Три короны для Мертвой Киирис (СИ) - Субботина Айя (библиотека книг .TXT) 📗
— Каждый раз, когда ты, дочка, приводишь эдаких гостей, я снова и снова спрашиваю себя: за каким хреном я не задушил тебя твоей же пуповиной?
Какая поразительная отцовская любовь. Мейритина выкроили мгновение, чтобы придвинуться ближе к Рунну, и спрятаться за безопасным уютом его плеча. И пусть Кровожадная хоть тысячу раз назовет ее трусихой, Киирис была убеждена, что в происходящем спектакле ее роль должна быть самой молчаливой и незаметной. До поры до времени.
— Я бы хотел сказать, что рад тебя видеть, старый Гриб, но, боюсь, такого концентрата лжи мне не простит ни один из богов. Даже за кровь девственницы на алтаре. Хотя, в наше время найти девственницу еще сложнее чем порядочного разбойника.
В повисшей паузе медленно зрело напряжение. Мужчина поглядывал то на Рунна, то на свою присмиревшую дочь, а потом, нащупав взглядом мейритину, уставился на нее. Его взгляд был пропитан отвращением — и заинтересованностью. Очевидно, тенерожденный уловил это настроение, потому что мягким и все таким же невидимым движением обнял ее за плечи, вынуждая сделать шаг вперед.
— Твоя новая кобылка? — поинтересовался мужчина, оценивая интимные поглаживания, которыми Рунн щедро одаривал плечо Киирис, время от времени как бы невзначай скользя пальцами по краешку ее груди.
— Мое все, если тебе угодно, — сфальшивил Рунн. — Так ты пустишь нас в свою нору или мы оба будем продолжать делать вид, что не доверяем друг другу? У меня нет ни малейшего желания «наслаждаться» ароматами твоей лачуги, но еще меньше мне хочется говорить о деле и шкурных вопросах в присутствии стольких ушей.
На этот раз они нашли взаимопонимание. Главарь воров буркнул своим громилам, чтобы посторонились, и посулил вздернуть каждого, кто посмеет под любым предлогом помешать их разговору. Рунн и не думал давать ответные указания своим воинам. Он как будто упивался тем, что вопреки здравому смыслу и инстинкту самосохранения, хозяева вынуждены принимать игру на его условиях.
Внутри дома запахи и впрямь были отвратительными. Киирис с немой благодарностью уткнулась Рунну в плечо, тихо ликуя, что его аромат щекочет ноздри куда более соблазнительным букетом. Жаль, что это продолжалось недолго: Гриб провел их в довольно просторную комнатушку, напичканную дорогой, но потрепанной мебелью и шкафами со всякой утварью. В центре этой безвкусицы царствовал грубый деревянный стол в хороводе не менее грубых стульев.
Главарь занял место во главе, Рунн расположился напротив, а Киирис села справа от него. Она даже не скрывала радости по поводу того, что мужчин разделяет несколько метров столешницы. Конечно, если желание скрестить клинки будет достаточно велико, их ничто не удержит, но в разговоре расстояние послужит дополнительным сдерживающим фактором.
— Ты ограбил королеву-мать, — без вступления, огорошил собеседника Рунн. — Забрал то, что ее молодчики должны были передать ей лично в руки.
По тому, как на миг изменился цвет его лица, стало ясно, что мужчина совершенно точно знает, о каком грабеже идет речь, хоть он сделал все возможное, чтобы попытка «вспомнить» казалась натуральной.
— Я редко отказываюсь брать то, что само плывет мне в руки, — стараясь казаться беззаботным, выдал Гриб. — Если кто-то приходит на порог моего дома и кладет туда некоторые вещи — разве я не могу их взять?
— Конечно можешь, — охотно согласился Рунн, но прежде чем собеседник успел насладиться триумфальной улыбкой, добавил: — Если, конечно, на такой случай у тебя припасена запасая жизнь. Ну или хотя бы пара рук.
Разбойник кашлянул в кулак, и молчал все время, пока Крыса не слишком-то любезно поставила на стол кружки и бутыль с каким-то пойлом. Его она так-сяк, проливая на стол, разлила по посудинам и водрузила кружки напротив Рунна и Киирис. Мейритина знала, что скорее проглотит унцию змеиного яда, чем сделает хоть глоток. И судя по том, как тенерожденный покосился на стакан, он собирался поступить так же. Хозяин же сделал пару жадных глотков, как будто задницей чуял, что эта выпивка может стать последней в его жизни.
