Маледикт - Робинс Лейн (книга бесплатный формат TXT) 📗
— Ты возвращался туда?
— Как только «Поцелуй» причалил к пристани. Как только удалось убедить Критоса, что я занемог во время путешествия. Единственным знакомым, которого я встретил, был Роуч. — Янус рассмеялся и с жадностью поцеловал Маледикта. — И вот мы вместе.
Они ударялись носами и стукались лбами, когда карета подскакивала по неровной брусчатке. Янус рассеянно смотрел в окно на проплывавшую мимо линию высоких узких домов и фигурных лужаек Дав-стрит.
— Мой городской особняк. — Маледикт скользнул обратно на сиденье, откинулся на теплый плюш подушек; его пальцы высвободились из ладоней Януса — и снова потянулись к ним, не в силах расстаться.
— Выходит, то был не просто налет на благородное собрание?
— Я же говорю тебе. Миранда мертва. Несмотря на маскарад, я во многом именно таков, каким ты меня сейчас видишь. Я Маледикт, воспитанник барона Ворнатти, вельможа, а не леди. — Маледикт сделал легкий полупоклон, сдерживаемый наличием сиденья. — Теперь я тебя предупреждаю. При дворе я известная личность, а ты сегодня вечером определенно запятнал свою репутацию.
— Ты всегда была умницей, Миран… Маледикт, верно? И большой умницей, любовь моя. Скажи мне: ты знаешь, что Критос мертв? — спросил Янус, откидываясь назад. — Сражен рукой неизвестного и оставлен на съедение крысам. — На губах юноши заиграла улыбка, в глазах мелькнуло тайное послание, которого Маледикту так не хватало все это время.
— Он отнял тебя у меня. Неужели я не отомстил бы ему за это? — спросил Маледикт. Ани недовольно заворчала в его крови под покровом радости, и он продолжил: — Давай больше не будем говорить о мести. — Устроившись на коленях у Януса, Маледикт целовал его — снова и снова, без счета.
15
Пока Маледикт возился с дверью своей спальни, Янус нежно покусывал его за шею. Потом он поднял голову и оглядел роскошно обставленную комнату, камин, в котором все еще теплились и мигали угли, широкое кресло, огромные окна с тяжелыми красными шторами, высокую, покрытую плюшевым покрывалом кровать.
— Твой барон с тобой хорошо обращается. — В тоне Януса таился вопрос.
— За определенную плату, — признал Маледикт. Он решил выдавать жестокую правду частями. — Ворнатти — хранитель моих тайн — и мой личный шантажист. Если я ему не угожу, он угрожает разоблачить меня при дворе.
— А это было бы ужасно?
— Я буду уничтожен. Женщина в доме Ворнатти, без дуэньи? Женщина с мечом? Даже в излюбленных романах Ворнатти не встретить таких дерзких историй. Кроме того, — продолжал Маледикт, — я сжился со своим образом и уже не могу без той свободы, что он мне дает. — Таково было единственно возможное со стороны Маледикта объяснение; теперь он с содроганием гадал, что подумает Янус, обнаружив Миранду в обстоятельствах, в которые она клялась никогда не попасть.
Янус еще раз поцеловал шелковый крават на шее Маледикта, потом нежными пальцами развязал узел.
— Они впрямь верят, что ты мужчина? С такой гладкой кожей и нежной шейкой… — Янус провел пальцем по открывшейся линии подбородка, шеи, скулы. — Я ожидал, что обнаружу еще и шрам, в пару к хриплому голосу. Ведь хрипота — не притворная?
— Нет, — ответил Маледикт. — Она — результат воздействия «каменной глотки».
Янус поцеловал белую кожу у основания шеи Маледикта, легко скользнул языком к ложбинке между ключицами.
— Рискованное предприятие…
— Без риска не обойтись, когда ищешь бесценной награды, — отозвался Маледикт, распахивая на Янусе камзол, расстегнутый еще в карете, снимая жесткий парадный жилет, за ним шелковистую батистовую рубашку. В скудно освещенной комнате кожа Януса сверкала, подобно золоту, и горячила кровь Маледикта, как хорошее бренди. Он подтолкнул Януса к креслу с подголовником, усадил, стянул с него туфли. Маледикт безмерно радовался тому, что временно удалось отвлечь мысли Януса от Ворнатти. Он взглянул на Януса, на жадно-томные его глаза — и весь отдался этому мгновению, и большему — их будущему, впервые ощущая, что теперь Янус принадлежит ему. И снова неожиданно для себя улыбнулся.
