Мать-одиночка (СИ) - Любимка Настя (читать хорошую книгу .TXT) 📗

У меня затряслись коленки. Этот проклятый мир отобрал у них три года детства!

— Идите ко мне, мои морковки, — всхлипнув, протянула к ним руки. — Это я, ваша мама.

Сложно описать словами, что творилось в моей душе.

Сумбур? Каламбур? Кавардак?

Если Санька без лишних слов скользнул в мои объятья, то Ванька что-то пробухтел о суповом наборе; каюсь, это моя типичная фразочка о бедных, вечно жующих листья салатах девчушках, которые следят за фигурой и приходят в ресторан воды попить.

Впрочем, Ванька хоть и бурчал себе под нос, да только все равно в итоге жадно обнимал меня.

А я…

Я не могла нарадоваться. Вот они — мои детки. Два сыночка…

— Лиля, — хрипло выдохнула я. — Саша, Ваня, где ваша сестра?

Я зажмурилась, боясь услышать ответ.

— С папой, — в унисон ответили дети, и у меня сердце встало.

— Мамочка, ты побелела…

— Лиля жива, — Ванька уткнулся мне в шею. — Они сказали, что Лиля жива, и что папа тоже жив, слышишь, мамочка?

Сердце пропустило удар, второй, я осторожно сделала вдох и медленно выдохнула.

— Вот поэтому я и хотел их выпороть. Посмотри, чуть мать свою до… — Звучный шлепок оборвал слова незнакомца.

Я инстинктивно вскочила на ноги и закрыла собой мальчишек.

И ничего, что сейчас они оба выше меня почти на две головы.

— Ты зачем ее напугал? — произнес сердитый женский голосок.

— Кто вы? Покажитесь! — потребовала я, втайне молясь, чтобы Энимор уже пришел в себя и начал мои поиски.

Вдруг он уже идет по следу и вытащит нас из любой за… заварушки, в какой бы мы ни оказались.

— Вы только не пугайтесь, — мягко произнес все тот же женский голос. — Мы хранители Саттары, ее еще Стороной называют.

Меньше всего я ожидала, что передо мной появится лиловый енот и маленькая пони.

Причем они мне кого-то напоминали…

— Пеня? Баклажанчик?

У Лили в детстве была вот такая мягкая игрушка, и назвала она ее Пеней, а у мальчишек был лиловый енот, которого им подарил Витя. Это с моей легкой руки дети стали называть игрушечного енота Баклажанчиком. Ну или Жанчиком, потому что в три года еще не до конца выговаривали длинные слова.

— Меня зовут Танаша, но можно и Татой называть, — заискивающе улыбнулась лошадка, а я моргнула. Кажется, я спятила. Я точно спятила!

— А я Батторий, — важно выставив лапу вперед, заявил лиловый енот.

И не дав мне опомниться, оба вдруг замерцали и вместо енота и лошадки передо мной оказались кукла Барби и Кэн, вот только в человеческий рост!

Видимо, мой организма решил, что для меня на сегодня достаточно, потому что все перед глазами поплыло, или я сама куда-то поплыла? Иначе зачем так кричать мальчишкам?

— Мама!

— Батти мы идиоты! Она же выросла, зачем мы превратились в ее любимые игрушки? — это было последнее, что я еще уловила, а потом чернильная мгла подхватила меня.

*

В себя пришла рывком и долгое время не могла понять, где же я нахожусь.

Просторная комната с большими окнами, которые занавешены кремового цвета шторами с белоснежной тюлью.

Сама же я лежала на огромной кровати. Откровенно говоря, я в ней утопала. Мои рыжики лежали по бокам и спали.

Не знаю, кто перенес нас сюда, и кто наконец их переодел, но за это я была благодарна.

У меня даже мысль скользнула, что нас все-таки нашел Энимор, но поцеловав каждую макушку, я прошла к окну и поняла, что вымаги здесь ни при чем.

Во-первых, сказочный пейзаж, что открывался моему взору, отношения к Чареону явно не имел.

Город утопал в зелени, везде цвели яркие цветы, порхали бабочки, а птицы с блестящим оперением летали то ли наперегонки, то ли просто желали покрасоваться.

Словно большущий желток в небе, солнце освещало улочки, извилистыми тропками уносящиеся вдаль.

Во-вторых, такой атмосферы в Чареоне я отродясь не ощущала. Умиротворение, спокойствие, затаенная радость. Сердце щемило в предвкушении чего-то хорошего, доброго, нежного.

