Осколки (Трилогия) - Иванова Вероника Евгеньевна (серии книг читать бесплатно TXT) 📗
Ладонь Пустоты раскрылась перед Нитями строящегося коридора, лепестками лилии раскинула разреженные потоки. Заклинание дрогнуло, скользнуло по одному из потоков, как по горке, достигло «дна» и устремилось обратно, взбираясь вверх по «склону».
Это было нетрудно, подсунуть легкий путь, а потом заставить совершить поворот, сталкивая с Пустотой: любое заклинание бежит «проплешин», но Портал не может пройти через Пласт напрямую — только между слоями, которые, разумеется, необходимо раздвинуть прежде, чем нырять. Заклинание непременно должно было двигаться сквозь разреженную область, образовавшуюся после смерти некроманта, и Мантии было достаточно лишь поиграть направлениями, что она с блеском и проделала.
Хлопок вернувшихся на место слоев Пространства заставил меня поморщиться. Перемещение завершилось? Что ж, навестим бабулю.
Дверь домика распахнулась, сталкивая меня нос к носу с ведьмой, уже справившейся с удивлением по поводу не сработавшего Портала, но не оставившей попыток сбежать, о чем свидетельствовал и брошенный в мою сторону комок волшбы, который исчез в пасти Пустоты быстрее, чем можно было бы разобраться в его природе. Впрочем, после «укрощения» Портала я не брезговал ничем. Даже деревенскими чарами. И чародейками.
Атака, завершившаяся неудачей, а точнее, полным отсутствием результата, заставила ведьму призадуматься и помедлить с совершением следующего шага. Чем я и воспользовался, улыбнувшись так приторно, как только смог, и осведомившись:
— Куда-то торопитесь, почтенная? Невыразимо жаль, но вынужден просить уделить мне несколько минут. Для беседы. А приятной она окажется или нет, зависит только от вас.
Она колебалась, решая, как поступить, и я попросил, немного устало, немного презрительно:
— И не прячьте личико за мороком, почтенная. Ни к чему это.
Я не вкладывал в произнесенную фразу какой-то особый смысл, хотя сторонний наблюдатель принял бы ее за «демонстрацию силы». Не люблю смотреть через морок: голова болит, и глаза быстро начинают слезиться. Особенно, когда морок совсем простенький, привязанный к объекту. С рассеянными иллюзиями [27] проще: они на меня не действуют, а вот собственноручные поделки мелких чародеев… Думаю, мало кому было бы приятно видеть собеседника через марево висящей в воздухе пыли — недостаточно густом, чтобы полностью скрыть изображение, но с завидной четкостью повторяющего все движения и гримасы укрывающегося мороком. Это еще хуже, чем двоение в глазах после чрезмерного употребления горячительных напитков. Потому что не двоится, а троится, четверится, пятерится и так далее. Поэтому моя просьба была обусловлена лишь желанием избавиться от неприятных ощущений, но для той, что стояла напротив меня, горсть невинных слов приобрела пугающее значение. Значение приказа, необходимого к исполнению. И ведьма нервно мотнула головой, прекращая действие морока.
Так я и думал. Девчонка. То есть, более чем совершеннолетняя, но еще достаточно молоденькая, чтобы поддаться на провокацию: опытная и тертая жизнью ведьма ни за что не стала бы выполнять ни просьбы, ни приказы до получения убедительных доказательств моего права просить или требовать.
Рыженькая. Полностью: от коротких толстеньких косичек до глаз, похожих по цвету на ржавчину. Стайки веснушек на щеках то ли и на зиму не покидали хозяйку, то ли успели вернуться с первым весенним солнышком. Черты лица острые, немного неправильные — остановившиеся как раз на грани между «дурнушкой» и «очаровашкой», а потому результат, представший передо мной, не впечатлял. Ничего примечательного: в толпе на такую девицу и взгляд лишний раз не бросят. Но для деревенской ведьмы внешность вполне подходящая.
— Вводим селян в заблуждение, почтенная? — С ленивым интересом спросил я, делая шаг вперед.
