Преступление победителя - Руткоски Мари (книги txt) 📗
— Нет, — не поверил Арин, — ты как будто рассказывал историю.
Рошар постучал пальцем по фляжке на столе:
— Ты явно ничего не знаешь о нашей стране, раз приволок с собой это.
— Почему ты не скажешь мне, о чем говорил с королевой?
Рошар продолжил стучать по фляжке, отчего она покачнулась. Наконец дакран ответил:
— Может, это и впрямь была история. Что, если я рассказал королеве о двух рабах в далекой стране и о том, как один помог другому?
— Но ведь я тебе ничем не помог. — Арин вновь вспомнил тот день: вкус пыли во рту, гравий, впившийся в щеку, крики, жгучий стыд.
— Ты спас меня, — сказал Рошар.
Арин ничего не понимал. Сначала он решил, что дакран насмехается над ним. Но голос Рошара звучал искренне, с какой-то затаенной тоской. Может, он представил себе другую версию событий? Придумал мир, где нож валорианца не успел коснуться его лица. Добрую сказку со счастливым концом.
— Мне очень жаль, — осторожно ответил Арин. — Я пытался. Но не смог ничего сделать.
— Ты помог мне сохранить то, что потом подтолкнуло меня к повторному побегу.
29
— Мне нужна твоя помощь, — сказал генерал Траян.
Весна давно началась. Кестрель пропустила большую часть празднований по поводу окончания зимы, поскольку все время сидела с отцом. Она согласилась сходить лишь в приют. Но дети с недоверием смотрели на ее ярко раскрашенных змеев.
— Они неправильного цвета, — пожаловалась одна маленькая девочка. — Я хочу черный.
После визита Верекс перебрал оставшиеся подарки.
— Можно я оставлю себе вот этого? — Он поднял розово-зеленого змея. — Он мне больше всех нравится.
Кестрель тогда только улыбнулась. Теперь она с опаской посмотрела на отца, ожидая продолжения.
— Я хочу, чтобы ты прошлась по столичным бойцовским клубам, — попросил он, — и завербовала для меня новых солдат.
Кестрель резко отодвинула стул от кровати, отчего он громко скрипнул, и принялась теребить вышитый рукав. Кестрель представила, будто разочарование, которое она испытала, — это нить. Его можно завязать в узелок или превратить в тугие стежки. За все то время, что Кестрель провела у постели отца, он еще ни разу ни о чем ее не просил. На что она надеялась?
Может, что генерал захочет стакан воды. Или поинтересуется, куда делся подаренный им кинжал. Он не мог не заметить, что теперь его дочь носит другое оружие. Вычурный подарок императора ярко сверкал у нее на поясе.
Кестрель могла бы рассказать отцу многое, но только если тот сам попросит. Однако вместо этого она произнесла то, что легко было сказать. Злые, привычные слова:
— Я не стану заниматься делами армии.
— Кестрель!
— Посмотри, что с тобой стало.
— Я поправлюсь.
— А в следующий раз? Ты снова полезешь в бой, и однажды тебя убьют. А мне останется лишь поставить на стол пустую тарелку для твоего призрака.
— Призраков не бывает.
— Значит, у меня не останется ничего.
— Нам нужны новые солдаты, — настаивал отец. — Наше войско не справляется.
— Так перестаньте завоевывать новые земли!
— Император не захочет.
— А чего хочешь ты?
— Глупый вопрос, — разозлился генерал.
Как он понял, какие слова ранят ее больнее всего? Неужели все дело в том, что отец знает ее дольше всех на свете? Но нет, время здесь ни при чем, ведь Арин обладал той же способностью. «Я больше тебя не знаю, — бросил он ей. — И знать не желаю».
Если Кестрель согласится пойти в бойцовские клубы и завербует солдат, будет ли она виновна в их смерти? Останется ли на ее руках кровь тех, кого убьют эти новобранцы? А боль и гнев тех, кто потеряет близких, тоже будет на ее совести? Кестрель вспомнила сирот, которые требовали черных воздушных змеев.
— Вот сам и вербуй своих солдат, — решительно произнесла она.
Траян ничего не ответил. Кестрель подошла к двери, но это молчание ее остановило. Даже спиной к отцу она видела его: раненый, прикованный к постели, бледный, исхудавший. Кестрель не помнила его таким усталым. Если она завербует воинов для армии… Может, это спасет отца на поле битвы, продлит ему жизнь еще на год-другой.
