Песнь колдуньи - Кальмель Мирей (электронная книга .txt) 📗
— Острием своего меча? — Сидония звонко рассмеялась.
— Увы! — признал Филибер де Монтуазон, притворяясь расстроенным. — В свое оправдание могу сказать, что битвы на востоке закалили мой меч и мой характер. Но сейчас речь не об этом. Я люблю вашу дочь, барон, люблю всей душой.
Жак смягчился.
— И вы свидетельствуете, что она не виновата в том, что дуэль состоялась?
Филибер де Монтуазон расправил плечи.
— Даже подумать об этом означало бы оскорбить мадемуазель де Сассенаж!
— Вы сами ей скажете, что она ни в чем не виновата, когда она проснется, — предложила Сидония. — Вы ведь наш гость, не так ли, Жак?
— Разумеется, — подтвердил барон, но было очевидно, что на самом деле этому гостю он не рад. Однако о второй цели визита госпитальера он завел разговор сам: — Что же нужно от нас Ги де Бланшфору, о чем нельзя говорить при служанке?
— Гостеприимство, мессир, но особого рода.
И он изложил им официальную версию. Джем — султан, лишившийся трона. Баязид — старший брат, задумавший его убить. Госпитальеры охраняют Джема. Король Франции, несмотря на то что сам серьезно болен, готов помочь изгнаннику. В деле присутствуют политические и торговые интересы. Необходимо найти место, удаленное от больших дорог и владений ордена, где Джему не будут угрожать постоянные покушения на его жизнь.
— И мы подумали о Сассенаже, — заключил Филибер де Монтуазон, довольный своей речью.
Последовало продолжительное молчание. Неожиданно нарушила его Сидония:
— Мы не сможем пообещать вам то, на что вы рассчитываете, друг мой. Это большая ответственность. Вы говорите о двух сотнях людей. Наш замок мал, и разместить в нем на зиму одного даже принца с прислугой — и то было бы сложно.
— Придется кое-что переделать, обложить новой податью крестьян. Разумеется, вы получите достойную компенсацию.
Барон кивнул, но на лице его читалось недоверие. Что до Сидонии, то она встала, показывая тем самым, что разговор закончен:
— Я нахожу вас очень бледным, мой бедный Филибер. Разумеется, все дело в вашей ране, растревоженной такой долгой скачкой. Отдохните хорошенько, это пойдет вам на пользу. У нас нет свободной комнаты, но я знаю, вы не обидитесь на нас за то, что вам с товарищами придется устроиться в жилище сира Дюма. Все в замке заняты подготовкой к свадьбе, но я уверена, Филиппина будет счастлива узнать о вашем выздоровлении, и вы будете иметь возможность насладиться ее обществом. Что до остального, то завтра мы сообщим вам о нашем решении. Оно будет совместным, так как через несколько дней мы с бароном станем единым целым.
Филибер де Монтуазон поклонился. Он уже понял, что шансов получить благоприятный ответ мало. Он злился, не зная причин такой осторожности. На лестничной площадке, прислонившись спиной к перилам, его дожидалась Марта.
— Твои дела меня не интересуют, ведьма. У меня свои заботы, — сердито сказал он.
— Одна из моих забот — проводить тебя в кухню, где повар накормит тебя завтраком.
— Я знаю дорогу, или ты забыла?
— Отчего же, я помню. Как помню и то, что ты кое-что здесь оставил, когда приезжал в последний раз. И это кое-что кажется мне весьма ценным.
Он замер на ступеньках. Марте, которая шла следом, тоже пришлось остановиться.
— Прошло много лет, но я уверен, что ничего не оставлял. А даже если бы я и ошибался, ты-то тут при чем?
— Ни при чем, ты прав. Но ты мне за это будешь благодарен.
Ее язвительная улыбка леденила кровь. Судя по всему, она знала нечто, ему неизвестное. В госпитальере проснулось любопытство. Он кивнул.
— Говори же, порождение дьявола! Что я мог такого оставить, чтобы это теперь представляло для меня интерес?
— Сына, шевалье, которого Сидония назвала Ангерраном.
На его лице отразилось удивление, но он тут же передернул плечами:
— Это не первый бастард, которого я породил.
