День Разрушителя (СИ) - Астахов Виктор (читаем книги онлайн бесплатно полностью .txt, .fb2) 📗
Грифон объединился с Волком и Быком, а вчерашний врага в виде войск Гончей, ныне представлял ценного союзника, ибо именно знамя герцога Оленя нёс в битву Бакрут Железный Кулак — вождь клана «Железного Кулака», что окреп и ныне представлял собой могучее войско.
Графы Оленя обещали оркам новый дом и сотрудничество по окончанию войны, а герцог Олень изъявил личную милость по отношению к каждому воину, что стоял на защите его вотчины. Ни единожды вождю доводилось сражаться бок о бок с баронами дома де Гастоп и воителями древнего клана Грегоров. Пусть и скрипя зубами, но его заслуги был вынужден признать и сэр Семеник, и тогдашний генерал Оленя — сэр Уильям Скот Катос, что без всяких раздумий отправлял воинство Бакрута в самые горячие точки, откуда Железный Кулак неизменно возвращался с победой.
Однако в сей час всё было иначе…
2
Использовав тактическое преимущество и превосходство в числе, противник навязал Бакруту бой на собственных условиях. Десятки копейных баталий выдвигались по флангам вперёд под прикрытием стрелковых формирований. Клирики использовали чудеса Эльрата, дабы своевременно восстанавливать потери в рядах бойцов и замедлить продвижение противника, а дрессированные грифоны из раза в раз наносили удар с воздуха по уязвимым воинским частям и обеспечивали разведку местности. На отдельных участках сражения, где враг связывался в битве или отступал, в дело вступала рыцарская конница — самый страшный атакующий механизм в военной машине Империи.
Сражение всё ещё представляло собой разведку боем в попытке нащупать слабость противника и завладеть позиционным преимуществом. Воины «Железного Кулака» пытались реализовать привычную для орочьих войск тактику оборонительной войны с обилием передвижений, ослабляющих нападок и засад. Способствовали успеху операции и отдельные части имперских войск под началом старшего барона де Гастоп, и союзники из числа зверолюдей. Однако ситуация на западном фланге превратилась а настоящий разгром. Враг продавил линии обороны и нивелировал козыри противоборствующей стороны. Единственным фактором, замедляющим продвижение вторжения, становились складки местности — обилие оврагов и холмов.
— Воины гибнут! — глядя на развернувшуюся бойню, прорычал молодой, чуть более двадцати зим от роду орк, что восседал на коне подле Бакрута и Тэликта. Воин был облачён в привычный для своего народа пластинчатый куяк, собранный из стали, костей и кожи. На его лице красовался шрам, некогда оставленный рыцарским бастардом, а вооружение представляло собой увесистый стальной тесак и характерный, сплетённый из жил и костей лук, с колчаном ало-оперённых стрел. — Нужно отрезать наступление! Завяжем волков боем!
— Соберём «кулак» на западе, — спокойным тоном пробурчал вождь «Железного Кулака». — Если отвести пехоту…
— Соберём «кулак»?! — в голосе юного орка прозвучал гнев. — Запад проиграл бой! Когда волки соберут войска, восток окажется в кольце! Нужно уходить!
— Воины выигрывают бой, Рутха́к. Вождь выигрывает сражение. Бакрут знает, как вести бой!
— Хочешь сражаться?! — на лице орка проступил гневный оскал. — Хочешь отдать клан в чужой войне?
Барон де Гастоп и его свита, что ныне находились подле орочьего вождя, обменялись вопросительными взглядами. Барон хотел бы напомнить юному орку о договоре, что заключил вождь «Железного Кулака» и граф Мэдоуфэйр, но предпочёл не вмешиваться в спор.
— Рутха́к — не вождь! — сквозь зубы прорычал Бакрут. Несмотря на закипающий гнев, его голос сохранял сдержанное звучание и тон, но пресловутая железная перчатка — живой символ Бакрута, его реликвия и неизменный спутник, сжалась в кулак. — Рутхак — воин. Рутхак поведёт отряд степняков и растянет волков на западе!
— Слушаюсь… отец, — впервые в голосе юного орка послышалась нотка растерянности, однако его лицо выдало клыкастый оскал. Рутхак вытянул из ножен тесак и поднял алое знамя с чёрным кулаком. — Бава!
