Зеркало отчаяния (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна (читать полную версию книги TXT) 📗
- Ага. Телефонов нет, но устное оповещение есть... Неплохо для начала. И где - все?
- Н-не знаю.
- Тогда... меняемся.
- Давай.
Малена согласилась с радостью . Ей было попросту страшно.
Войти в родной дом, который стал чужим за эти годы, поглядеть в глаза людям, которые от нее избавились, и не просто поглядеть...
Малена была ребенком, когда уехала в монастырь. Лорена запомнилась ей взрослой и очень красивой. И - страшной. Девушка до сих пор боялась ее, как дети боятся буку. И неважно, что под кроватью никто не живет, страх - остается. И Силанта. И... кто там может быть еще?
Если бы не Матильда, Малена так и застыла бы в карете. Но подруга была не расположена к сантиментам.
Матильда полюбила Марию-Элену, как младшую сестренку, и мысль о том, что над малявкой так издевались, непроизвольно заставляла кулаки сжиматься.
Погодите у меня, гады!
Дорак Сетон спрыгнул с коня и направился в сторону замка.
Орать - капитан, капитан, обернитесь?
Выставить себя в глупом свете.
Сидеть в карете?
И отдавать инициативу в руки противника?
Никогда!
Матильда решила следовать заветам Суворова, и удивлять. И распахнула дверцу. Ровена последовала за госпожой в замок. Дорак обернулся, заслышав шум за спиной, но Матильда шла так решительно, что мужчина на секунду дрогнул. Потерял инициативу...
Девушка обогнула его, как колонну, и стала подниматься по ступенькам.
За спиной застывали слуги, глядя на нее. По двору распространялось молчание. Все поняли, что происходит нечто... неправильное.
В дверях застыл истуканом человек в богатой ливрее из синей ткани.
- Шадоль, дворецкий, - шепнула Мария-Элена.
Матильда остановилась и многообещающе улыбнулась.
- Любезнейший Шадоль?
- Д-да... Ваша светлость.
- О, вы меня помните? Как это отрадно. Извольте проводить меня в мои покои. Слуг соберете и построите через час. Мне в комнату - ванную и горячую воду. Управляющему сообщите, что я приехала, пусть готовится отчитываться. Когда умер мой отец?
- Мой дорогой супруг оставил нас почти месяц назад.
В дверях стояла женщина, от вида которой Матильда едва вульгарно не присвистнула.
- Вот это да!
- Это моя мачеха. Л-лорена....
Мария-Элена заикалась.
Она до сих пор боялась. До сих пор вспоминала, как презрительно глядела на нее золотоволосая красавица.
И ведь не поспоришь - хороша. Даже в мире Матильды ее бы с удовольствием поместил на обложку любой журнал. Громадные голубые глаза, золотые локоны, шикарная фигура... лицо подкачало. То есть его выражение.
Презрительное и надменное.
Она не видела перед собой человека, с которым стоит считаться. Которого стоит уважать... ничего, дело наживное. И уважать будешь, и бояться, дрянь такая. Я тебя быстро приучу к порядку.
Матильда рассчитывала на подругу, но быстро поняла, что Мария-Элена слилась. Выпала в осадок и дрожала в самом уголке общего сознания. Все разработанные схемы полетели коту под хвост. Ну, ничего! Мы - русские. Мы врага сначала бьем, а потом обоснование подводим!
Неизвестно, чего ожидала Лорена, но уж точно не того, что ее крепко обнимут - и расцелуют в обе щеки.
- Мамуся! Как я рада вас видеть! То есть тебя... ты же не возражаешь, да, дорогая мамуля?
Лорена открыла рот, но вымолвить ничего не смогла. Матильда так сжала красотку, что из нее вылетел с невнятным шипением весь воздух, а вдохнуть - нужно было время.
- Я понимаю, ты в трауре, но это просто кошмар! Ты отвратительно распустила слуг - голос Марии-Элены разносился по всему замку. - Что это такое? Флаги не подняты, слуги не построены... Я все-все понимаю, мамуля. Тебе так тяжело, ты так переживаешь потерю моего дорогого папочки... ты не волнуйся! Теперь я здесь и возьму все в свои руки! Ты за мной будешь, как за каменной стеной.
- Аааа...
Что хотела сказать красотка, Матильда так и не поняла, а потому наплевала на Лорену. То есть громко расцеловала бедную блондинку в обе щеки с таким звуком, словно помидор ела.