— Разумеется. Но старик, который мог бы узаконить его рождение, умер прежде, чем дитя появилось на свет…
Голод постоянно терзал его с того самого момента, как он очнулся в монастырской лечебнице, поэтому, не удостоив Марту ответом, он, спустившись по лестнице, направился в кухню. Его это ребенок или нет, ему было безразлично. В иные времена, еще до того, как он на Родосе вступил в ряды госпитальеров, он мог бы жениться на Сидонии, когда та овдовела, и воспитывать с ней их общего сына. В иные времена… Сегодня же, несмотря на то что он все еще находил ее весьма соблазнительной, Филиппина занимала все его мысли. Он был влюблен так, как никогда раньше, и эта старая история не вызвала у него даже легкого сожаления.
В настоящий же момент он направлялся в жилище сира Дюма, чтобы повидаться с товарищами. Если эта ведьма сказала правду, возможно, когда-нибудь он сможет использовать этот факт в своих интересах.
Глава 22
— По-моему, все в порядке, милейшая Жерсанда, — сказала Сидония, сворачивая список ожидаемых расходов, который управительница замка разложила перед ней на столе.
Сидя бок о бок за столом в комнате их милостей, они вместе изучали цифры вот уже около часа. Солнце, проникая сквозь стекла, купало их в своих лучах.
— Как видите, не хватает молочных поросят. Принимая в расчет размах празднества и его продолжительность… Три дня — это не шутка!
— Три дня?
Сидония обернулась к Жаку, который, сидя в кресле, нервно потирал бороду.
— Это действительно необходимо? Может, хватило бы и двух дней?
— Три, и точка. Я хочу, чтобы нашу свадьбу запомнили все.
Сидония решила не настаивать. Было очевидно, что после разговора с Филибером де Монтуазоном настроение у барона испортилось, и она уже начинала волноваться по этому поводу, но тут пришла Жерсанда и отвлекла ее. На дворе было девятнадцатое августа. До бракосочетания осталось шесть дней, и управительница твердо решила обсудить с хозяйкой все вопросы. Та и так слишком долго откладывала этот разговор.
— Мэтр Жанис придумает, чем заменить этих поросят, я в этом уверена. Как и в том, что вы все устроите наилучшим образом, Жерсанда.
Управительница подавила вздох разочарования. Судя по всему, госпожа Сидония даже не пыталась представить, какая масса дел свалилась на ее плечи! И она перешла к следующему пункту:
— Теперь о церемонии венчания. Вам нужно как можно скорее поговорить с портнихой, иначе она не успеет украсить фестонами ваш шлейф.
— Я это сделаю. Пускай приходит сразу после ужина. Кстати, мы ведь будем ужинать в зале для приемов с нашими гостями? Это наименьшее, что мы можем сделать для этого несчастного Филибера де Монтуазона, не так ли, Жак?
Барон буркнул что-то невразумительное, и Сидония предпочла истолковать эту реплику как согласие.
— Я уже предупредила об этом мэтра Жаниса, — сообщила Жерсанда.
— Что-нибудь еще? — спросила у управительницы Сидония, которой не терпелось выяснить причину столь странного поведения своего возлюбленного.
— Что-нибудь еще, вы спрашиваете? При всем моем уважении, госпожа Сидония, замечу, что у меня столько дел, что я до самой вашей свадьбы буду день и ночь на ногах! — раздраженно ответила Жерсанда.
— Быть может, госпожа Сидония вовсе передумала выходить замуж? — спросил барон.
На этот раз Сидония не смогла не отреагировать.
— Оставьте нас, Жерсанда. Обещаю, что сегодня же мы обсудим все детали. Можете нанимать любое количеств людей и делать все, что сочтете нужным. До наступления вечера мы все обсудим.
Управительница кивнула и вышла из комнаты. Она почувствовала возникшее в комнате напряжение, однако на этот раз не могла вменить это в вину Марте, которая отсутствовала. Стоило за ней закрыться двери, как Сидония подошла к Жаку. Барон явно пребывал в дурном расположении духа.
— И все-таки что с вами?
Он вскочил на ноги.
— Я… Я не слепой! Старый — да! Похоже, слишком старый. Но не слепой. Вот что со мной! И попробуйте только сказать, что…
— Что же? — спросила озадаченная Сидония.