Будучи полевым командиром, именуемым среди орков вожаком, спустя минуту Рутхак уже мчался в бой в окружении двух дюжин верховых орков и дюжины степных кентавров — исконных мастеров маневренной стрельбы. Бакрут направил взор на рассеянное сотнями шагов поле брани. Как и сын, он понимал, сколь тяжела тактическая обстановка и то, что отступление было одним из самых верных вариантов. Однако, в отличие от Рутхака, Бакрут знал и то, сколь сложна обстановка в политической и стратегической сферах. Поражение близ села Доблик означало форсирование реки и прорыв восточного фронта. Если подобный стратегический успех не станет переломным моментом в ходе войны, то отрежет войскам Оленя прямой доступ к Лостдейлу и Бринвуду — крупнейшим городам на востоке герцогства.
Едва ли подобный провал придётся по душе верховному командованию. Едва ли генерал Катос упустит возможность предъявить ненавистному орку обвинение в трусости. Нет, Бакрут собирался сделать всё, что было в его силах, дабы одержать победу в сражении. Благо, искушённый тактический ум уже выстраивал соответствующий план, а пространство за спиной позволяло выполнить перестроение, избежав генеральной битвы и частично нивелировать превосходство противника в числе. Вопрос оставался лишь в реализации плана.
3
Очередная баталия форсировала овраг, вытесняя орочью пехоту. Численное превосходство и монолитный строй превращал построения имперских копейщиков в некое подобие передвижных крепостей, где каждая попытка сблизится и прорвать строй, оборачивалась десятками тычков острой калёной стали. Будучи защищёнными пехотным строем, отряды стрелков тот час занимали позиции, осыпая неприятеля градом выстрелов. Десятки орков были загнаны в ловушку, не имея пространства для отступления и возможности нанести контрудар. Баталия латников, что ныне исполняла роль острия атаки, параллельно приводя в бой построения копейщиков, смяла сопротивление орков на западном фланге, заполучив пространство для пересечения очередного оврага.
Будучи профессиональными, замуштрованными военными, облачёнными в прочный доспех, вооружённые щитами и тяжёлыми мечами, имперские латники являлись великолепной пехотой, способной с успехом противостоять даже превосходящему в физической силе, но диковатому противнику. Звук стального шага и эхо голосов в латных шлемах стали единственной симфонией, наряду с предсмертными хрипами орков до той поры, пока воздух не потревожил свист, а на закованных в сталь воителей не обрушился град стрел.
Будучи рождёнными в седле, ранаарские орки-кочевники были искушены в деле верховой езды, однако их тактика значительно разнилась с сокрушительными ударами тяжёлой имперской кавалерии. В отличие от огромных дэстриэ, их скакуны отличались лёгкость и выносливостью, отсутствие должного защитного снаряжения сводило на нет возможность глубоких таранных атак, а поле битвы в степях предполагало собой пространство для бесконечного отступления и возможность вести стрельбу. Да, ландшафт имперской земли значительно разнился с бесконечными степями востока, однако орочья конница находила свою нишу на каждом поле брани, а возможность наносить безнаказанные удары с последующим отступлением, превращала их в настоящий кошмар для пехотных баталий.
— Отходим! — что было мочи, ревел Рутхак, выводя из битвы сородичей. — Назад! К горам!
Солдаты собрали строй, укрепив защиту во фронтальной части, но выпущенные из костяных луков стрелы, без всякого труда разили ткань гамбезонов и находили брешь в стали лат. Стрелки Империи отвечали залпом на залп, но кавалерия тот час смещалась из зоны поражения, продолжая осыпать противника градом стрел. Заполучив пространство, ведомые голосом вожака, рядовые орки принялись отступать и перегруппировываться. На отдельных участках вновь вспыхивали столкновения, но отныне они не имели односторонний характер.
Родившись в степях, Рутхак твёрдо усвоил все уроки, что преподнесла ему эта суровая земля. Будучи сыном вождя и потомственным воином, он никогда не обладал достаточной статью, дабы стать воителем «клинка». Однако острый ум и природная сноровка превратили Рутхака в грозного противника, способного дать бой в любой плоскости противостояния, будь то фехтование на саблях или партия в шахматы. Щелчок! Очередная стела с красным оперением вонзилась в сочленение латного доспеха. Поддоспешник латника выдержал попадание, защитив владельца от ран, но последовавший залп, ориентированный на то самое оперение, превратился в настоящий дождь острой стали. Баталия замедлилась. Рутхак потянул за узды и изменил маршрут лошади, выпрямился в седле и выстрелил вновь. На сей раз в строй незащищённых стрелков.