В-третьих, это люди и их одежда: свободная, просторная, без предрассудков. Нечто приближенное к тому, что носят на Земле разве что в жарких странах.

Свободного кроя, невесомая, будто паутинка, ткань, струилась по плечам, спине и ногам незнакомки, которая, улыбаясь подставляла руки небу и следила за тем, как на ее ладони садились бабочки и стрекозы.

До меня только в этот момент дошло, что и я тоже не в платье, в которое обрядилась в путешествии. Длинная туника серебряного цвета и цвета металлик шаровары, настолько легкие и тонкие, что ни веса, ни каких-нибудь неудобств я не испытывала. С удовольствием пощупала свое новое одеяние и осталась довольной.

Хотя вопрос о том, кто же нас переодел, так и остался открытым.

— А вы больше не испугаетесь? — с сомнением и затаенной надеждой спросил кто-то за спиной.

Вообще-то я уже испугалась. Не люблю, когда так подкрадываются. Но память щедро вернула момент из прошлого, недавнего, когда так же раздавался голос незнакомки. Так что я сохранила самообладание и медленно обернулась, ожидая увидеть ожившую Барби. Ужас, вообще-то.

Однако меня ждал сюрприз. На этот раз никаких оживших кукол я не увидела, а вот маленькую ласку, которая сидела от меня в трех метра и нервно почесывала мордочку — да.

— Танаша, правильно? — осторожно уточнила я.

— Тата, если вы не против, Зоя, — ответило существо.

А я хихикнула, вспомнив довольно пошлый анекдот о колобке, у которого волк искал рот с вопросом, откуда он говорит?

Так и здесь, вроде животное пасть не открывало, чтобы слова лились, а вот поди ж ты, разговаривало.

— Не против, — кивнула ласке, радуясь, что мое имя никто не коверкает.

— Саша и Ваня проспят еще пару часов. Переволновались, потом объелись, — виновато сообщила ласка, — может, пройдем в соседнюю комнату, познакомимся, вы позавтракаете, а я вам все расскажу?

Я поймала себя на мысли, что хочу взять зверька на ручки. У меня даже пальцы в нетерпении дернулись. Интересно, у нее гладкая шерстка?

Клянусь, я только подумала об этом, как зверек молнией взобрался по моим штанам и с довольным то ли урчанием, то ли мурчанием с посвистыванием, подставлял бока и спинку, чтобы я погладила.

— Налево будет дверь, там ванная и можно умыться, — просвещала меня Тата, пока я ее гладила. — Дверь направо ведет в гостиную.

— А это ничего, что я…

— Мне очень нравится, — и словно доказывая, заурчала втрое сильнее.

Интересно, откуда у меня такое безграничное доверие? Я ведь безропотно сходила в ванную комнату, вполне себе земную, чему неимоверно порадовалась. Душ, ванна, как я по вам скучала! А уж клозет!

Не думала, что у меня может еще больше подняться настроение. Сашка и Ванька спят, я сижу в гостиной и уплетаю булочки с корицей и пью кофе. Разве Лиля…

Видимо, о дочке я сказала вслух, потому что ласка тут же взметнулась с моих колен к груди, пришлось ее придерживать, и жарко зашептала:

— Она в Чареоне, я не успела ее перехватить, и Лилю забрал маршал Чареона. Виттор и Виктор — один и тот же человек. Не переживайте, пожалуйста, пусть он вас и забыл, да маги быстро определят их родство. Отец не бросит дочь.

— Что? — Шум в ушах нарастал, в носу защипало, а перед глазами поплыли черные мушки.

Я отлепила от себя притихшую ласку и глубоко задышала, заставляя бешено бьющееся сердце успокоиться.

Так, Зоя, дочь жива, это главное. И это все, что тебе сейчас нужно знать. Не нужно падать в обморок, всему найдется логическое объяснение, даже если у логики есть хвост из магии. Огромный такой хвост!

— Зачем? — спустя пять минут, смогла выдавить я. — Зачем вы разлучили нас три года назад, а теперь вновь сталкиваете лбами? Мой муж погиб, Тата. А Виттор — совсем другой человек, к тому же он скоро женится. И если ты считала, что я буду биться за того, кто обо мне и детях ничего не помнит, то ошиблась. Я этого делать не стану.

— Зоя… — Ласка всхлипнула и вновь забралась мне на плечи, калачиком свернулась у самой шеи. — Поплачь, тебе станет легче.