Враг престола - Гарин Дмитрий (читать хорошую книгу полностью .txt) 📗
— Молодец, коротышка, — подала голос Зора, которой надоело напряжённое молчание, — ловко ты по стенам ползаешь.
— Лучше всех лазать, — гордо заявил Каршас, — даже в горах никто не поспевать за Каршасем.
— Алим, что это было? — спросил Ош. — Там, внизу…
— Несчастные, которых пленило это место, — ответил старик. — Брошенные, забытые и безумные. Они ищут мёртвой плоти, как вы ищете пищи или воды. Пытаются обрести жизнь, но не могут. Желают смерти, но смерть не приходит к ним. Прошу, не гневайтесь на них. Они не злодеи. Они жертвы.
— Почему тлен не берёт их? — продолжал удивляться Ош. — Я вырос в лесу. Я знаю, как гибнет мёртвая плоть. Отчего они так долговечны? Я видел среди гниющих пожирателей людей из королевства. Даже если это воины последнего похода, как получилось, что время не разрушило их тела?
— Хотел бы я знать ответ на этот вопрос, — сказал Алим, — но я его не знаю. Магия этого места удивительна. Неведома. Разве вы не чувствуете этого?
Ош чувствовал.
— Грань между мирами, — продолжал старик, — она очень тонка здесь.
— Да кто же ты такой? — не выдержала Зора. — Нам говорили, что человек здесь сдохнет, но ты даже не кашляешь. Ходишь тут, самодовольный, как индюк, рассказываешь о магии, гранях и прочей невидали.
— Зора… — попытался успокоить её Ош.
— Что? — вспыхнула она. — Его всезнайство мне надоело. Мне надоели секреты!
— Если ты так хочешь знать, дитя, меня зовут Алим Бах’Руссан, — беззлобно ответил старик, — но это имя мертво, как и его прошлое. Теперь я — тёмный, один из многих. Таких людей учат далеко на востоке, в Тайном городе. Вы никогда не были там и, скорее всего, никогда не будете. Это священное место для народа пустыни и всех людей. Именно там, по преданию, нашёл своё последнее пристанище Солис Несогласный.
— Солис? — нахмурился Ош. — Я уже слышал это имя.
— Ещё бы ты его не слышал, — улыбнулся Алим. — В королевстве его обычно зовут Солисом Проклинаемым.
— И кто же такие эти тёмные? — не унималась Зора.
— У нас много лиц. У нас много дел. Однако самое важное из них — помнить.
— Помнить? — удивился Ош. — Помнить что?
— Я думал, что ты и сам уже знаешь, — ответил старик, подняв над головой факел, который словно вспыхнул ярче в его руке. — Помнить это.
Пламя ожило на высокой стене изящными линиями барельефов. Они вышли из коридора в просторный зал, тонущий в непроглядной тьме.
— Я уже видел их раньше, — сказал Ош, рассматривая скульптурные изображения, обрамлённые то ли орнаментом, то ли надписями на неизвестном ему языке. — В храме людей.
— Их ли? — только и спросил Алим.
Ош понял, что заблуждается, и сразу же ощутил горечь того отвращения, того гнева, того стыда, что некогда охватили его на ступенях королевского санктория.
«Не верь их лжи», — твердил ему Безымянный в тот день.
Барельефы храма имели столько же общего с этими скульптурными изображениями, сколько общего было у грубых поделок орков с работой искусного кузнеца людей. Здесь фигуры Древних были настоящими, почти живыми. Они будто самостоятельно передвигались в свете факела. Изящные руки манили, глаза провожали взглядом. Однако самое главное отличие заключалось в том, что здесь Древние вызывали не только восхищение. Они наполняли тревогой, заставляя чувствовать себя жалким и ничтожным.
— Что знаете вы о Древних? — продолжал Алим. — Что говорили вам о них?
— Говорили, что они были могущественны и мудры, — припомнил Ош, всё ещё разглядывая изысканный, но угнетающий рисунок линий.
— Да, они были могущественны, — подтвердил старик. — Они ведали пути магии и не были подвластны времени. Они создали империю, просуществовавшую тысячу лет. Говорил ли тебе кто–нибудь, что они были добры?
Ош попытался припомнить то, что слышал о верованиях людей.
— Они были благородны, так говорили мне.
