Корабль судьбы (Книга 1) - Хобб Робин (читаем книги онлайн бесплатно txt) 📗

Куда подевались ярко освещенные чайные, где была спокойная деловитость процветающих торговых товариществ? Похоже, тот многокрасочный и шумный Удачный, который она проехала насквозь при первом своем посещении дома Рестара, попросту умер. Умер, превратившись в вонючий и безобразный труп. Взять хоть улицу Дождевых Чащоб, слывшую некогда вместилищем чуть не всех чудес света. Теперь была мертва и она. Повсюду либо выпотрошенные, либо заколоченные досками витрины покинутых лавочек. А те, что худо-бедно еще торговали, имели вид какой-то опасливый и настороженный.

Уже не говоря про то, что карета Сериллы была трижды вынуждена сворачивать с избранного маршрута, — по улицам тут и там было просто не проехать из-за нагромождений битого камня, бревен и всякого мусора.

Она-то думала, что повстречает купцов и просто жителей, соседей, помогающих друг другу налаживать порушенный жизненный уклад. Она-то в деталях воображала, как выйдет к ним из кареты, чтобы прочувствованным словом воздать должное их жизнелюбивым усилиям. И как они станут приглашать ее в только-только отремонтированные магазинчики, позовут полюбоваться наполовину отстроенными домами. Она поздравила бы их, похвалила их мужество и усердие, а они радовались бы оказанной им чести. И тем самым она уверенно завоевала бы их преданность и любовь.

Мечты, мечты! Как жестока оказалась действительность!

Вместо хлопотливых и радостных тружеников глазам Сериллы предстали мрачные бродяги, ни с кем не желавшие иметь дела, и уж с ней — всего менее. С ней никто даже ни разу не поздоровался. Расстроившись, она вернулась в дом Давада и сразу легла в постель. Ей даже ужинать не захотелось, не было аппетита.

У нее было такое ощущение, что ее жестоко обманули. Удачный был для нее чем-то вроде давно вымечтанной игрушки, манящей и желанной, — уж ее-то она нипочем не выпустит из рук, если сумеет когда-нибудь завладеть! И вот вам пожалуйста. Она проделала такой путь, претерпела ужасающие несчастья (ох, лучше вовсе не вспоминать…) — и все лишь для того, чтобы сверкающий мыльный пузырь немедленно лопнул, лишь на мгновение позволив взять себя в руки. Положительно сама судьба ополчилась против Сериллы. Едва ей показалось, что вот сейчас цель всей жизни будет достигнута, — и город не придумал ничего лучшего, чем просто взять и погибнуть. А посему некая часть души Сериллы требовала признать поражение, без лишних затей нанять корабль — да и вернуться в Джамелию.

Вот только о безопасном морском путешествии в Джамелию нынче навряд ли приходилось даже мечтать. Воинственные калсидийцы только и ждали, чтобы какое-нибудь судно направилось в Удачный или вышло из его гавани. Но даже если предположить, что некоторым чудом Серилла сумела бы от них ускользнуть и благополучно вернуться в столицу — да, вот где ее встретили бы с распростертыми объятиями, уж что говорить. Заговор-то против сатрапа коренился именно в Джамелии. И в ней сразу усмотрели бы свидетеля. Опасного свидетеля. Угрозу кое для кого, и нешуточную. И этот кое-кто очень скоро надумал бы отделаться от нее. В самом прямом и непосредственном смысле этого слова. Зря ли Серилла преисполнилась подозрений, еще когда сатрап только замышлял свое путешествие в Удачный да к тому же запланировал в дальнейшем посетить и Калсиду! Следовало ждать, чтобы приближенные Касго хором принялись его отговаривать: испокон веку велось так, что правящие сатрапы редко покидали пределы страны. И что? Сатрапский двор не то что не возражал — намерение Касго было дружно поддержано. Теперь Серилла только вздыхала, вспоминая те дни. Те же высокопоставленные лизоблюды, что некогда развратили коронованного юнца, подсовывая ему то доступных женщин, то вино, то дурманные зелья, — те же самые личности теперь рады были спровадить его далеко и надолго, да в опасные и неведомые края, да под охраной весьма ненадежных союзников. Постарались и калсидийцы, наобещавшие ему в своей стране невообразимые снадобья и немыслимые плотские наслаждения. И Касго, самоуверенный и ленивый, заглотил приманку мгновенно. Позволил легко сманить себя с трона. Ну точно дитя, которому посулили новые игрушки и горстку конфет. Вот, значит, ради чего столько лет старались его «наивернейшие друзья», планомерно приучившие мальчишку заботиться лишь о собственных удовольствиях. Все делалось лишь затем, чтобы однажды лишить его престола.

И внезапно, в который раз предаваясь этим невеселым умозаключениям, Серилла испытала настоящее озарение. Ей было, в общем-то, наплевать, что станется с Касго и с его положением в Джамелии. Она всего лишь хотела удержать Удачный под властью сатрапа — с тем, конечно, чтобы самой прибрать город к рукам. А это значило… Это значило — разберись, кто в Удачном всего более радел о его низложении, и поймешь, кто назавтра пожелается разделаться и с тобой.

На какой-то миг Серилле отчаянно захотелось вернуть время назад: и почему она, имея к тому все возможности, пренебрегала глубоким изучением Калсиды? У ее мучителя, калсидийского капитана, лежали в каюте какие-то письма. Они были написаны джамелийскими буквами, но на языке его страны. Ей удалось разобрать только фамилии двух весьма уважаемых джамелийских семейств. И при них — денежные суммы. Помнится, ей сразу показалось, что она подобралась к самым что ни есть корням столичного заговора. За что же, спрашивается, те вельможи заплатили калсидийцам? Или, может, наоборот, это калсидийцы за что-то им заплатили? Если бы ей удалось разобрать письма капитана, пока он держал ее там… пока он…

На этом, как обычно, ее разум пугливо отгородился от слишком жутких воспоминаний. Всего же страшнее было осознавать, что сделали с нею те страшные дни заточения и унижений. Пережитое надломило Сериллу, надломило непоправимо и достаточно мерзким образом. Она не могла забыть калсидийского капитана, в чьей полной власти пребывала тогда ее жизнь или смерть. Не могла забыть и сатрапа — развратного, испорченного мальчишку, наделенного тем не менее властью довести ее до подобного состояния. Увы, пережитое заставило ее полностью пересмотреть собственное мнение о себе. Власть, власть мужчин… где могущество, а где и грубая сила. Испытать на себе то и другое — да не сломаться? Что ж, теперь и в ее руках пребывала некая толика власти, и, пока Серилла держалась за нее достаточно крепко, она была в безопасности. Ни один мужчина никогда больше не подчинит ее своей воле. Она достигла определенного положения. Такого, которое могло стать ей щитом. И этот щит она удержит. Любой ценой.