Алистер (СИ) - "Гори Вива" (книги онлайн полностью .TXT, .FB2) 📗
Я совсем его не слышу. Это странно, хотя… шорох мусора и течение захудалой речки заполняют моё восприятие, полностью заглушают. Я не могу сконцентрироваться.
— Алистер, — зовёт меня Ефим… Он оказался от меня ровно в десяти шагах.
— Ой, здравствуй. Эти ребята больше не тронут тебя. Не думай о времени, мы просто отправляемся к морю.
— Я готов. Мне не о чем желать в этой жизни, она скоро закончится. — Минутное молчание. — А у тебя есть цель? — после этого вопроса мы отправились в путь.
— Да — довести тебя до твоей цели, — я беззаботно улыбнулся и поднял его, чтобы тот не упал в канаву.
— Нет, не то. Цель твоей жизни.
— Хорошо работать, выполнять задания соответствующе и исправлять людей.
Ужасно жаль, что исправлять людей (если я этого добиваюсь) у меня получается лишь тогда, когда они умирают! Я вижу в этом просвет человечности, но лучше было бы лечить нормальных живых.
— Только работа? — разочарованно понурился Ефим. — Ты что, живёшь на работе?
— Вообще-то да. Ничего на ум не приходит как-то. Я люблю свою работу, — сказал, насколько это возможно, убедительней, но сам только услышал, как это звучит. А мне обязательно вечность это повторять? Я люблю работу, но для меня она становится непосильно для меня сложной… Не хочу признавать, но так и есть. — Честно, поверь мне.
— А почему ты её любишь? Она никому не нравится. Мой папа зарабатывал в месяц сотни тысяч долларов — мама проболталась, — но он жаловался, что достало его это всё. Ты так же зарабатываешь?
— Чуть меньше, но похоже. — Стоимость, по-моему, близка к моим ощущениям. — Люблю, потому что люблю живых, мне интересны их психология, строй, различия, сердца, мышление. Все абсолютно отличны друг от друга, но есть и объединяющие моменты. Я копался в них долго и муторно, не осознавая этого. Затем дошло, почему я Проводник. Это важное осознание.
— Проводник?
— Я же провожаю тебя до моря, — как само собой разумеющееся сказал я. — Зато люди, после всего прохождения жизни, остаются либо в раздумье, либо уже облегчили свои чувства. Я верю, что так и есть на самом деле и я не бесполезен, — пожал плечами.
— Получается, это не точно?.. Это же…
— Неразумно. Да-да, зачем спасать человека, прыгнувшего за борт? Но его могли столкнуть. Однако он всё равно в открытом океане. Не умеет плавать? Ещё лучше — всё закончится быстро.
— И меня ты тоже не спасёшь?
Ефим поднял на меня свои изумрудные глаза. Они проникают сквозь меня, а я не смею сопротивляться. Их красота ослепительна в высшей степени, а их детская искренность добивает. На памяти есть ещё одни глаза, но я забыл о них. Почему я забыл? Чувство, что прекраснее этих радужек в Тихом нет и никогда не будет.
Почему такие обязаны прощаться с миром? Это же бесчеловечно… несправедливо. Ах, конечно, лучшие из нас всегда принимают рок первыми.
— Не спасу. Но это не главное.
— Почему?
— Душа сильнее тела. Его никогда не спасают, кроме врачей и медсестёр. Бывает, что им надо платить. А когда денег нет? Душу способен спасти кто угодно: хоть бездомный, — я обрамил рукой вид, — показав, какой он сломленный. Ты просто не захочешь для себя похожей участи и будешь работать над собой от отвращения к нему или милосердия. Так же с богачами. — Перевёл руку туда, где виднелись пентхаусы. — Ты либо захочешь измениться из-за того, что тебе не нравятся напыщенные магнаты, которые в большинстве своём берут в разы больше, чем им позволено, увеличивая свой доход таким образом. Либо вдохновляешься ими, задаваясь целью стать такими же. Целая геометрическая прогрессия!
— Что?
— Ничего, я так, чуток занесло. Суть — спасать души престижнее. И да, твою я тоже спасу, не сомневайся. Не бойся, когда всё решится — и это мне подвластно.
В конце концов, у Ефима нет выбора. У него остался лишь я, чужой ему Проводник. Дети в его возрасте не воспринимают половину того, что происходит вокруг них. Когда пять лет прошло с моего начала становления Проводником, во Мраке я был похож на планктона, в Тихом же я работал как следует, но без своих изюминок.
