Американские боги - Гейман Нил (библиотека электронных книг txt) 📗

Последний раз Тень смотрел «Шоу Дика Ван Дайка» много лет назад, но в этом черно-белом мирке образца 1965 года было что-то умиротворяющее, поэтому он положил пульт на пол рядом с кроватью и выключил ночник. Он смотрел на экран слипающимися глазами и понимал, что с этим шоу что-то не так. Он, конечно, не мог вспомнить эту конкретную серию, и тут не было ничего удивительного: он вообще пропустил много серий. Странной ему казалась сама атмосфера на экране.

Главные действующие лица были озабочены запоями Роба. Он не появлялся на работе уже несколько дней. Они пришли к нему домой, а он заперся в спальне, и его еле уговорили оттуда выйти. Он напился так, что едва стоял на ногах, но даже и в таком состоянии был уморительно смешон. Его друзья, которых играли Мори Амстердам и Роз Мари, откололи пару гэгов и ушли. Потом его пришла утихомиривать жена, а он со всей дури врезал ей по лицу. Она села на пол и заплакала, и это был не знаменитый плач Мэри Тайлер Мур, а короткие безудержные всхлипы: она обхватила себя руками за плечи и шептала: «Не бей меня, пожалуйста, я все что хочешь, сделаю, только не бей меня больше, прошу тебя».

– Что за херня? – вслух сказал Тень.

Изображение растворилось в точечном фосфорном свечении. Когда экран загорелся снова, «Шоу Дика Ван Дайка» необъяснимым образом превратилось в «Я люблю Люси». Люси пыталась уговорить Рики выкинуть старый холодильник и купить новый. А когда Рики ушел, она направилась к дивану, уселась, закинув ногу на ногу, сложила руки на коленях и стала сквозь годы смотреть на Тень пристальным черно-белым взглядом.

– Тень, – сказала она, – нам надо поговорить.

Тень не ответил. Она открыла сумочку, достала сигарету, прикурила от дорогой серебряной зажигалки и отложила зажигалку в сторону.

– Я к тебе, между прочим, обращаюсь, – сказала она.

– Бред какой-то, – пробормотал Тень.

– Да что вы говорите! А вся твоя остальная жизнь образец нормальности, что ли?

– Ну не знаю. Но разговаривать с Люсилль Болл из телевизора уж точно на несколько порядков бредовее, чем все, что случилось со мной до сих пор, – сказал Тень.

– Я не Люсилль Болл. Я Люси Риккардо. Хотя вообще-то я даже не Люси Риккардо. Просто в данных обстоятельствах мне удобнее прикинуться именно ею. Вот и все.

Она неловко заерзала на диване.

– И кто же ты?

– Я? – переспросила она. – Хороший вопрос. Я телевизор. Ящик для идиотов. Я всевидящее око и мир катодного излучения. Я дебилятор. Святыня, на которую молится вся семья.

– Телевидение, что ли? Или кто-то конкретный из телевизора?

– Телевизор теперь – вместо алтаря. И люди на нем приносят мне жертвы.

– Какие жертвы? – спросил Тень.

– По большей части свое время, – сказала Люси. – Иногда друг друга. – Она подняла два пальца и сдула дым с воображаемого дула. А потом подмигнула – старый добрый жест из «Я люблю Люси».

– Ты тоже – божество? – спросил Тень.

Люси скорчила улыбку, по-женски манерно затянулась сигаретой.

– Можно и так сказать, – ответила она.

– Сэм передает тебе привет, – сказал Тень.

– Что? Сэм? Это кто? Ты о чем?

Тень посмотрел на часы. Было двадцать пять минут первого.

– Да неважно, – сказал он. – Ну, Люси-из-телика, о чем нам нужно поговорить? Слишком много народу в последнее время хочет со мной поговорить. И обычно это заканчивается тем, что я получаю в морду.

Камера наехала, взяв крупный план: вид у Люси был встревоженный, губы поджаты.

– Не нравится мне, что эти люди сделали тебе больно, Тень. Очень не нравится. Я бы никогда так с тобой не поступила, милый. Я хочу предложить тебе работу.

– И что я должен буду делать?

– Работать на меня. Я слышала, как обошлись с тобой эти гориллы; и то, как ты с ними расправился, произвело на меня впечатление. Эффектно, эффективно и со знанием дела. Кто бы мог подумать, что ты на такое способен. Они реально в штаны наложили.

– Да ладно!

