Скипетр всевластья (СИ) - Янюшкина Вероника Александровна (книги без регистрации .TXT) 📗
Косы вторили снегу, зрачки пылали багровым пламенем, словно покровительница мечтала впиться глупцу в горло.
— Виноват, — герцог опустился на колени, — я глубоко виноват перед тобой и готов понесли наказание.
— На первый раз прощаю дерзость, — огонь в глазах погас, — удачи.
Дзинь! Окно в библиотеке разбилось, и роем колючих крупинок Вальда покинула дворец. Талый иней алмазными каплями стекал по шкафам, на ковре расползалось чернильное пятно.
Снежная буря утихла. Чувствуя лёгкую дрожь в пальцах, герцог поднимал книги и свитки. Разгневал богиню! Знал о взаимной неприязни покровительниц и спросил! Всё из-за дурной дочери, посеявшей семена надежд и сомнений в душе Хазарда. Чудом избежал мести. Узнать истину можно иначе, зря, что ли, налажена сеть доносчиков? Фонтейн в отъезде, присматривает за корольком, и никто не помешает собрать бесценные сведения.
Глава 15
Скипетр всевластья
Облака лениво текли по рассветному небу цвета спелой клюквы. Одетая в пышное платье оттенка незабудки Нина плела венок из одуванчиков. Рядом в зарослях клевера отдыхал пурпурный дракон, длинным змееподобным хвостом срывая цветы и складывая у ног девушки. Чешуя мерцала подобно начищенным медным монеткам, плащ из перепончатых крыльев сиял непробиваемой сталью, от которой клинки и стрелы отскакивали точно жухлые травинки.
— Расскажи сказку.
— О чём?
— О доблести, отваге, чести, — Ракитина выбрала полураскрытый бутон, — пожалуйста! Мне грустно от безысходности.
— Не наскучили байки старика?
— Разве ты старый?
Зверь расхохотался:
— Эх, Ния, ты прежняя, — он выпустил из ноздрей колечки радужного пара и пошевелил ухом, спугнув полосатую бабочку, — так и быть, расскажу-ка я давнюю историю, про смелого воина, а ты подаришь цветочный венец. Идёт?
— Конечно, — улыбнулась девушка.
— Тогда слушай, — протяжный выдох, и над поляной закружились пушистые облачка-одуванчики, — было это в те далёкие дни, когда люди не знали мира…
— Они и сейчас его не знают, — пробормотала инспектор. Резкий жест, и хрупкий стебелёк порвался, — в каждом выпуске новостей убийства и предательства. От сладкой лжи политиков уши в трубочку сворачиваются.
— Продолжишь?
— Прости, пожалуйста. Мысли вслух, неуместные.
— На чём я остановился, — дракон следил за порхающими над хвостом алыми бабочками, — да, вспомнил. Люди жили в малых, как это называется… городах, и каждый хотел быть правителем. Кузнецы, богачи, служивые — каждая семья считала себя выше. Повсюду вспыхивали и гасли глупые войны. Сегодня крепость захватили одни, завтра она принадлежит другим. Грабёж и насилие процветали, поселения на окраинах вымирали. Казалось, воздух навечно провонял гарью и кровью, а землю пропитал трупный яд. В те дни мы, драконы, носа не высовывали из Фалькона. Не терпели и не терпим жестокости.
— Да, вы мягкие и пушистые.
— Прелестное дитя, — он хохотнул, — сечи не было конца-краю, но в один день бои прекратились. Я грелся на поляне под полуденным солнцем, лениво размышлял о прелестной драконьей леди из моего племени, когда почуял гостя. В поржавевших от крови латах и шлеме, он уверенно шагал по лесу, словно не раз бывал на границах миров. Подумав, я последовал за чужаком. Тот миновал дубовую рощу, берёзовый лес, обошёл клюквенные болота. В сосновой чаще мужчина преклонил колени перед разбитым на три ствола деревом. Сердито ухали совы, отбивали барабанную дробь дятлы, в доспехи заползали муравьи, но гость не двигался. Ждал.
— Долго?
— Долго. Звёзды на небе заигрались в прятки, луна раскрыла серебряный бутон, а он не уходил. Я хотел вернуться на луг, но ветви мёртвой сосны затрещали. Узкие согнулись в подлокотники, широкое обернулось седалищем. Лес окутала дымка, в землю ударили молнии, словно хозяйка трона проверила незнакомца на прочность.
