Трон Знания. Книга 1 (СИ) - Рауф Такаббир "Такаббир" (книги бесплатно полные версии txt) 📗
– Ты ж меня знаешь.
– Знаю. Потому и жалуюсь. Нельзя мне светиться в «Горном». Сразу попаду под колпак. На заработке придется крест поставить. Семья на полку зубы сложит. Вот такая цепь получается.
– Понимаю.
– Вот и живу здесь с братками, глажу пузом пещеры. – Асон тяжело вздохнул. – Да что мы все обо мне и обо мне. Ты лучше о себе расскажи.
– За пять лет ничего не изменилось. Жена, детишки, работа, будь она неладная.
– Слышал, ты начальником прииска заделался.
– Заделался. – Анатан взглянул на клонившееся к горизонту солнце. – Вот я балбес. Мне ж идти надо.
– А чего приходил?
– Людей ищу. Мужчину и девушку. Может, видел? Он высокий такой, с золотистыми волосами, хорошо одет. Она простолюдинка…
– Черноволосая, черноглазая, – перебил Асон. – Они были здесь.
Анатан вытер о штаны вспотевшие ладони:
– Были?
– Ну да. Искали Ущелье Испытаний.
– Когда?
Закатив глаза, Асон задумался. Хлопнул себя по лбу:
– Дней пять назад. Точно! Сегодня пятый день.
– Куда они пошли?
– Туда, откуда ты пришел.
Анатан закрутился на месте, озираясь по сторонам:
– Далось им это ущелье.
Асон свел брови:
– Чего высматриваешь?
– Понять не могу, как их сюда занесло. Ну да ладно… – Анатан протянул руку. – Бывай, дружище. Дай Бог, еще свидимся.
Крепко сжав ему ладонь, Асон притянул его к себе и прошептал в ухо:
– Не приходи сюда больше.
Кивнув, Анатан побежал по межгорной долине. Чем ближе становилось солнце, трущееся о край обрыва, тем тяжелее поднимались ноги. Анатан перешел на шаг, оглянулся. Костра не видно. В солнечных лучах блестят валуны. Вокруг тихо и спокойно, а на душе кошки скребут, и сердце слезы льет. Разбередила встреча с другом? Конечно, встреча – а что же еще?
Анатан медленно пошел между камням. Неожиданно что-то ударило в спину. Он обернулся. На земле лежал женский башмак.
Озираясь, Анатан попятился к обрыву – сбоку прозвучал тихий шлепок. Посмотрел в сторону – еще один башмак. Поднял. Обычный женский башмак, серый, стоптанный, в темных точечках и пятнах. Плюнул на носок, потер рукой, посмотрел на пальцы – кровь.
***
Хлыст, Пижон и Прыщ сидели возле костра.
– Ну, что там? – проскрипел Оса, прячась в крайней лачуге.
– Подожди. Пусть отойдет подальше, – ответил Хлыст.
– Зря ты его отпустил, – прозвучал из-за камня голос Жердяя.
Хлыст облокотился на колени, уставился на огонь. С вершины вихрастого утеса долетел тоненький свист.
Через пару минут донеслось:
– Асон!
Хлыст поднялся. Между валунами увидел Анатана:
– Чего тебе?
– Иди сюда.
– Уходи, Анатан!
– Мы с тобой больше не увидимся, Асон. Хочу обнять тебя напоследок.
Хлыст посмотрел по сторонам, подтянул штаны, поправил кнут за поясом.
– Тронете его – убью, – тихо сказал он и потопал к Анатану.
От крепких объятий запершило в горле. Хлыст не помнил, чтобы его кто-то так обнимал – искренне, горячо. И это сипение в ухо было таким трогательным и в то же время по-мужски скупым.
Хлыст довольно хохотнул:
– Да ладно тебе, Анатан. Жмешься как баба.
– Они у вас – я знаю, – прошептал друг детства, щекотнув губами щеку. – Ты обманул меня, Асон. Ты никогда меня не обманывал.
Хлыст опустил ладонь на рукоятку кнута.
Анатан еще крепче прижал его к себе:
– В миле отсюда Крикс с ребятами. Помнишь Крикса?
Хлыст судорожно сглотнул. Еще бы он не помнил Крикса, этого треклятого ублюдка, засадившего его за решетку на долгие двадцать лет. И только чудом попав к брату в каменный котел, ему удалось прервать свой срок.
– Он знает, куда я пошел. Если я через час не вернусь, он заявится сюда. И не один.
– Я ничего не боюсь, Анатан. Мне уже нечего терять.
– Тебе – нечего. А твоей семье? Твоим детишкам?