Янус притянул Маледикта к себе на колени, расстегнул рубашку, сдернул шелк — и удивленно замер.
— Корсет?
— С подкладкой, — пояснил Маледикт, прикасаясь к своим бокам, животу, спине. — Вот здесь повсюду — чтобы расширить талию и сделать плоской грудь. Иначе весь этот маскарад был бы менее успешен. Расстегни. — И он повернулся, подставляя жадным рукам Януса крохотные крючки и петли.
— Как ты умудряешься застегивать его сама? — засмеялся Янус. — Все дамы, которых я знаю, нуждаются в прислуге или в кавалере.
Маледикт издал стон облегчения, когда с почти неслышными хлопками крючки разошлись, и корсет упал на пол.
— Практика. Необходимость. Вдобавок его не нужно туго шнуровать, как дамские корсеты. Его цель — лишь скрыть, — проговорил Маледикт в волосы Януса, покусывая мочку его уха.
Янус обхватил руками обнаженную тонкую талию, лаская изгиб спины и бедра, маленькие мягкие груди. Маледикт вздохнул и склонился к его рукам, выгнулся, когда Янус принялся по очереди целовать нежные соски. «Все действительно меняется», — подумал он в каком-то полубреду. Янус изменился, вырос, раздался в плечах, окреп и возмужал. Маледикт нежился в его объятьях, вдыхая аромат его кожи, перебивавший модные при дворе одеколоны, и улыбался голодной улыбкой.
Он огладил ладонями ребра Януса, ощущая нежный, играющий мускулами пыл, пробежал легкими пальцами вниз по животу. Дыхание Януса слегка участилось, и Маледикт скользнул прочь от наиболее чувствительных мест, хотя бедра Януса льнули к нежным рукам. Чудесная мысль пронеслась в сознании: на сей раз им принадлежало все время мира — не какой-то жалкий момент, когда вот-вот могли явиться докучливые клиенты Эллы, или же Селия учиняла очередной пьяный дебош, или Роуч, ревниво ходивший за ними по пятам, возникал, как черт из табакерки. Эта ночь принадлежала им — только им, и Маледикт намеревался насладиться каждым мигом, вспомнить и вновь ощутить все прикосновения Януса.
— Что это такое? — спросил Янус, приостанавливая ласки, чтобы коснуться красных полос на левой руке и боку Маледикта.
— Отметины, оставленные мечом маркиза Де Герра. — Маледикт заново осмотрел порез, слегка смущенный тем, что не рассказал Янусу эту историю.
— А вот это? — Янус провел рукой по длинному, змееподобному шраму, обвивавшему левое бедро и уходившему на спину; потом лизнул основание правой груди.
— Кнут, — пояснил Маледикт. — Работа Критоса еще в Развалинах.
— Ублюдок, — тихо выругался Янус, склоняясь, чтобы поцеловать верхний завиток рубца. От теплого дыхания у Маледикта замерло сердце.
— Теперь Критос — всего лишь очередной мертвый аристократ, — отозвался он, все крепче обнимая Януса за плечи, по мере того как тот двигался от шрама вниз по светлой мягкой коже живота.
Янус распустил ленты в волосах Маледикта, и кудри свободно рассыпались, обрамляя лицо и плечи шепчущими завитками.
— Не могут же люди быть настолько слепы… — пробормотал Янус. — Ты не похожа ни на одного мужчину, которого мне довелось видеть.
Маледикт засиял.
— Джилли называет это видением, навеянным ожиданием.
— Джилли знает? — спросил Янус. Его губы, скользившие по коже Маледикта, остановились, недовольно сжавшись.
— Нет, — ответил Маледикт, покраснев от одной мысли об этом. — Чем меньше людей знают тайну, тем меньше ее выдадут.
— Ты совершенно уверена, что он не подозревает? — спросил Янус. — Если он упомянул…
— Он говорил о шулерстве в картах и обычной ловкости рук. Он и не думал применить данное правило ко мне, уверяю тебя. — Маледикт пробежал трепетными пальцами по волосам Януса, восхищенно любуясь искорками солнца, запутавшимися в золотых прядях.
— Джилли помогал тебе, был твоим партнером. — Выскользнув из объятий Маледикта, Янус пересек комнату и ткнул кочергой в угли, заставляя искры взметнуться завитками сердитого жара.
