Полуночный Прилив (ЛП) - Эриксон Стивен (книга бесплатный формат txt) 📗
Они прошли по мостику к центральному диску. Большие плитки простирались во все стороны. Бурчание в животе Брюса стихло. Он ждал, когда заговорит Цеда.
— Некоторые вещи важны, некоторые нет. Но все привлекают внимание смертного. Никто из нас не способен всегда оставаться бдительным, приобретая мудрость из переплетения возможностей. Брюс Беддикт, это наша общая беда — невнимательность ведет человека в мир случайностей. Радуемся мигу, забывая о будущем. Старые истории о Первой Империи пали жертвами такой невнимательности. Богатые порты в устьях рек, покинутые триста лет назад — заиление, причиной которому вырубка лесов и плохие методы орошения. Гавани, которые ты сейчас нашел бы в миле от берега. Земля сползает в море, и всегда так было. Но мы, люди, способны сильно ускорить этот процесс.
Это важно? Думаю, отчасти. Я неохотно признаю многое, признаю и это. Есть природные изменения, перед действием которых блекнут опустошения древности. Этот мир очень, очень стар, и был старым даже до появления человечества. Так-то, Брюс Беддикт.
Куру Кан взмахнул рукой. Брюс поглядел вниз, куда указал волшебник, и увидел плитку Дольмена. Раскрашенный барельеф изображал одинокий монолит, полузакопанный в мертвой глине. Небо над ним было лишено черт, бесцветно.
— Даже моря рождены, чтобы потом умереть, — говорил Куру Кан. — Но земля держится за память, и все пережитое отпечатано на ее лице. Напротив, лишь в глубочайшей бездне глубочайшего океане ты найдешь следы времен, когда его воды плескались под солнцем. Брюс, мы можем использовать это знание.
— Нифадас туманно говорил о моей задаче. Я должен пробудить Маэла, очевидно, чтобы сообщить Старшему Богу, что им управляли. Но я не его поклонник, и нет среди летерийцев ни одной женщины, ни одного мужчины, которые могли бы сказать обратное. Почему Маэл должен послушать меня?
— Не малейшего понятия, Брюс. Импровизируй.
— А если этот бог воистину и полностью пал, превратился в безмозглого зверя, что тогда?
Куру Кан моргнул за линзами и промолчал. Брюс неловко поежился: — Если в путь отправится только мой разум, как это будет выглядеть для меня? Я смогу носить оружие?
— Какой ты вообразишь свою защиту, зависит только от тебя. Я почти уверен, что ты найдешь себя таким же, каков ты здесь. В доспехах и при оружии. Конечно, все это обман, но не важно. Начнем?
— Да.
Куру Кан сделал шаг, выбросил руку, хватая Брюса за перевязь. Этот дикий и неожиданно мощный рывок поднял его над краем диска. Тревожно вскрикнув, офицер замолотил ногами и плюхнулся на плитку Дольмена.
— Даже лучшие предприятия не избавлены от запинок.
Багг смотрел на Теола молча, тусклыми глазами; лицо его было непроницаемо.
— Да к тому же это лишь маленькое препятствие. Что до меня, так я счастлив. Честно. Твое совершенно непонятное недовольство и, осмелюсь сказать, слегка ослабшее доверие к себе исходит единственно из недопонимания. Причина не в результате трудов, уверяю тебя. — В качестве доказательства он не спеша повернулся на месте. — Видишь? Штанины действительно одинаковой длины. Мне будет тепло, какими бы холодными ни стали ночи. К счастью, холодных ночей здесь не бывает. Легче вообразить жару, но что мне до излишка пота в… между… гм, ног?
— Хозяин, сочетание этого грязно — серого оттенка с желтым — худшая комбинация, какую я изготавливал, — ответил Багг. — Меня тошнит от одного взгляда.
— Но что можно сделать с брюками?
— Сознаюсь, мало что. Я казню себя из принципа.
— Не могу поспорить. А теперь расскажи о делах дня, да поспеши, у меня в полночь встреча с мертвячкой.
— Широта вашего безрассудства не перестает меня удивлять, хозяин.
— Наш любимый выжига покончил с собой, как и ожидалось?
— Да, сразу, не петлял.
— А мне казалось, он как раз полез в петлю?
— Трудно сказать, ведь потом по его дому прошел пожар. Невезуха.
— А что слышно о реакции финеда Геруна Эберикта?
— Хозяин, он приуныл.
— Никаких ненужных подозрений?
