Северная граница - Крес Феликс В. (бесплатные книги полный формат TXT) 📗
— Агатра, во всяком случае, осталась. — Сотница неожиданно вернулась к сути дела, прервав размышления командира. — То, что о ней мне рассказал Дорлот, я никому не говорила, — продолжала она, словно чувствуя, что сейчас не самое подходящее время для обсуждения женских проблем. — Сказала только тебе, господин. Рават и Астат об этом понятия не имеют; я убедила их, что хорошо разбираюсь в подобных вещах, и все. Агатра призналась… и не пошла. С тех пор я несколько раз беседовала с ней. Все то, о чем твердил Рават, она видит совершенно иначе. Хотя снится им одно и то же… Ты понимаешь, о чем я, господин. Она видит то же самое, но иначе.
— Что значит — иначе? — рассеянно уточнил Амбеген. Он все еще размышлял над гневной речью Терезы.
— Не знаю. — Тереза прикусила губу. — И она тоже не знает. Просто утверждает, что договориться с Серебряными Племенами нельзя, а кроме того, считает, что их бог… ну та статуя, которую они там откопали, — это нечто очень плохое. С Агатрой трудно разговаривать на эту тему, она боится статуи столь панически, что… даже не знаю, что и подумать. Такое впечатление… — Она многозначительно постучала себя по голове. — Немного похоже на вот это.
— А лучник? Тот, который пошел с Раватом?
— Он согласен с Раватом.
Амбеген вздохнул и потер лицо ладонями.
— А ты, Тереза? Я хочу знать твое мнение. Вся эта история… — Он тряхнул головой. — Я еще не говорил, что Рават послал письмо непосредственно в Тор? Уже в том письме он широко распространялся на тему договора с алерцами. Встречи, переговоры, перемирие… И так далее. Почти все письмо посвящено только этому. Я его читал.
— И какова реакция Тора? — неуверенно спросила она.
— А как ты думаешь?
— Думаю, что… — Она поколебалась.
Он снова вздохнул.
— Я хочу узнать твое мнение, — снова потребовал он. — Говори, Тереза. Мы остались вдвоем именно затем, чтобы поговорить.
— По-моему, господин, чушь все это, — рассудительно и коротко заявила она. — Я считаю, что нужно перебить как золотых, так и серебряных. Если возможно — всех до единого. Истребление этих тварей — единственное, в чем я вижу хоть какой-то смысл. Враг есть враг. Договариваться с ним можно только тогда, когда он лежит на земле с приставленным к спине копьем. И не раньше.
— О Шернь… — беспомощно покачал головой комендант. — Что за чудеса творятся. Ты играючи схватываешь суть, а такой офицер, как Рават… Да что с ним произошло? Да, ты абсолютно права, — подытожил он. — Могу лишь сказать: самый великий стратег или политик Империи не высказался бы лучше, чем ты… Переговоры с алерцами? Пожалуйста! Хотя бы даже вечный мир, если такое возможно. Но не сейчас же! Я не слышал, чтобы кому-либо удалось договориться с противником, который бьет его под ребра. А нас пока что бьют. Как собак.
Он снова вздохнул.
— Я… — Тереза сглотнула слюну. — У меня просьба, господин.
— Хочешь вытащить Равата из того дерьма, в которое он вляпался?
— Да, — прошептала она, отводя взгляд.
— Нет, — коротко ответил комендант.
— Рават…
— Нет, и все. Я сказал, Тереза.
Внезапно он встал и прошелся по комнате.
— Зачем тебе это? — спросил он. — Искать его неведомо где, среди алерских стай! Ты пойдешь одна? Или с теми людьми, которые сейчас спят и которые за просто так будут рисковать своими шеями? Рават… — Он замолчал. — Послушай, сотница. Рават — мой друг… Как считаешь, много у меня друзей? — Он развел руками, словно показывая пустую комнату. — Но именно поэтому я не могу и не хочу рисковать жизнью солдат, чтобы спасти человека… близкого мне человека. Нет, эти солдаты здесь не для того. Неужели каждый может послать сотню человек, чтобы спасти друга, который сам накликал на себя беду? Нет, не каждый. Собственно говоря, это может сделать только комендант Амбеген. — Он положил руку на грудь. — Именно поэтому он этого не сделает.