Найти бы его родителей… Но у взрослых больше полномочий. Они потеряли Ефима. Что за безответственность!
Прошло три часа. Так как я появился в Тихом в четырнадцать двадцать, то солнце должно скоро опускаться.
— А на пляже будут разбойники? — очень своевременный вопрос.
— Это граница, — сказал я в унисон. — Граница между трущобами и отелями. Туда они побоятся соваться.
— Кто это? Мне прятаться? — Ефим заметил группу людей слева от нас.
— Просто отойдём.
Я их и раньше приметил и уже применяю на них свою способность, чаще секунды стирая память обо мне.
— Это наша территория! — крикнули нам вдалеке. Я уже начал заниматься этими людьми. Почему они так часто на территорию ссылаются?
Один мужчина хватался за виски и упал на колени, будучи сзади нас, отделяясь от общего стада. Я приставил Ефима вперёд и держал его за плечи. Я следил за мужчиной, который встал с колен, продолжая путь к нам. Честно сказать, удивлён. Я не останавливался, но тот не сдавал темп. Чёртов маньяк. Мы должны были слиться с местностью, но этот придурок как зомби плёлся прямо за нами.
— Не обращай внимания, он ошибается.
— Нет, он не ошибается, — растерянно пропищал Ефим. Он впервые так забеспокоился.
— Кто это?
— Он закрыл будку, в которой я сидел, и пообещал поймать моего папу. Говорил, что папа выгнал его на улицу, как последнего пса. Папа у него работу отобрал, и от него «отреклась» семья. Что за слово?
Дело принимает новый поворот. Тот, скорее всего, и придумал украсть Ефима в отместку отцу мальчишки. Раз он рассказал всё Ефиму в будке, то предположительно кидался угрозами его отцу после того, как уволили. Соответственно, отец был предупреждён либо предполагал: что-нибудь, возможно, случится с семьёй.
— А твой папа работал на Бали? — спрашиваю я пятилетнего ребёнка. Он небось и имени отца не знает.
— Он… Папа часто упоминал Бали. Уезжал надолго. Но я не спрашивал, извините, я бесполезен… — опустил свой милый подбородочек и скрестил руки на груди. Меня резко кольнула вина.
— Спасибо, это мне на многое указало. Златовласка, выше нос.
— Хочу, чтобы вы были со мной всегда.
— Я выполню твоё желание.
Ефим расплачивается за беспечный поступок отца, за его непредусмотрительность и решение приехать в небезопасное для близких место. Город мне этот не нравится. Индонезия в целом не вселяет доверия. Весело слушать про крутые группировки, наркобаронов, огнестрельное оружие и общей опасности островов Индонезии. На деле оно так и есть — крутизна полная. Но давайте будем культурными существами и отрицать наши положительные представления.
Горами погибают люди… Хочу миссию, связанную с индонезийцем и его командой. Так-так-так, сейчас не об этом. Разворошим мысли! Я стал каким-то забывчивым.
А зомби всё надвигался. Я уже без понятия, что с ним делать. Он никак не угомонится.
— Бежим.
— Алистер? — повернулся Ефим на мой голос.
— Три, два, один! — я быстро беру Ефима на руки и бегу по направлению к границе.
До неё ещё не близко, но туда нам путь заказан. Что в будке, что у пляжа, похоже, кончина моего клиента ничуть не меняется. По делу, так и должно быть, но любое местоположение всё-таки немного меняет причины гибели. Совсем незаметно. На одну сотую. По-иному не получится в любом случае, от Проводников ничто не зависит. Если я предложил пойти к морю, Ефим бы самостоятельно догадался к нему отправиться, спрятавшись от Пушки и Иглы, тем самым спасшись.
Но слежка в виде некого зомби настораживает. С ним бы встретился одинокий Ефим.
Тем временем мы отдалились от незнакомца, а вид вокруг нас разительно ухудшился. Везде разбегались крысы и тараканы в поисках еды, картонок и прочей мерзости в виде засохших и живых насекомых, а погрызанные обломки домов не отличались от них особой мерзостью. Почерневшее дерево, поржавевшие металлические пластины, ткань вся одного оттенка — серо-коричневого. Всё покрыто густой слизью неизвестного происхождения.
