Сорок апрельских дней (СИ) - Савенков Сергей (книги бесплатно без .TXT) 📗
— Убежал!
Эйприл расхохоталась.
— Ну конечно! Доедай, да пошли на пляж.
Они пихались и брызгались друг в друга водой, плавали друг за дружкой, а после — без сил упали на горячую гальку.
Кир вспомнил чёрный будильник и красную ленту воротника на шее у Мэйби. Вспомнил смерть…
— Эйприл, зачем он их убивает? Раз любит?
— Нельзя любить то, что тебя мучает. И потом, для вас — для приматов, убийство детёнышей обычное дело. Природа…
— Меня от неё уже просто тошнит… И всё равно, Фиест — ненормальный!
— Да не бывает «нормальных»! Таких, как Фиест — миллионы! Он сам себе выдумал образ врага.
— Миллионы? И где же они? Что-то не видно!
— Конечно, не видно! Их сдерживает Маяк.
— Но ведь его не сдержал!
— Значит, не мог. Значит, у него не стоит ВДК.
Кир помолчал и сказал:
— Нет, Эйприл, «нормальные» есть… Их создаёт сам Маяк: искусственно стирая различия между людьми. Делает всех одинаковыми. Если у людей одинаковые желания, мысли, поступки, то управлять ими проще, а в обществе меньше конфликтов.
Ясное небо стало казаться зловещим. Снова нахлынула жуть.
— В чём дело?
— Тоска…
— Тоски не бывает, это — отсутствие любви. В тебе, здесь! — Эйприл положила руку мальчишке на грудь — туда, где билось сердце.
— Страшно… — признался Кирилл.
— Ещё бы… — согласилась девчонка. И после долгого молчания спросила: — Где?
— Что, где?
— Ну, где тебе страшно? «Страх» — это ведь просто слово. А чувствуешь-то ты что?
— Руки холодные… кулаки сжаты… дышать… дышать… будто сжимает что-то с боков. А в ногах — как иголки колют…
Кир рассказывал и рассказывал. Исследование — вот, что ему всегда нравилось. Кто мог подумать, что можно смотреть не вовне, а внутрь? Изучать такие простецкие, но неизученные штуки, как чувства!
В какой-то момент ему показалось, что он несёт чепуху, что Эйприл снова решила над ним подшутить. Но девчонка слушала так, словно ничего интереснее и важнее в жизни не слышала. И он успокоился.
Грело солнце, ноги ласкал прибой. Ничего не болело, а все неприятные ощущения исчезали, как облака в ясный день, стоило к ним присмотреться. И, взятые по отдельности, они совсем не пугали.
Никакого «страха» Кир не нашёл.
Он вдохнул полной грудью и улыбнулся.
В небесах таяли облака. В мальчишеской руке вдруг оказалась другая, поменьше.
Благодарность захлёстывала, как тёплый прибой, и требовала выражения…
Кир повернулся к Эйприл и потёрся щекой об остренькое плечо. Приблизился своими губами к её и…
Девочка отвернулась.
— Знаешь, Кир… Что, если моя любовь — ни капельки не настоящая? Я ведь, кроме тебя и не видела никого! Что, если это обычный импринтинг, запечатление? Влюбляются же девчонки в отцов или кумиров с плакатов. Понарошку.
— Ты уж определись, кто твой отец, Маяк или я! — Кирилл разозлился и снова уставился в облака.
По лбу семенили маленькие лапки. Потом жук взобрался Кириллу на кончик носа, — мальчишка наблюдал за ним, сведя глаза к переносице, — выпустил крылья и улетел.
— Ты это видела? — Кир сел, обхватив коленки руками.
— Что? — Эйприл приняла ту же позу.
— Смотри! Вот ещё! — по песку ползали красные маленькие жучки с чёрными пятнышками на спинках.
Эйприл даже не удивилась.
— Божьи коровки. Они любят воду, но часто в ней тонут. Придётся спасать…
— Откуда они?
— Разве не ясно?
— Но для чего они понадобились Маяку?
Эйприл привычно пожала плечами.
За обедом девчонка заявила, что ей нужно побыть одной.
— Нечего за мной всё время таскаться! Я нуждаюсь в личном пространстве!
«Будто кто-то его отбирал!» — подумал Кирилл.
Доев, Эйприл ушла.