— Он не испугался?
— Не шелохнулся, будто окаменел. И тогда богиня явила себя. Платье клубилось туманом, в серебряных волосах сверкали вспышки.
«Что ты хочешь? — властно спросила Савана, — зачем потревожил меня?»
«Мира», — глухо ответил смельчак и снял шлем. В чёрных, как смоль, кудрях белели седые пряди, хотя мужчина находился в расцвете сил. Щеку пересекал уродливый шрам, будто в кожу въелась древесная смола.
«Мира? — раскатистый смех сотряс чащу, — когда в почёте власть и богатство, по земле текут багровые реки, звон стали слышен громче, чем пение птиц, ты грезишь о покое? Ты, бравый воин, один из главных претендентов на господство?»
«Моя любимая погибла в сече. Заживо сгорела вместе с сёстрами, потому что отказалась раскрыть моё убежище! Я потерял почти всех, кто дорог, и ради чего? Влияния и сокровищ? Сегодня я король, завтра — нищий. Сегодня мне присягают на верность, завтра рубят голову с плеч. Я готов распустить войско и закопать оружие, но как быть с другими? Смерть моего рода не остановит резню, — устало выдохнул мужчина, — великая Савана, дай совет, как восстановить мир.»
Острейшим ногтем богиня рисовала на подлокотнике драконьи крылья.
«Почему ты просишь меня? Твои враги поклоняются Нероту и Вальде! Просят милости у феникса! Учатся шипеть подобно змее!»
«Твоя сестра вспыльчива и ради забавы ссорит друзей, науськивает брата убить брата. Она упивается кровью и чужими страданиями, — воин сжал шлем, — мудрый, казалось бы, Нерот одаривает моих братьев лживыми посулами. Феникс обещал прекратить войну много лет назад, но каждый раз, когда я хороню друзей, придумывает оправдания! Он говорит человеку то, что тот хочет услышать.»
«Чем я отличаюсь от них? Вдруг в тебя ударит молния и обратит в пепел?»
«Лучше я погибну в попытке изменить что-то, нежели буду взирать на бессмысленную резню. Пощады нет никому, — он щурился. Вспышки в волосах богини ослепляли, — говорят, ты безумна, но дед рассказывал иное. Дорогих ты бесстрашно защищаешь…»
«Пока те нужны мне.»
«Пусть так. Я согласен на всё, лишь бы резня прекратилась. Люди подобны зверям, готовым разрывать друг другу пасть из-за добычи! Что такое уважение и верность, я, выросший в годы войны, знаю только из летописей!»
Лоб изрезали глубокие морщины. Казалось, вместо молодого, полного сил воина перед Саваной преклонился старик. Беспомощный, не способный без чужой помощи глотнуть воды или выпрямить спину.
«Ксавьер Астери, ты готов встать под моё крыло, зная, что однажды я заберу тебя в обмен на помощь?»
«Да.»
«Смело и дерзко, — клыком она прикусила нижнюю губу, — как я люблю.»
Богиня сняла с левой руки браслет и закрепила на конце отломленной сосновой ветви. Затем Савана сдёрнула с шеи ожерелье — увенчанные жемчугом песочные часы — и приладила в обруч. Мягкое прикосновение, и хрусталь замерцал, маховик закрутился быстрее ветра.
«Держи, — хозяйка сосновой чащи бросила Скипетр, — он сделает тебя сильнейшим воином. Через три дня собери враждующие дома на главной площади Мидгара и потребуй мира. Я появлюсь и закреплю за тобой право верховной власти.»
«Хочешь… сделать меня королём?»
«Достоин, иначе бы молнии испепелили тебя, — щелчком пальцев Савана создала шаль из порывов тумана и накинула на точёные плечи, — иди. Твои люди в панике. Зовут тебя, но боятся ступить в Фалькон».
«Спасибо.»
«Долг платежом красен.»
Чувствуя дрожь в теле, Ксавьер с благоговением смотрел на подарок. Тепло рукояти чувствовалось сквозь кожаную перчатку, обруч сиял подобно горному роднику в лучах солнца. Но, главное, в Скипетре чувствовалась мощь, способная остановить кровопролитие. Достаточно зла свершилось в Лигурии, пора сделать первый шаг и изменить мышление людей.
«Когда твои братья начнут искать дар, спрячь его, а в дневнике опиши путь. Так ты спасёшь потомков и страну от гибели…»