— Но слышал ли ты хоть слово об их доброте?
— Нет, такого я не слышал, — ответил орк, и тогда его глаза зацепились за ту часть рельефа, где угадывались фигуры людей.
— Вот. — Алим поучительно поднял морщинистый палец, показывая, что они добрались до сути. — Память можно обмануть, но её нельзя убить.
Ош понял, что рельефы храма не повторяли эти изображения. Их сюжеты, сама их суть существенно отличалась. Здесь не было ни Великой войны, ни Чёрного легиона. Они посвящались повседневной жизни древнего народа: праздникам, развлечениям, восхвалению их величия. Чем больше Ош проникал в их суть, тем глубже он чувствовал жуть, пропитывающую всё его существо.
Как и в королевском храме, люди нашли своё место в скульптурной летописи мира Древних. Однако здесь их роль была бесконечно далека от светлого образа наследников, принявших мир от благородных и всесильных пращуров.
— Изрекай нормально, старик, — не выдержала Зора, — мне надоели твои игры в слова.
— Как пожелаешь, — по лицу Алима пробежала снисходительная улыбка, — никто никогда не говорил вам, что Древние были добрыми, потому что на самом деле это было не так.
Когда старик произнёс это, Ошу показалось, что скульптуры сверкнули на него своими холодными, хищными глазами.
— Но я слышал, что они были благородны, — возразил орк.
— Правители людей тоже благородны, но это не мешает им творить чёрные дела, — усмехнулся старик. — Уж здесь–то ты можешь поверить мне на слово.
— Ты сам говорил, что они спасли людей от богов, — вспомнил Ош. — Спасли от чудовищ.
— Вот именно, — подтвердил Алим. — Чтобы одолеть чудовище, нужно другое чудовище. Поэтому люди и послали вас сюда, в землю чудовищ. Однажды они призвали Древних, чтобы те спасли их от богов, что те и сделали. Нужно ли говорить, что после этого спасители не пожелали уходить. Люди же не могли прогнать их, ведь они были слабы.
— Так вот что произошло. — Ош осветил часть барельефа, изображающую сотни крохотных фигур, тянущие за собой огромные угловатые глыбы.
— Да, — подтвердил старик, — империя Древних была построена кровью и потом человека, ордами невольников.
— Что нам–то до всего этого? — спросила Зора. — Дела людей нас не касаются. Да ещё и такие старые.
— А вот здесь ты ошибаешься, охотница, — возразил Алим. — Каждый народ должен знать свою историю, чтобы не допустить её повторения.
— Повторения? — недоумённо переспросил Ош. — Подожди, не хочешь ли ты сказать…
— Вы никогда не думали, что случилось с Древними? Никогда не пытались понять, откуда появились орки? Почему люди испокон веков столь люто ненавидят вас? Отчего охотятся на вас, как на зверей? Я говорил вам, что память можно обмануть, но убить её невозможно. Так или иначе, она всегда найдёт путь в сердце человека.
Кусочки головоломки сложились воедино.
— Этого не может быть, — произнесла Зора, поняв, к чему клонит старик.
Алим остановился, осветив центральную скульптурную группу, изображающую Древнего, держащего в изящных руках шар, вероятно символизирующий мир.
— Я Алим Тёмный, приветствую вас в этом месте, народ чёрной крови, — произнёс он с мрачной торжественностью жреца, выполняющего священное таинство обряда. — Добро пожаловать домой!
В повисшем безмолвии угадывался низкий, монотонный звук, словно пробирающий до самых костей.
— Вы слышать? — спросил Каршас, которого, похоже, не особенно волновали судьбы и прошлое великих народов. — Там.
И он указал вперёд. Проход в основании величественного изображения древнего властелина мира привёл орков в извилистые подземелья. Ведомые загадочным гулом, они скоро увидели свет, мерцающий в конце высокого стрельчатого тоннеля.
Зал, в который они вышли, был колоссален. Сверху донизу его пронизывало круглое жерло исполинского колодца. Вдоль гладкой каменной кромки торжественно возвышались огромные безликие фигуры, которые почему–то казались значительно старше этого места. В центре колодца, лишённая всякой видимой опоры, парила ослепительная кристальная колонна. Луч голубого пламени, веками бьющий в тёмные небеса, зарождался где–то в недрах этого сияющего самоцвета.