Кестрель вздохнула. Не оборачиваясь, она сказала:
— С чего ты вообще взял, что я кого-нибудь смогу уговорить?
— Народ тебя любит.
— Нет, любят тебя. А я всего лишь твоя дочь.
— Ты сбежала из Гэррана. Предупредила нас о восстании. И теперь все наверняка уже знают, как я завоевал восточную равнину.
— Лучше бы сказал, что это твоя собственная идея.
— Я бы ни за что так не сделал.
Кестрель повернулась к отцу, прислонилась спиной к двери и скрестила руки на груди. Она вспомнила о просьбе Тенсена.
— Ты знаком с главным инженером-гидротехником?
— Элинор? — Генерал смотрел на нее, прищурившись. Разговор явно утомил его: он едва переносил боль и тяжело дышал. Будь отец другим человеком, уже попросил бы лекарство. — Мы знакомы.
— Вы вместе воевали на востоке, верно?
Восточные земли, кроме равнины, были пронизаны сетью рек, особенно на юге. Правда, валорианские солдаты ни разу не доходили до города королевы в дельте.
— Да, и в Гэрране. А что?
— Она вроде бы живет в столице. Я подумала… Может, после клубов мне и к ней зайти? Попросить ее присоединиться к войску, когда вы опять отправитесь на восток. Она может вам пригодиться. Ведь понадобится строить плотины, наводить мосты…
— Да. — Если бы генерал не так устал, он бы, наверное, даже улыбнулся. — Элинор была бы нужна. Но император забрал ее к себе, а делиться он не любит. Так что не трать время зря.
Кестрель помедлила и добавила:
— Я пойду в бойцовские клубы, но только при одном условии.
— Ага! — Он откинулся на влажную от пота подушку. — Значит, сделка. И что же от меня требуется?
— Выпей лекарство.
Существование бойцовских клубов давно не являлось тайной. В столице их насчитывалось целых четыре. Эти заведения особенно любила богатая молодежь. Там можно было устроить попойку с друзьями, уединиться с кем-нибудь в тайной комнате и, конечно, подраться.
В каждом клубе имелась внушительная коллекция оружия. Предлагалось два варианта: сразиться один на один с противником в небольшом зале или выйти на арену, где за поединками наблюдали зрители.
Все наизусть знали немногочисленные правила клуба: кровь за собой вытирай сам; делаешь ставку — отдай деньги сразу; чужаков не впускать. Кестрель едва ли сумела бы попасть внутрь, если бы не показала охране отцовское кольцо с печаткой.
Бойцовские клубы ей не понравились. Пусть даже стены были обшиты черным деревом, а мебель обита мягким шелком с юга, помещения пропахли вином, потом и кровью. Кестрель невольно вспомнила свою дуэль с Айрексом: как он ударил сапогом по колену. И еще как Плут придавил ее к полу всем своим весом. Во рту у Кестрель пересохло. Она попросила воды, после чего принялась за работу.
Улов от трех клубов — двадцать имен. Очень мало. Некоторые из записавшихся смотрели на дочь генерала шальными глазами и смеялись. Другие были польщены предложением. Третьи — чаще всего те, чей возраст приближался к двадцати, — соглашались от безысходности, ведь так или иначе империя вскоре заставит их сделать выбор. Если валорианец не желает заводить детей, чтобы пополнить население империи, то пусть служит своей стране на поле битвы.
В одном из клубов записались две девушки, которые попросили написать оба имени на одной строчке. Кестрель поняла: эти двое — пара. Люди, которые не интересовались противоположным полом или по какой-то другой причине не желали вступить в брак, часто шли в армию. Девушки поставили свои подписи. Кестрель подумала о собственной свадьбе, и ей стало еще хуже. Потом она забрала список и спрятала в карман.
В последнем клубе, куда зашла Кестрель, как раз шел бой. На арене столпились люди, было шумно и душно. Кестрель опоздала к началу, поэтому ей пришлось встать позади толпы. В просвет между чужими плечами она разглядела, что на арене сражались двое мужчин. Светлые волосы обоих были убраны в хвост. Тот, что стоял к ней спиной, имел более хрупкое телосложение, но брал ловкостью и скоростью.