– Они тебя недооценили, мой дорогой. Но я такой ошибки не допущу. Предлагаю тебе переметнуться в мой лагерь. – Она встала и подошла к камере. – Сам подумай, Тень: за нами будущее. За нами торговые комплексы, а твои дружки – все равно что дешевые аттракционы у дороги. Да у нас, черт возьми, интернет-магазины, а твои дружки сидят на обочине автострады и торгуют всякой доморощенной дрянью прямо с тележки. Хоть бы фруктами торговали, так нет же! Лужу, паяю, примуса починяю. Каждая четвертая подкова даром. За нами будущее и настоящее. А их срок годности истек еще позавчера.

Это была до боли знакомая речь.

– Ты знаешь жирного парня, который ездит на лимузине? – спросил Тень.

Она раскинула руки и смешно закатила глаза – забавная Люси Риккардо умывает руки, и пусть весь мир катится в пропасть.

– Тенхномальчика? Ты видел техномальчика? Он славный парнишка. Он тоже из наших. Просто он бывает не слишком вежлив с незнакомыми людьми. Будешь на нас работать, увидишь, какой он замечательный.

– А что если я не захочу на вас работать, Я-люблю-Люси?

В дверь к Люси постучали, за кадром раздался голос Рики, он интересовался, чем это его Лююси так дооолго там занимааается, ведь в следующей сцене они должны быть в клубе; тень раздражения пробежала по неестественному – будто из комикса – личику Люси.

– Черт, – сказала она. – Короче, сколько бы стариканы тебе ни платили, я плачу вдвое, втрое больше. Множь сразу на сто. Что бы они ни предлагали, я дам тебе гораздо больше. – Она улыбнулась: идеальная, озорная улыбка Люси Риккардо. – Все что пожелаешь, милый. Скажи, чего ты хочешь? – Она начала расстегивать блузку. – Ты разве никогда не хотел увидеть сиськи Люси?

Экран потух. Сработала функция «сон», и телевизор выключился. Тень посмотрел на часы: половина первого.

– Вот ведь, блин... – сказал Тень.

Он повернулся на бок и закрыл глаза. Ему пришло в голову, что его симпатии склоняются на сторону Среды, мистера Нанси и всей этой компании, а не на сторону их противников по одной простой и незатейливой причине: пусть они грязь и дешевка, и жрачка у них дерьмовая на вкус, но они по крайней мере не говорят штампами.

А торговому центру он в любом случае предпочтет аттракцион у обочины, даже самый дешевый, жалкий и мошеннический.

Утро застало Тень в дороге: он ехал по слегка всхолмленной, бурой местности, кругом только жухлая зимняя трава и облетевшие деревья. Снега как не бывало. В одном городишке, на родине серебряных призеров штата в забеге на триста метров среди девушек младше шестнадцати лет, он залил в говнотачку бензина и, надеясь, что не одна только засохшая грязь не дает его колымаге развалиться на части, там же, на заправке, прогнал машину через мойку. И с удивлением обнаружил, что мытая тачка – вопреки здравому смыслу – оказалась белого цвета и проржавела далеко не насквозь. Он поехал дальше.

В невероятно голубом небе застыли, словно на фотографии, клубы белого промышленного дыма, который поднимался из заводской трубы. С мертвого дерева взмыл ястреб и полетел ему навстречу, взмахи его крыльев распадались в солнечном свете, словно в стробоскопе, на серию стоп-кадров.

В какой-то момент Тень обнаружил, что подъезжает к Восточному Сент-Луису. Он хотел было его объехать, но не успел оглянуться, как оказался в промышленном районе, посреди квартала красных фонарей. Возле зданий, напоминавших временные склады, но гордо именовавшихся КРУГЛАСУТОЧНЫМИ НАЧНЫМИ КЛУБАМИ, а в одном случае даже ЛУТШИМ ПИП-ШОУ В ГОРОДЕ «ПАДГЛЯДИ», стояли припаркованные восемнадцатиколесные фуры и огромные грузовики. Тень покачал головой и проехал мимо, не останавливаясь. Лора любила танцевать, одетой или голой (бывали и такие памятные вечера, когда она переходила из одного состояния в другое), а он любил на нее смотреть.

В городке Ред Бад он пообедал: сэндвичем, запив его банкой коки.

Он проехал мимо поля, заставленного тысячами поломанных желтых бульдозеров, тракторов и «Катерпилларов» 43. Может, это кладбище бульдозеров, подумал он, и сюда бульдозеры приезжают умирать.