Легион Видесса - Тертлдав Гарри Норман (серия книг .TXT) 📗
– Если тебе хотелось поныть, зачем было ждать так долго? – осведомился Панкин Скилицез. – Мы мокли до нитки почти весь день. А если бы тебя понесло на север, ты бы вообще вымок как губка…
Ариг кивнул:
– Чем дальше на запад, тем суше. В Шаумкииле, в землях моего народа, нечасто бывает, чтобы летний дождь зарядил на неделю. – При одной мысли об этом аршаум вздрогнул. – А, Видесс испортил меня.
– Интересно, почему на западе суше? – заговорил Горгид, забыв про свое плохое настроение. – Возможно, земля находится дальше от моря, и это повлияло на климат. Хотя нет… Почему же тогда у вас такие влажные снежные зимы? – Поразмыслив немного, грек сказал: – Возможно, на севере есть еще одно море, которое приносит влажность в зимнее время года?
– Никогда о таком море не слыхал, – ответил Ариг. Тема разговора его совершенно не занимала. – Между степями и Иездом лежит море Миласа, но оно расположено не на севере. К тому же оно не больше озера.
К удивлению Горгида, Гуделин заметил:
– У тебя хорошая логика и острый ум, чужеземец. На запад от Халогаланда действительно есть северное море. Оно достаточно холодное и суровое. – Бюрократ недовольно поморщился. – Вероятно, оно-то и является причиной холодной зимы, о которой упоминает Ариг.
– Тебе-то откуда это знать, Пикридий? – с вызовом спросил Скилицез. – Насколько мне известно, ты раньше никогда не покидал Видесса.
– А, все очень просто. Как-то раз я наткнулся в архивах на фрагмент поэмы. Она была написала морским офицером. Кажется, его звали Марзофл, это древний и знатный род. Поэма написана во времена Ставракия, когда e +.# ( еще имели понятия о хороших манерах. Довольно приятные стихи. Один отрывок был довольно необычен. Автор как будто описывает какой-то иной мир: камни и скалы, лед и холодный ветер, странные прибрежные птицы с чудным названием – должно быть, позаимствованным у местных варваров… Кажется, их именовали «аукс».
– Ладно, ладно. Чтоб тебя демоны взяли вместе с твоими «аукс», – проговорил Скилицез, побежденный обилием деталей.
Гуделин склонил голову в насмешливом полупоклоне. Горгид готов был поклясться, что Скилицез аж заскрипел зубами.
– Простите, что прерываю, – вмешался Агафий Псой. Иногда видессианский офицер по практичности не уступал римлянам. – Вон там, у ручья, неплохое место для лагеря.
Он махнул рукой – и тут же, будто вспугнутые этим жестом, в серое небо поднялись утки, маленькая стая. Псой улыбнулся как хороший фокусник. Его солдаты уже подняли луки.
При одной только мысли о жареной утке у Горгида заворчало в животе. Но первая подстреленная птица издала громкий крик, и вся стая быстро снялась с места и улетела, избежав тучи стрел.
– Эй, заткнись, – обратился грек к своему желудку. – Похоже, сегодня ты снова получишь только сыр да лепешки.
Тренировки начались еще до ужина. К своему неудовольствию, Горгид обнаружил, что с нетерпением ждет каждого урока. Он ощутил почти животную радость, когда тело запомнило, как правильно парировать колющий удар, прямой вертикальный, горизонтальный, спиральный выпад.
Иногда фехтование напоминало ему видессианскую игру в шахматы – та тоже подражала военным действиям. Правда в новой игре принимали участие не только ум, но и руки, ноги, глаза.
Наконец-то Горгид научился двигаться с мечом в руке, а не просто стоять прямо, сохраняя равновесие. Ноги теперь тоже слушались гораздо лучше, чем прежде.
– Прирожденный рубака, – заметил Скилицез, отскочив от колющего выпада.
– Я не хочу быть рубакой, – настойчиво сказал грек.
Скилицез пропустил это мимо ушей. Вернувшись к изначальной позиции, он еще раз показал, как правильно отбивать удар.
Опытный видессианский офицер оказался неплохим учителем. И уж всяко – лучшим, нежели Виридовикс. Он был куда более терпелив и вел занятия систематически и педантично, в отличие от вояки-кельта. Скилицез никогда не забывал о том, что его ученики не имели никакой военной подготовки. Там, где Виридовикс, обуреваемый отвращением, замахал бы руками, Скилицез до бесконечности повторял один и тот же удар, винт, ложный выпад, пока не убеждался в том, что урок усвоен.