Кир полазал в Сети, посмотрел пару роликов. Потом, поиграл в глупую игру и полежал на кровати. Промаявшись так часа два, он вышел на крышу.
«Интересно, где Эйприл? Побежала играть со своими жуками?»
Он вспомнил, как она вытаскивала океана промокших божьих коровок, любовалась, как они сушат крылья, и радостно вскрикивала, когда они взмывали ввысь, превращаясь в чёрные точки.
Станция была как на ладони, и Кир сразу заметил фигурку на Излучателе.
Сердце забилось сильнее. Ноги, сами собой, понесли его к лестнице.
Эйприл болтала ногами, сидя на кубе. Уже пару часов она бродила по Станции, размышляя о стриже, божьих коровках и снах. Мысленные диалоги с Маяком ситуацию не проясняли.
«Наверное, насекомые появились совсем не сегодня, просто мы не заметили. Иначе, чем питался бы стриж?»
Длинным ногтем с кроваво-красным маникюром девушка ковырнула куб. Ноготь сломался. Эйприл пнула куб пяткой и вырастила новый ноготь, более прочный. Провела по чёрной поверхности куба — осталась глубокая царапина с поблёскивающей в ней жидкостью. Через пару секунд «рана» закрылась.
«А эта Мэйби! Бесконечно плюётся, ну прямо верблюд! Да ещё при мальчишке, который ей нравится. Делает вид, что он ей безразличен?.. Странная! И что она в этом находит?»
Эйприл перестала глотать, набирая слюну. Прицелилась в бурые отпечатки ладошек на белом бетоне…
Уже подходя к Излучателю, Кир вспомнил слова: «Нечего за мной всё время таскаться!» Дальше он шёл осторожно, стараясь не привлекать внимания.
Выглянув из-за башни накачки, он увидел Эйприл. Восседая на кубе, она сосредоточенно плевала на землю — внизу образовалась приличная лужа. Котёнок вытянулся рядом, греясь на солнышке.
Кир оторопело стоял за колонной. Это было слишком.
«Значит, „личное пространство“ ей требуется для этого?»
Было как-то противно — всё-таки Станцию Кир считал своей, и на ней всегда был идеальный порядок. Будто плюнули в душу…
«Интересно, все девчонки таким занимаются, когда их не видят? А чем ещё?»
Вспомнилась Мэйби — она тоже так делала…
До ушей донёсся писк, и через миг в шею впился тоненький хоботок. Кир хлопнул по шее, и поднёс ладонь к глазам.
Комар.
По волосам полз очередной жук, а возле уха снова пищало.
На ужин Эйприл «испекла» — достав тарелки из шкафа, кучу печенья в виде забавных кошачьих мордочек.
— Ешь! Синие — «мальчики», розовые — «девочки»! — она подвинула Кириллу тарелку и стакан молока.
— Поправится не боишься?
— Захочу — не получится!
— Слушай, а Облако — мальчик или девочка? В смысле, самец или самка, — смутившись, Кир принялся выколупывать из печенья изюминки-глазки.
Брови Эйприл полезли на лоб, а через миг она разразилась смехом.
— Ну даёшь! Где же ты видел разнополых котят? Потому ведь и Облако, что не девочка и не мальчик! Вырастет — определится. Конечно, если захочет, если понадобится.
Ну да. Теперь, когда Эйприл всё объяснила, Кир понял, какую сморозил глупость… С другой стороны, он никак не мог вспомнить, кем становятся котята, когда вырастают. А спрашивать было глупо… Оставалось надеяться, что не жуткими монстрами.
Эйприл гладила Облако. Пахло озоном. По шёрстке бегали молнии и пушились кисточки на маленьких ушках. Бусинки на усах издавали мелодичный звон, перекрывающий треск разрядов.
Самый обычный, такой привычный котёнок… Кир не мог понять, почему он ничего о котятах толком не знает.
Незнание пугало.
Ущелье
Девушка нагибается, и алые рога исчезают внутри моего живота.
Дёргаюсь и застываю, вперив взгляд в залитую багрянцем футболку.
Она, поправив полосочку шортиков, распрямляет спину. Заметив меня, заливается хохотом.
— Как, малявка, не больно? Живой?
И смотрит прямо в глаза.
Радужка, будто перезрелая подгнившая вишня. Затейливые вензеля на лице. Рога, спроецированные затерявшимся в копне смоляных волос голообручем, в ответ на смену эмоций пульсируют фуксией.