— Предлагаю вот что, — Рунн положил руки на стол, выстукивая кончиками пальцев какой-то несвязный мотив. — Ты вернешь мне кое-что. Одну вещь. А я сделаю вид, что знать не знаю, куда подевалось остальное. И со своей стороны могу пообещать, что если королева-мать спросит меня, не знаю ли я, куда подевалось ее добро, она услышит самое убедительное «нет». Как тебе такой вариант?
Киирис очень надеялась, что главарю разбойников хвати ума принять эту выгодную сделку. Будь она на его месте, согласилась бы не раздумывая. Но действительность множество разубеждала ее, что люди зачастую не способны оценить реальное положение дел, и вопреки голосу разума начинают идти на попятную там, где разумнее всего просто сказать «да».
— Щедрое… гммм… предложение. — Мужчина прочистил горло кашлем.
— Сран собачья, — отозвалась его дочь, продолжая кромсать Наследника тени безжалостным взглядом. — Он сдаст нас с потрохами, как в прошлый раз.
— Не припоминаю, чтобы разрешал открывать грязнуле рот, по крайней мере до тех пор, пока не спустил штаны, — отреагировал на ее реплику Рунн.
Его ни капли не смущал тот факт, что рядом сидел ее отец, которому эти недвусмысленные намеки могли быть, мягко говоря, не по душе. Хотя, когда Рунна вообще заботило чье-то душевное состояние, кроме его собственного?
— Нравится тебе это или нет, но она права, — подхватил реплику дочери Гриб. — И та история, и ее последствия, до сих пор свежа в моей памяти. Почему я должен верить тебе снова?
На этот раз пришла очередь Рунна делать вид, что он всерьез занят поисками подходящего ответа. Но он намеренно переигрывал и старательно корчился, доводя ситуацию до абсурда.
— Я тут подумал, что лучшим свидетельством тому, что я держу свое слово можешь быть… ты сам. Живой. И со всеми конечностями. С глазами и языком. Честно, на твоем месте я бы даже не думал задавать такие глупые вопросы.
— Они прирезали Улыбку, — продолжала шипеть змеей Крыса. — Убили ее, как какую-то падаль, даже не дали с достоинством умереть!
— Откуда у воров достоинство? — На этот раз Рунн выглядел неподдельно удивленным. — Откуда шакалам знать о чести, если они жрут объедки волчьей трапезы?
— Украсть у вора- дело чести. — Кажется, девчонка в самом деле не понимала, что играла с огнем и продолжала напрашиваться на неприятности. — Только не говори, что те сокровища из Керака королеве-матери достались по наследству.
— Я вообще не понимаю, почему должен что-то тебе говорить. Твое присутствие меня раздражает до такой степени, что я едва сдерживаюсь, чтобы не сделать то единственное, чего вы, пальщики, достойны — вырезать всех до единого, искоренить, как болезнь.
— Потому что мы оба знаем, что империи нужны падальщики, в особенности те, которые готовы сотрудничать, не задавая вопросов.
Киирис с любопытством ждала ответа. Ничего удивительного, что Рунн водит дружбу с такими людьми: слава о нем была столь дурной, что он мог иметь знакомых и в самом пекле. Но Гриб неспроста подчеркнул слово «империя», потому что от имени всех нэтрезов и покоренных ими земель мог говорить только один человек — Дэйн. И Киирис казалось невозможным, чтобы император марался о разговоры с ворами и разбойниками. Для подобного сброда у него мог быть лишь один разговор — приговор и плаха. Но грязные времена требуют людей, которые не слишком-то щепетильно относятся к чистоплотности своих поступков. Возможно, Рунн в этой цепочке был лишь связующим звеном? А раз так, Дэйн вполне мог знать о краже, и о том, в чьи руки попал таэрн… Знать — и ничего не предпринять, чтобы завладеть им, хоть каких-нибудь пару недель назад использовал не самые чистые способы, чтобы попытаться ее «расколоть» и выпытать, где находится ключ. Что же успело измениться за такое короткое время?
В памяти всплыл его укор тем, что она ублажает Раслера. А о его инстинкте собственника не знал разве что глухой. Свою фаворитку он не делил ни с кем, Рунн обожал отпускать язвительные комментарии по этому поводу: мол, чихать ему на запрет «императорской задницы», захотел бы — трахнул заразу едва ли не у Дэйна за спиной. Но фаворитка, по заявлениям Наследника тени, не вызывала у него ничего, кроме брезгливости. «Не понимаю, как Дэйн может засовывать член в эту холодную гадину, и не боится, что тот окаменеет и отвалится». Киирис предпочитала не комментировать такие реплики, хоть имела на этот счет собственное мнение: мужчина вряд ли станет спать с одной и той же женщиной, если она не удовлетворяет все его потребности. Похоже, Иникера была именно такой женщиной.