Закончив тренировку, Горгид ушел к ручью сполоснуть лицо. Пикридий Гуделин остался на милость Скилицеза. Скилицез гонял чиновника куда жестче, чем грека. Горгид не знал точно почему: то ли потому, что бюрократ был куда менее одаренным учеником, то ли потому, что Гуделин и Скилицез не слишком ладили друг с другом. Горгид услышал, как Гуделин вскрикнул, когда Скилицез хлопнул его плашмя по коленям – как бы желая отомстить за поэму о севере.
Маленькая коричневато-зеленая лягушка сидела в кустах на самом берегу ручья. Горгид бы не заметил ее, если бы она вдруг не квакнула. Он погрозил ей пальцем.
– Ш-ш… – сурово сказал ей грек. – Смотри, веди себя тихо, не то все хаморы из нашего отряда умчатся прочь, спасая свои жизни.
Тут в желудке у грека заворчало.
– Спасайся же и ты, – добавил он, обращаясь к лягушке.
На следующий день путешественники вышли к большой реке. Псой вспомнил ее название – Куфис.
– Это самая западная точка в Пардрайе, куда я пока что доходил, – сказал он. – Мы на полпути к Аршауму.
Скилицез кивнул в знак согласия. Видессианин не слишком много распространялся о своих странствиях. Но если он владел языком аршаумов так же свободно, как языком хаморов, то, скорее всего, ему доводилось ' e.$(bl куда западнее реки Куфис.
Река текла с севера на юг. Путники двинулись вверх по течению реки, подыскивая брод. Вскоре они подъехали к груде камней, сваленных на другом берегу и словно бы приготовленных для строительства. Горгид в недоумении поскреб затылок. Что делают строительные материалы посреди пустой, гладкой степи?
Двое из солдат Псоя слыхали что-то об этой груде камней, но помощь их историку была невелика – они именовали это «кучей дерьма богов».
Скилицез засмеялся, что случалось с ним нечасто.
– Или «хаморская куча», – сказал он тихо, чтобы солдаты Псоя не слышали. – Это все, что осталось от видессианского форта, который вот уже двести лет лежит в забвении.
– Что?! – воскликнул Горгид. – Империя когда-то простиралась досюда?
– О нет, – пояснил Скилицез. – То был дар Автократора одному могущественному кагану. Но каган умер, его сыновья перегрызлись, и кочевники вновь вернулись к обычаю жить небольшими кланами.
Пикридий Гуделин уставился на обломки и вдруг разразился громким хохотом.
– Вот это?.. Вот эта куча камней – «Глупость Кайросакта»?
– А, так ты тоже знаешь об этом? – вмешался Горгид, явно опережая Ланкина Скилицеза. Офицер, похоже, вообще отказывался верить в то, что Гуделин может знать хоть что-то.
Бюрократ закатил глаза – жеманная гримаса, которая напомнила о столичных ужимках, смешных сейчас, когда великолепные шелковые наряды сменила поношенная дорожная одежда.
– Знаю ли я об этом? О, мой образованный друг! В бухгалтерских школах Видесса это – ходячий пример никому не нужного результата при гигантских расходах. Тысячи золотых были выброшены на искусных ремесленников и камнерезов, собранных со всей Империи! И ради чего? Результат у тебя перед глазами. – Бюрократ покачал головой. – Я уж не говорю о слоне…
– О слоне?!.. – в один голос переспросили Горгид и Скилицез. В Видессе, как и в Риме, слоны были редкими, экзотическими животными. В столицу Империи их доставляли из далеких, почти не известных стран, расположенных к югу от Моря Моряков.
– Ну да, слон. Один из послов кагана увидел слона – надо полагать, на ярмарке, – и поведал своему повелителю о диве. Кагану тоже захотелось взглянуть на диковинного зверя. И Автократор Кайросакт, который, боюсь, выпил в тот день лишку, взял и отправил слона кагану в подарок. О, сколько золота на это ушло!..
Гуделин был расстроен до глубины своей чиновничьей души.
– А дальше-то что?.. – воскликнул Горгид. – Что каган сделал со слоном?
– Разок взглянул и отправил обратно. А что бы сделал ты на его месте?