– Почему-то пять лет назад об этом никто не подумал.
– Давай подумаем сейчас.
– Пустой разговор.
– Я заплачу за них.
– Я сказал…
Анатан стиснул Хлыста так крепко, что слова застряли в глотке.
– Я дам тебе двадцать сапфиров. Двадцать изумительных сапфиров. По сапфиру за каждый год, что ты получил. Целое состояние, которое ты не заработаешь за тысячу тюремных жизней.
– Зачем мне камни? – выдавил Хлыст.
– Продашь в Партикураме. Купишь дом. Заберешь семью. Выучишь сыновей. Дочку выдашь замуж. И пролежишь остаток жизни писькой кверху в обнимку с Ташей. – Анатан отпустил Хлыста. Широко улыбаясь, похлопал его по плечу. – Думай, Асон. Думай быстрей. Еще немного и твои братки заподозрят неладное.
Хлыст расхохотался. А в голове заметались мысли – как обвести братву вокруг пальца. Делиться с ними желания не было. Значит, надо провернуть дельце так, чтобы комар носа не подточил.
Анатан протянул руку:
– Ну как знаешь…
Хлыст торопливо сжал его ладонь:
– На рассвете возле Великкамня. И никаких Криксов с ребятами. Ты один.
– Договорились.
– Если кинешь меня… я выживу, я живучий. Я убью твою жену.
Анатан выдернул руку. Вытер о рубаху. Молча отвернулся и быстро пошел между валунами.
***
Жизнь лагеря, забившая ключом после ухода Малики, не смогла выдернуть Адэра из мрачных дум. Он размышлял над словами воина, которые не задели – изувечили самолюбие так, что вряд ли удастся его воскресить. Прокручивал в уме фразы, вызывал из памяти образ ракшада. А может, воин прав? Но если согласиться с главарем ничтожной шайки, потеряется смысл пережитого, выстраданного.
Неожиданно перед внутренним взором встал собственный образ – с опущенной головой, с поникшими плечами и подавленным взглядом, – такой беспомощный, сломленный. В середке все взбунтовалось – мысли, чувства.
Нет… Нет! Он еще увидится с ракшадом. Обязательно увидится! Не сегодня, не завтра, чуть позже, когда будет смотреть на мир сквозь лучи своей славы. И обессмертить имя ему поможет не Тезар, разбуженный и возвышенный не им. И не тезарский народ, слагающий о Могане песни. Он должен собственноручно выточить свое величие из ущербного камня под названием Порубежье. Он должен не просто поднять страну с колен, а заставить ее взлететь.
Сколько потребовалось отцу, чтобы стать Великим? Четырнадцать лет. Он должен сократить этот срок, как минимум, вдвое.
Должен... Не используемое в свою сторону слово вырисовывало цели, ставило задачи. Оно обратилось стимулом и возбудителем стремлений, удививших новизной и высотой.
Приход Жердяя вернул на землю. Долговязый выродок пристегнул Адэра к цепи и затолкал ему в рот окровавленную майку. Извиваясь, Адэр давился желчью и желудочным соком. Жердяй натянул цепь, вынудив вжаться грудью в колени и уткнуться лбом в пол. Вязкая жидкая масса забила нос.
Адэр задыхался; перед глазами вращались сверкающие спирали. Гаснущим рассудком понимал, что в лагере нежданный гость, но уже не мог совладать с телом. Когда изо рта вытащили кляп и окатили водой, долго кашлял и отплевывался. Еще какое-то время пытался вспомнить, что произошло. А потом о нем снова забыли.
До рези в глазах всматриваясь в темноту, Адэр висел на цепи и слушал песню сверчка, засевшего между досками крыши. В другом месте – на балконе замка Грёз или даже на крыльце Анатана – под монотонный мотивчик он предавался бы мечтам, но здесь, в ненавистной лачуге, молил Всевышнего заткнуть эту тварь. Сверчок способен стрекотать без перерыва в течение ста минут. Сейчас каждая невыносимо долгая минута прожигала душу как капля расплавленного железа. Адэр торопил время. Желание вернуться в замок и наконец-то приступить к работе достигло высшего предела.
Пришел Хлыст. Мгла скрывала его лицо, но Адэр узнал бандита по запаху. У каждого подонка настолько специфично воняли волосы, одежда и тело, что уже на третий день неволи Адэр безошибочно угадывал, кто войдет в лачугу, намного раньше, чем открывалась дверь.
На фоне сумрачного проема замерло нечто в длинном плаще и накинутом на голову капюшоне. Адэр невольно усмехнулся: а вот и смерть, только косы не хватает.
