Записки Черного Властелина - Дихнов Александр (книги онлайн полностью бесплатно txt) 📗
– Ага, – Эрик невесело рассмеялся. – Особенно приспешникам Черного. Давай-ка угадаем, что они с ним сделают: факел в задницу вставят или просто пошинкуют, как капусту!
– То-то они много народа пошинковали!
– Чего? – Эрик прямо опешил. – Элли, да ты в своем уме? По-твоему, нам стоило подождать и послушать, чего черные скажут? Ежели так, то ты того… слезай вон с дерева да послушай, чего тебе оборотни расскажут!
Начинать новый круг препирательств Элли не хотела, хотя в душе была уверена, что выслушивать надо все предложения. Но, главное, она чувствовала: на сегодня уже достаточно, большего все равно не добьешься, а посему пора сворачиваться.
– Ой, ну не лезь ты в бутылку все время! Да, не с кем сейчас разговаривать, некого слушать. Но помнить-то надо. И о черных. И о светоносцах, которые служат тому же Добру, что и твой волшебник. И о том, что героем быть лучше, чем тем, кто за ним всякую лабуду таскает… – Элли старалась говорить безразлично и устало, а тут весьма правдоподобно зевнула: – Ладно, давай лучше спать.
Раскочегарившегося Эрика идея не порадовала, а что поделаешь? Он, правда, позволил себе мрачно пробурчать:
– А утром, значит, подойду я к старику и скажу: «Я тут давеча подумал, и по всему выходит – героем-то мне быть!» Так, что ли?
Но Элли свое дело знала, и ответа он так и не дождался.
Однако выступил бы Эрик поутру с эпохальным сообщением или все-таки стушевался, так и осталось невыясненным, поскольку ночью произошли кое-какие, прямо скажем, малоприятные для наших товарищей события. И виной тому стали два обстоятельства, к которым прекрасно подходит определение «разгильдяйство». Во-первых, Бьорн Скиталец заснул на вахте. Конечно, его несколько извиняли преклонный возраст, отсутствие, как казалось, реальной угрозы, внешняя (в лесу) и внутренняя (в собственных мозгах) неподвижность, но… Не должен волшебник спать на боевом посту. Ни под каким соусом. Даже Черный Властелин, умудрившийся обделаться тысячей разных способов, ни разу в своей истории ничего важного не проспал. Причем Бьорн сознавал трудности бессменного дежурства, но не назначил других караульных, пребывая в твердой уверенности, что любой из его юных безответственных компаньонов всенепременнейше заснет, и вот сам же облажался… А во-вторых, гномья принцесса манкировала однозначным приказом Бьорна и не стала привязываться к веткам. Она тоже была свято уверена, будто никак не сможет спать на этом жестком, бугристом, во всех отношениях дурацком дереве. Да и вообще, что за дичь – самой себя связывать? Фин не сомневалась: ни одна особа королевских кровей никогда так не поступит – несовместимо это с августейшим достоинством.
Но, разумеется, здоровый молодой организм в течение весьма непродолжительного времени справился со всеми досаждающими мелочами, веки смежились, мысли замедлили свой ход до нуля, и Фин преспокойно отправилась в объятия Морфея, ничуть того не заметив. При этом спала она крепко, можно даже сказать, прочно, почти без шевелений. Но только почти… И если в первые несколько смен положений, хоть и балансировала на грани, все же не рассталась со своим спальным местом, то очередная попытка перевернуться на бок и устроиться поуютнее, закончилась неизбежным – центр тяжести покинул пределы ветви, и Фин сверзилась.
Проснулась она еще в полете, но расстояние до земли было недостаточно велико, чтобы успеть издать вопль ужаса, а шлепок от падения на мягкий мох – не слишком громким, оглушающим только для непосредственного участника. В результате кроме волколаков никто и не встрепенулся. Впрочем, они тоже отреагировали осторожно, явно подозревая какой-то подвох – лишь один оборотень, ближайший к эпицентру происходящего, поднялся на лапы, вышел из-за ствола, за которым прятался, и напряженно уставился на гномиху, готовый скорее к бегству, нежели к нападению… Фин тем временем довольно споро приняла вертикальное положение, оперлась спиной о могучий ствол дуба и, приведя органы зрения в рабочее состояние, засекла волколака. Понятно, что сейчас было бы самое время ей заорать, но поскольку боевой топор тоже упал с дерева и махануть им как следует вроде ничто не мешало, она промолчала. Из гордости, конечно. Дескать, всего-то один волчара – не повод позориться и звать на помощь.
