Порядок и хаос бессмертных (СИ) - Шолохов Олег Олегович "Grave" (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Глава 38
Континент Сикон, недалеко от главного отделения ордена хаоса.
Мужчина с темными волосами неспешно шагал по лесным тропам. Лес занимал большую часть территории этого континента, всегда заснеженный, с огромными деревьями, которые как исполины тянули ветви к небу. Играющий на лучах солнца снег звонко хрустел под ногами путника. Морозный воздух обдувал покрасневшие щеки, борода была покрыта инеем от собственного дыхания и конденсата тепла тела и мороза. Широкий белый плащ полностью скрывал тело спутника от наступающего ветра, единственно голова была полностью открыта, свисающий капюшон не был использован по назначению. Весь в белом среди снегов, как призрак, ходящий промеж деревьев, он мог быть незамеченным никем, только длинный черный волос развивался на ветру, как будто говоря: «Вот он я, и пускай я буду замечен всеми».
Неизменные хозяева вековых лесов континента — лилейные волки, величественные создания с невероятно красивым белоснежным мехом. Больших размеров, до трех метров высотой и до четырех метров в длину. Невероятно выносливые и свирепые, с необычайной гордостью, разумом и, что еще более невероятно для диких животных, пониманием чести и достоинства. Они многие годы правили на этом континенте, не имея естественных врагов, даже в лице людей. Они занимали свое место правителей и до этого момента.
Нынешняя империя Гравиденс успела заполучить в свои руки лишь эти территории, которые были дикими и необузданными. За прошедшее время правления империя успела основать лишь несколько городов, которые могли соответствовать и конкурировать по численности населения, развитости и культуре с городами родного континента. Будучи расположенными ближе к побережью океана, их влияние не распространялось в глубь лесов, и лилейные правили там как единовластные цари.
Леса не были необитаемы людьми, если вам могло так показаться. Там располагались редкие маленькие деревни охотников, до которых не добрались длинные руки императора Райнара. Так же разбросанные по обширным территориям леса крепости и общины орденов хаоса, войны, луны, льда и грома.
Часть из них, а именно лед, луна и гром, были закрытыми общинами, не принимающих посетителей, они лишь жаждали уединения и спокойствия, для того чтобы служить своему покровителю. В то время, как последователи войны и хаоса напротив расширяли свои территории, искали больше власти и влияния. И такие необжитые земли были многообещающим вложением, особенно после распространения влияния империи.
Но до этого момента ни влияние империи, ни влияние самих орденов не могло пошатнуть власть этих гордых существ. И сейчас за путником следила пара лиловых глаз, внимательно рассматривая и выжидая. Выпуская пар из ноздрей, бесшумно прижавшись к земле, волк ждал момента напасть, или же он не был уверен в своем решении. Почему-то от этого человека исходила аура силы, с которой он мог не справиться. Но его гордость была сильнее страха, и он готовился нападать, еще лишь пара шагов от странника в его сторону.
Но тут, как почувствовав намеренья хищника, человек остановился, не сделал те пару роковых шагов. Вскинув голову и осмотревшись по сторонам, странник остановил свой взгляд на том месте, где сидел в засаде лилейный волк.
— Прошу тебя, хозяин леса, — начал говорить к зверю, как к человеку, странник, — я не хочу сражаться, я не посягаю на твои владения. Прости мою грубость, если я нарушил твой покой или границы твоей территории.
Волк, казалось, понял человека, может не сами слова, но тот тон и то смирение в голосе. Он ощутил их своим чутьем. Еще немного поразмыслив, он встал из-за своего укрытия и громким рычанием поприветствовал человека.
Взору странника предстал один из этих величественных созданий. Белоснежный, как чистейший снег на вершине гор, яркими лиловыми глазами, по которым было видно всю мудрость и непокорность зверя. Широкие массивные лапы с такими же белыми длинными когтями. Ряд белоснежных острых зубов скалился в сторону странника. Волк все еще был настороже, хоть он и вышел из засады, но не утратил желания сразиться.