Опершись руками о массивный стол, он наклонился к ней:
— Помнишь, он попал в тот переплет? Я ведь сразу послал тебя ему на помощь и всех конников дал в придачу! Считаешь меня дураком? Думаешь, я не знал, что ты совсем не в разведку отправилась? Я нарушил приказ из Алькавы, но мой офицер оказался в безвыходном положении. Он выполнял свою работу, тяжелую работу! Если бы и сейчас было то же самое… Но это не так! Я не могу губить собственных солдат, посылая их на помощь каждому чокнутому.
Он отступил, подняв ладони, словно в жесте отчаяния.
— Не могу, Тереза. Мы даже понятия не имеем, где его искать. И вообще, жив ли он…
Тереза кивнула:
— Да, господин.
Она подняла взгляд, и он увидел в ее глазах искреннюю грусть.
— Вот только он остался один, совсем один. Все его предали… И он ушел — не ради выгоды, не ради славы, но ради добра, в которое искренне верит… И даже если у него все получится, даже если ему удастся заключить некое перемирие — другие порубят это перемирие мечами… Жаль его, негромко сказала она. — Он хороший солдат… в самом деле хороший человек.
Комендант прикрыл глаза.
Оба молчали.
— Дай мне хотя бы призрачный шанс, — сказал он. — Доказательство, что он еще жив. Место, где можно его найти. Тогда… Тогда — не знаю. Но сейчас — нет.
Что-то разбудило ее под утро — что именно, Тереза сначала не поняла. Она лежала с открытыми глазами, вслушиваясь в ночь. Наконец до нее донесся неясный, сдавленный крик, звучавший подобно вою дикого зверя. Именно этот крик вырвал ее из сна, в этом она была почти уверена.
Она отбросила одеяло и встала. В комнате царила глубокая темнота; медленно горевшая, почти не дававшая пламени свеча, от которой всегда брали огонь для других, погасла, а кремень и трут куда-то подевались. Дрожа от холода, она на ощупь искала какую-нибудь одежду.
Нечеловеческий крик раздался снова. Сразу же за ним послышался скрип снега под окном. В дверь заколотили кулаком.
— Госпожа, проснись…
— Входи! — крикнула она; дверь была не заперта.
Какая-то лучница (из-за темноты Тереза не могла понять, кто именно) вошла в комнату.
— Это Агатра, госпожа. Она…
— Что с ней? — Сотница отыскала сапоги и с трудом пыталась натянуть их на ноги.
— Мы не знаем. Ей плохо.
Справившись с сапогами, Тереза нашарила юбку, рядом с ней куртку и оделась.
Крик в темноте повторился.
— Идем.
Низкие приземистые здания казарм располагались вокруг плаца, образуя широкий полукруг. В казармах, кроме просторной передней, имелись только две комнаты, одна из которых служила хранилищем для подручного инвентаря, а вторая, побольше, — жилым помещением и спальней. Некогда в каждом здании размещался один клин, или полусотня, то есть человек тридцать, самое большее пятьдесят. Теперь их было вдвое больше. Новые казармы строились слишком медленно.
Перед казармой пеших лучников собирались разбуженные солдаты из разных подразделений.
— Всем разойтись! — решительно скомандовала Тереза, громкий голос которой разнесся по всему плацу. — Подсотники!
— Здесь, госпожа, — раздались во мраке два или три голоса; свежеиспеченные офицеры все еще жили вместе со своими солдатами.
— Немедленно забрать всех отсюда и спать.
— Так точно, госпожа.
Она вошла в казарму.
Большую комнату, плотно заставленную узкими солдатскими койками, скрывал неверный полумрак; огоньки нескольких свечей и коптилок не в силах были справиться с вездесущими тенями. Никто не спал. Солдаты, разделившись на небольшие группы, сидели тут и там, неуверенно поглядывая в сторону большого скопления народа. Некоторые шли туда, другие как раз возвращались. Откуда-то появился подсотник лучников. Лавируя между койками и людьми, он двинулся навстречу Терезе.
— Госпожа, я послал…
Его слова заглушил сдавленный, но вместе с тем пронзительный вопль. В забитом людьми помещении он звучал иначе, чем снаружи, и Терезу пробрала невольная дрожь. Она протолкалась сквозь солдат, стоявших вокруг койки возле стены, и увидела Агатру. Свернувшуюся в клубок девушку крепко держали две лучницы. Наполовину стоя на коленях, наполовину лежа на подогнутых ногах, с выкрученными назад руками, она то и дело пыталась вырваться. Склонив набок голову, вжавшись щекой в жесткое одеяло, оскалив зубы и пуская слюни, она неподвижно уставилась в какую-то точку… Но там ничего не было. Ничего необычного, тем более устрашающего.