Между тем оборотень, не получая никаких посланий от грозного волшебника, вынужденно осмелел, двинулся вперед, подбираясь на дистанцию прыжка, и зарычал. Тихо, аккуратно, стараясь никого не будить, но в то же время зловеще, с недвусмысленным подвыванием. Фин это нисколько не впечатлило.
– Ну-ну, валяй! – прошипела она, не уступая экспрессией в интонациях.
Как говорится, дальнейший ход событий был предопределен. Волколак подумал-подумал и прыгнул, а Фин маханула. При этом и тот и другая продемонстрировали высокий класс. Оборотень атаковал низким стелющимся прыжком, пытаясь проскочить под топором и сбить врага с ног, а потом уже заняться горлом. Но мастерство Фин оказалось выше. Она не старалась предугадать действия оборотня, а просто среагировала по ситуации: немного изменила хватку, опустила лезвие и в точно выбранный момент рубанула с двух рук широким боковым ударом. Сил, как и техники, ей было не занимать – придя в соприкосновение с волколаком, топор как будто не встретил никакого сопротивления и произвел мгновенное разделение шеи, а вместе с ней и всего зверя на две неравные части…
Обезглавливание – не самый элегантный способ убийства, зато тихий. Фонтан кровищи мигом залил все вокруг, тело оборотня, двигаясь по инерции, чуть не врезалось в Фин, а голова и вовсе больно стукнула ее по ноге, прежде чем покатиться дальше. Но никаких предсмертных визгов и воев, так, какая-то малопонятная возня, и это гномихе понравилось. Более того, отмечая победу, она вскинула руки над головой и потрясла окровавленным топором, как бы молча салютуя себе и показывая лесу – видали, мол…
Ну что скажешь, волколаки отлично все видали. Они видали и не такое. И в смысле техники, и силы, а вот в смысле наглости – редко. «Неужели эта пигалица воображает, что управится с нами без волшебника?» – примерно так подумали волколаки, разозлились и взялись за дело всерьез.
Следующие минуту-другую Фин толком ничего не могла разглядеть. Она прекрасно видела и ориентировалась в темноте, но контуры оборотней перемещались слишком быстро, от одного укрытия к другому. Тем не менее что-то явно готовилось, и в глубине гномьей души все-таки зашевелилась тревога. Несмотря на излишки храбрости, дурой Фин не была. Она помнила, что волколаков вокруг до гоблинской матери, и сознавала – если кинутся все разом, то хана. Однако она слишком долго колебалась – как кричать да что…
На этот раз волколаки пошли в атаку парой, с разбега. Фин сразу засекла две пары красных глаз, стремительно приближающихся слева и справа по диагонали, но что-либо чирикать уже было поздно, оставалось только защищаться. Не очень, правда, понятно как, – вдруг выяснилось, что гады чересчур быстры и тактически грамотны… Но поколебать уверенность гномихи в себе, было свыше волколачьих сил, она лишь покрепче взялась за топорище и принялась импровизировать под девизом: «Лучшая оборона – это атака!» Выглядело это, как неожиданный бросок навстречу левому оборотню, сопровождавшийся замахом от плеча, не оставлявшим места для сомнений – если вдарит, суши весла. Волколак и не усомнился, он резко затормозил и отскочил в сторону, в то время как его подоспевший товарищ не преминул воспользоваться возможностью прыгнуть на расположенного вполоборота врага. Это был высокий, красивый прыжок, с выгнутым дугой телом, прямыми лапами и вытянутым в струну хвостом. Вот только гномиха почему-то именно этого и ожидала. В последнюю секунду она резко пригнулась к самой земле, а когда воздух над ней заполнился тушей, выбросила левую руку с топором вбок и вверх… Прием очень сложный, поэтому получился не блестяще: и амплитуда не та, и скорости не хватило. Но все-таки Фин слегка зацепила противника! Точнее сказать, тот самый хвост, гордо реявший позади волколака, внезапно оказался обрублен у самой… э-э… далекой от носа точки тела. Оборотень, естественно, остервенел. Ну знал он, знал, что нельзя пасть разевать, но удержаться мочи не было. Волколак взвыл. И не просто взвыл, а взвы-ы-ыл!..