— Прими мою благодарность, о гордый правитель этих земель. Не знаю, поймешь ли ты мои слова, но сегодня мне предстоит убить и так много людей, их необязательная жертва и так ляжет на мои плечи. Их, возможно, невинная кровь, окропит мой клинок и оросит мои руки. И все же, их невинность лишь передо мной, а вина может быть перед другими людьми, или, может, даже перед вашим благородным родом. Этим я смогу оправдать свои действия. Но ты другой, ты хищник, это твоя природа и натура, в тебе нет жажды убийства ради удовольствия, в тебе нет жадности или тщеславия. Твоей убийство я не смогу себе оправдать, оно ляжет камнем мне на сердце. Потому прошу, дай мне смиренному возможность спокойно пройти. — И, как в подтверждение своих миролюбивых намерений, странник склонил низко голову перед зверем, показывая свое желание о мире.
Разум все больше было видно в глазах волка, а также некое здравомыслие и рассуждение. Его оскал сошел с морды, дыхание стало спокойным и ровным. Он лишь пристально смотрел на стоявшее напротив существо, обдумывая его слова и поведение. Все то время, что волк был неподвижен и думал какое решение принять, человек так же не поднимал головы. Лишь ветер пел свою песню, гуляя между веток и кустов, только снежинки падали в своем хаотичном танце, укрывая и без того высокие сугробы.
Наконец волк решил и для себя, что не хочет сражаться, он завыл не так протяжно и без злобы, привлекая внимания странника. Тот, в свою очередь, поднял голову и посмотрел в лиловые глаза. Увидев глаза человека, волк полностью уверовал в мирное настроение его. И, использовав пример странника, так же склонил голову и прикрыл глаза, как будто говоря: «Я принимаю твою просьбу, человек. Можешь проходить с миром, ни я, ни мои родичи не тронут тебя в этих лесах».
«Сказав» эти слова, волк в последний раз посмотрел на человека и, развернувшись, побежал прочь с этого места.
— Благодарю, благородный.
Еще раз поклонившись, человек продолжил свой неспешный уверенный шаг.
— Еще пара дней пути и я буду на месте. Можно было, конечно, и ближе переместиться. Но слишком уж красив этот лес, так приятны эти холодные дуновения и так чарующа песнь ветра. Слишком много проблем возникло в последнее время, и такая приятная одинокая прогулка лишь поможет мне смириться и подготовиться. Нужно забыть то, кем я был, или, может, я и был тем, кем становлюсь. Мне нужен был лишь толчок. Ведь через несколько дней я стану монстром, я уже не смогу сказать, что это был лишь дурман моей проклятой крови. Я осознано совершу то, что намереваюсь. Как бы отреагировали Малек, Мефисто и другие, зная обо всем? Если бы я объяснил причину своих поступков, приняли бы они их? Поняли меня или же стали ненавидеть? Мне страшно… Я боюсь того, в кого превращаюсь. Те путешествия в другие миры, время в которых течет гораздо быстрей, чем здесь. Ведь они не знают, пока у них прошло чуть более полу года. Я странствовал уже как триста лет. Как же бредово это звучит. Даже для меня, который сам себе это говорит. Триста лет скитаний изменят кого угодно. Все те жестокие сражения, через которые я прошел, всех тех людей которых встретил. Да я даже полюбил, я завел семью и воспитал дочь, которая умерла смертной на моих руках. Седой и морщинистой, но столь прекрасной и любимой в моих глазах. Как же жесток удел бессмертия… Лишь тогда я на время пожалел о том, что достиг вот этой силы. Но позже лишь больше устремил свой взор к поставленной цели. Сейчас я знаю к чему иду, чего желаю. И даже после стольких лет, стольких знакомств, новых лиц, любви и ребенка, я никогда не забывал этого мира, я никогда не забывал своих друзей, товарищей, отца, мать, сестру… Я никогда не забывал ту клятву крови с Блегсколом! Я всегда буду возвращаться, здесь мой дом, мои планы и цели.
Как друзья поведут себя узнав все то, что я узнал: об этом мире, о сущности Блегскола, о истине его силы и слов, о значении бессмертных и их влиянии на этот мир, и моих приключениях и о утерянной семье? И стоит ли им знать всю истину? Я сам не знаю ответа, но благо сейчас он мне не нужен. Лучше просто идти вперед, а время еще есть.