— Кто знает? Его агенты расследовали, но больше искали припрятанную сумму выигрыша, надеясь возместить потери. Увы, никаких сокровищ не нашли.
— И очень хорошо. Эберикту придется проглотить эту потерю, или, точнее, потерю возможной прибыли. Ставку ему возместят. А теперь кончай болтовню, я должен подумать. — Теол поддернул брюки, сморщившись при виде гримасы Багга. — Нужно сбросить вес, — сказал он и начал шагать взад — вперед.
Четыре шага — и вот он, край крыши. Теол повернулся к Баггу. — Что это такое ты носишь?
— Последняя мода каменщиков и тому подобных.
— Пыльной Команды.
— Точно так.
— Широкий кожаный пояс с карманами и петельками.
Багг кивнул.
— Очевидно, в них следует помещать инструменты и материалы. Все, что нужно каменщикам.
— Ну, я оделся за компанию. Инструментами не пользовался.
— Но пояс тебе нужен.
— Чтобы сойти за своего. Да.
— О, это важно. Все должным образом внесено в расходы?
— Конечно. И еще деревянная шляпа.
— Ты имел в виду такую красную штуку?
— Точно так.
— Почему же она не на тебе?
— Я же сейчас не работаю. По крайней мере, не главным и единственным хозяином «Конструкций Багга».
— А пояс не снял.
— Удобно, хозяин. Думаю, мне понравилось бы носить пояс с мечом. В чувстве тяжести у бедра есть что-то ободряющее.
— Словно ты непрерывно сражаешься со стройматериалами.
— Да, хозяин. Вы кончили думать?
— Да.
— Хорошо. — Багг снял пояс и бросил на крышу. — Меня на сторону перекашивает. Ходил кругами.
— Как насчет травяного чая?
— Хотелось бы.
— Превосходно.
Несколько мгновений они взирали друг на друга; затем Багг кивнул и пошел к лестнице. Едва он показал спину, Теол снова начал подтягивать штаны. Кинул взгляд на пояс, явно заколебался, но покачал головой. — Слишком вольное допущение…
Багг спустился по ступеням. Теол подошел к кровати и улегся, громко заскрипев. Уставился в сумрачное небо. Приближался праздник, один из посвященных Страннику, вечному и таинственному подателю удачи, несчастливых обстоятельств и дурных побуждений. Как-то так. Теол не знал точно. Оплоты и все множество их обитателей придуманы как неистощимый источник бранных слов и клятвенных уверений. Так подозревал Теол. Кажется, все живые создания склонны увиливать от ответственности.
Это будет широкое и бессмысленное празднество. Повод — ничто, процесс — всё. Бесноватые игроки ждут Особых Топляков, когда к каналу выйдут самые знаменитые преступники. Люди, которым нравится внимание, найдут повод показать себя. Развлечения — это инвестиции в дозволенное безделье, а такое безделье говорит о богатстве. А тем временем стража опустевших имений будет чесать языки и дремать на посту.
Что-то заскреблось справа. Теол вгляделся в сумрак. — Ты рано.
Шерк Элалле подошла ближе. — Ты сказал, в полночь.
— До которой еще два звона.
— О? И точно.
Теол сел. — Ладно, ты здесь. Уже нет смысла отсылать. Но мы не пойдем к Селаш до больших курантов.
— Можем и пораньше.
— Могли бы, но не хочу ее тревожить. Она же сказала, что потребуется куча ингредиентов.
— Чем я хуже других трупов?
— Ну, для начала… другие трупы не дают сдачи.
Неупокоенная подошла поближе. — Почему бы мне захотеть драться? Разве она не просто украсит меня?
— Конечно. Я просто болтал. А ты что делала, Шерк Элалле?
— То же самое.
— То есть?
— Я хочу стать лучше. Хотя многие считают постоянство добродетелью. Что за чудные штаны.
— Согласен. Увы, не во вкусе большинства…
— У меня нет вкуса.
— Ах. Это следствие мертвого состояния или врожденное свойство?
Безжизненные запавшие глаза уставились на Теола. Раньше женщина старалась избегать прямого взгляда. — Я думаю… о празднике Странника.
Теол улыбнулся: — Ты предвосхитила меня, Шерк.
— Там шестнадцать стражников, и еще восемь спят или играют в казарме, стоящей около главного дома усадьбы. Соединяется она с домом переходом длиной в девятнадцать двойных шагов. Все наружные двери закрыты на два засова. В углах крыши стоит по стражнику, и все окна опутаны чарами. Стены имения высотой в два роста.