- Не надо плакать! Мамуся, не страдай! Я тебя обязательно вывезу в столицу, ко двору! Не сомневаюсь, тебе станет чуть полегче вдали от Донэра. Сейчас я приведу себя в порядок, выслушаю отчет Шадоля, а потом мы обязательно наведем порядок в этом борделе.
- Б-борделе?
- То есть Донэре. Извини, оговорилась. Мамусик, ты главное, не волнуйся, возраст уже не детский, не дай бог, еще и тебя потеряем! Как же мы жить-то будем без твоего мудрого руководства?!
Лорена изобразила карася на крючке.
Рот самопроизвольно открывался и закрывался, глаза хлопали, но слова почему-то застряли внутри, словно крючок и не выговаривались.
Это - Мария-Элена?
Вот это - робкая серая мышь?
Ой...
Матильда видела перед собой красавицу. Но и Лорена не могла сказать, что перед ней монашка.
Платье из голубого бархата, серая кружевная накидка, совместными усилиями довязанная в пути, светлые волосы уложены в узел, плечи расправлены, глаза прищурены, выражение лица - самое милое и дружелюбное.
Некогда Лорена видела, как кошка играет с мышью. Вот, у Марии-Элены было похожее выражение лица. И в роли мыши она видела Лорену.
Вдовушка невольно оглянулась вокруг. Но... никого-то рядом не было. Ни дочери, ни брата, а слуги тут не помощники. Они уже поняли, что Мария-Элена - не просто так, она всерьез возьмется за дела, и лучше с ней пока не ссориться. И пока Лорена хлопает глазами, эта мелкая дрянь набирает авторитет!
Лорена высвободилась из объятий, но сказать ничего не успела.
Малена развернулась к Шадолю, и тот невольно вздрогнул.
Это Лорена первую хозяйку не застала. А он-то отлично помнил герцогиню Анну Домбрийскую. И... тогда он был совсем мальчишкой, а она...
Нет, это была не любовь.
Преклонение.
Здесь и сейчас Малена так была похожа на мать, только волосы светлые....
- Шадоль, проводите мою почтенную матушку в ее покои, а мне скажите, какие комнаты мне приготовили.
- Эммм... Прежние, ваша светлость.
- Отлично. Мои распоряжения вы, надеюсь, помните. Займитесь моей почтенной матушкой, а то она сейчас сознание потеряет.
Лорена и правда выглядела не лучшим образом. Вся красная, в пятнах, с дрожащими руками.
Матильда еще раз стиснула ее покрепче.
- Держись, мамуся, я с тобой.
И отпустила ее.
Лорена так и не поняла, что произошло, но пол как-то вывернулся из-под ног, и Шадоль чудом успел подхватить ее.
Матильда могла бы рассказать, что подножки она привыкла делать с малолетства, но - к чему? Меньше знаешь - меньше проблем.
Так что она зашагала по коридору, а Ровена последовала за ней.
И только в дальних покоях, где никто уже не мог видеть Марию-Элену, она прислонилась к стене и позволила себе выдохнуть.
Уффф...
Матильда вернула руководство Малене, и отошла в сторону.
- Ты как, сестренка?
- Не знаю. Мотя... ты чудо!
- Расслабься и не льсти мне. Подумаешь, стервочка средневековая. Последуем заветам великого учителя Карлсона и будем низводить и курощать. У вас тут плюшки не пекут?
- Нет.
- Научим.
- А...
- А не захотят - заставим. Вперед! Я же не знаю, где эти покои...
- Госпожа? - Ровена встревоженно заглянула в глаза девушке. А вы бы не переволновались?
Сначала такой прием, потом герцогесса марширует по замку, как рота солдат, а потом вдруг накатившая на девушку слабость...
- Успокой девчонку, - цыкнула Матильда.
Мария-Элена улыбнулась Ровене.
- Все в порядке. Я просто чуть переволновалась.
- Да, ваша светлость. Вы были... великолепны.
- Я очень старалась. Идем?
- Да, ваша светлость.
Мария-Элена кивнула и проследовала в свои покои.
***
- Это - уборка? Что-то я упустила в этой жизни...
- Я, кажется, тоже.
Матильду нельзя было назвать чистюлей. И она, и бабушка Майя искренне считали, что влажной уборки раз в неделю достаточно для счастья. А в остальное время - не свинячь. Клади вещи на место,, не ходи обутой по квартире, не разбрасывай ничего, вот и рецепт чистоты.