Рыжая, словно опомнившись, отпрянула, попятилась из сеней в комнату, где отгородилась от меня кособоким столом и запричитала, как поминках:
— Да нешто вы не знаете, господин: нет у людей доверия к молодым лицам и малым годам!
Жалобные интонации звучали убедительно, но несколько мгновений назад я имел удовольствие видеть упрямо закушенную губу и отчаянное упорство в застывшем взгляде. Переход от воительницы к плакальщице? С какой радости? Это может означать только одно: ведьма наделила меня властью. Большей, чем своя, потому что оставила мысли о сражении. Причем, властью не только большей, но и хорошо знакомой: чувствовалось, рыжая не в первый раз канючит и хнычет. Значит, и раньше имела дело с такими, как я. Но С КАКИМИ?
Ненадежнейшая из линий поведения — самому придумывать, насколько опасен твой враг. О да, это поможет, если переоценишь грозящую опасность, а как быть, если недооценишь? Если посчитаешь препятствие, возникшее на пути, мелкой лужицей, а ступив в нее, окажешься в воде по горлышко? Поэтому всеми мастерами войны рекомендуется не делать поспешных выводов, а осторожными выпадами сначала выяснить хоть что-то о противнике. И только потом, на основании анализа полученных данных попробовать представить истинные размеры угрозы. Но я сейчас нахожусь как раз по ту сторону линии фронта. И ведьма уже все для себя решила. А что делать мне?
Главное, не ошибиться: если вступаешь в схватку с противником, обязательно нужно знать, кем он тебя считает. Потому что тогда можно предсказать его действия на несколько ударов вперед, и бой превратится в приятную прогулку. Итак, кто же я такой? Неужели… Она приняла меня за «псаря» Анклава [28]!
Ай-вэй, какая удача! Теперь все пойдет, как по маслу. Я выдвинул из-за стола опасно скрипящий, но сохраняющий пока свою форму стул, расположился на нем и скучающим взором обвел типичное обиталище ведьмы.
Почему-то непременной магической принадлежностью считаются трупики зверей и птиц, выпотрошенные и набитые соломой, а также склянки с прочей ползуче-прыгающей живностью, в изобилии водящейся прямо за порогом. Добавить к этому веники сушеных трав, связки не менее сушеных, а потому выглядящих особенно мерзко, поганок, густую паутину во всех углах и отвратительный запах вечно варящегося зелья — вот вам и дом, где творится волшба. В меру понимания простого селянина, конечно: городской житель потребует представления на более высоком уровне, с загробными завываниями, кружащимися под потолком тенями и призраками, шебуршащимися в бутылках демонами и прочей дребеденью, которая имеет к чародейству столь же малое отношение, но неизменно вызывает восторг и лишает клиента сомнений в том, что за услуги мага надо платить. Кстати, об услугах:
— Виграмма [29] имеется?
— Как без этого, господин! — Всплеснула руками ведьма, и спустя четверть минуты суетливых поисков по столу в мою сторону скользнул лист пергамента.
Полюбопытствуем.
Так, набор обыкновенный: травничество, знахарство, обереги. Выдано разрешение примерно год назад, в славном городе… Мираке?! Ой-ей-ей. Девица мало того, что не местная, так и совсем недавно здесь объявилась. А уж какими судьбами ее занесло в такую даль, даже предположить трудно. Или — нетрудно. Сейчас все узнаем.
Я положил виграмму обратно на стол и задумчиво потер подбородок.
— Не вижу в документе упоминания о вмешательстве в дела усопших, почтенная.
— Так и не было там такого, — охотно подтвердила рыжая.
— Тогда как вы объясните, что покой погоста нарушен?
— Да как же нарушен, господин? Должно быть, ручьи могилы подрыли, а вам и показалось…
Кошак, согревшийся и набравшийся сил, зашевелился и высунул из-за отворота куртки мордочку.
Увидев, кого я прячу на груди, ведьма осеклась так резко, что выдала себя с потрохами. Но главное: она сама поняла свой просчет, и в ржавчине глаз появилась настоящая, а не поддельная покорность неизбежному разоблачению.
