас. — Почему ничего не происходит?
— Я пытаюсь! — всхлипнула она.
Женевьева выступила вперед и с каменным лицом коснулась плеча Фионы.
— Прекрати! — велела она.
Эльфийка неуверенно глянула на нее, однако приказ не подлежал толкованию. Заклинание ослабело, а потом и вовсе прервалось.
— Нет! — выкрикнул Николас. Он опять упал на колени и обнял Жюльена, бережно поддерживая его голову и словно не замечая, что шея друга сломана. — Нет, не останавливайся, не смей! Он выздоровеет! Его просто нужно вылечить!
— Он мертв, — сказала Женевьева. Голос ее прозвучал ровно и безжизненно.
Слезы с новой силой хлынули из глаз Николаса, смешиваясь с засохшими каплями крови.
— Откуда тебе знать?
— Погляди на него, Николас. Его больше нет.
Мгновение казалось, что белокурый воин сейчас взбунтуется. Он затрясся от гнева, но затем гнев перешел в слезы. Дрожа всем телом, он опустил голову Жюльена на каменный пол, а затем прижался щекой к его нагруднику. Безутешные рыдания сотрясали все его тело, он касался Жюльена — и тут же отдергивал руки. Дункан больше не мог на это смотреть. Все молчали, и долгое время в тишине пещеры были слышны только горестные рыдания Николаса.
Фиона подняла взгляд на Женевьеву. Лицо магички было залито слезами.
— Ты уверена, что мне не стоит попытаться?.. — Голос ее задрожал, сорвался, и больше она не сказала ни слова.
— Магия не может воскресить мертвеца. — Командор том показала туда, где так и остался сидеть Келль. — Ступай, помоги псу. Нам скоро двигаться дальше.
— Нет! — взревел Николас, вскочив на ноги. — Мы не бросим его здесь!
— Придется. Порождения тьмы уже движутся сюда — ты разве не чувствуешь? У нас очень мало времени.
Женевьева шагнула вперед и, прямо глядя на Николаса, положила руку в латной перчатке ему на плечо. На миг она заколебалась, и сквозь стальную маску командора про-рвалось обычное человеческое сострадание. Глаза Женевьевы налились слезами.
— Друг мой… — проговорила она и осеклась.
Николас непонимающе смотрел на нее, и было ясно, что хотя Женевьева искала слова, чтобы утешить, она этих слов так и не нашла.
Затем она сморгнула слезы и, отбросив скорбь, снова приняла уверенный, властный вид. Сняв руку с плеча Николаса, она жестко кивнула ему.
— Попрощайся с ним, — повелительно бросила она, — но быстро. Мы уйдем отсюда, как только сможем.
Николас рухнул на колени. Он уже не плакал, и во взгляде, устремленном на мертвого Жюльена, была только оцепенелая пустота. Не сказав больше ни слова, командор повернулась и зашагала к Келлю. И Фиона последовала за ней.
Дункан поглядел на стоявшего рядом Мэрика, но тот лишь неловко смотрел себе под ноги. Жюльена он почти не знал. Сам Дункан был знаком с ним всего пару месяцев, но вот остальные… Ута и Николас были его постоянными спутниками много лет. Гномка опустилась на колени рядом с Николасом, положила руку ему на плечо, и на сей раз белокурый воин не оттолкнул ее, лишь, окаменев от горя, неотрывно смотрел на тело друга.
В Вал Руайо смерть была обычным явлением. Дункан вырос на улицах, а там люди частенько попросту исчезали. Иногда их арестовывали, бросали в какую-нибудь сырую темницу, и они уже никогда не выходили оттуда. Иным доводилось заболеть, а лечиться было нечем… и еще, конечно, случались убийства. Дункан знал одну девчонку, ловкую карманницу, которая в свое время очень ему приглянулась. Дворянская карета переехала ее и сломала ногу. Она долго валялась посреди улицы, звала на помощь, но никто не обращал на нее внимания, а когда она наконец выбралась из уличной грязи в ближайший проулок, на ее долю оставалось только одно — умереть от потери крови.
Словом, смерть Дункану была не в новинку. И все же за те несколько месяцев, что прошли после Посвящения, он впервые видел Серого Стража, погибшего в бою. Порой ему казалось, что Стражи непобедимы — воины и маги, которых не способна побороть ни одна сила в Тедасе, — и вот теперь перед ним было наглядное доказательство, что это совсем не так.
Он шагнул вперед, положил руку на другое плечо Николаса и хотел уже сказать что-то утешительное, когда белокурый воин вскочил и стремительно развернулся к нему. В глазах его вспыхнуло такое бешенство, что Дункан невольно отшатнулся.
— Ты! — прорычал Николас. Ута попыталась его утихомирить, но он ее словно не заметил. — Жюльен погиб, спасая твою жалкую шкуру! Почему он не дал этой твари тебя схватить?!
— Я не хотел… — запинаясь начал Дункан.
— А чего ты хотел, когда запрыгнул на спину дракону? Думал, тебе всегда и все будет сходить с рук? Ты свалял дурака, и вот к чему это привело! — С этими словами он на мертвого Жюльена, и слезы с новой силой хлынули из его глаз.
— Зачем же так? — запротестовал Мэрик. — Он подставил дракона под удар.
— И Жюльена тоже! — прорычал Николас. Белокурый воин в упор глядел на Дункана, и во взгляде читалось только одно — обвинение. Что ж, в конце концов Николас был совершенно прав. Мысленным взором юный вор вновь и вновь видел, как Жюльен рывком оттаскивает его от драконьей пасти, и видение это порождало ко одну мысль: это он, Дункан, должен был сейчас валяться здесь со сломанной шеей. Это он должен был заплатить за свое показное удальство, но вышло так, что заплатил другой.
Он взглянул на Уту, и гномка ответила ему долгим, полным немой боли взглядом. Из всех, кого знал Дункан, она была самой сострадательной и чуткой, но все же сейчас даже не подумала вмешаться. Только закрыла глаза и наклонила голову. Ута была согласна с Николасом. Этого ей не требовалось говорить — все и так было предельно ясно.
