Летняя практика - Демина Карина (книги бесплатно без TXT) 📗
Еська плечом повел.
Что сказать?
Там, на улицах, верить можно не всякому.
— Я ему жизнь спасла. Отец гневался, а я заступилась… и потом еще попросила… не отца, другого человека, который в ученики взял… и он мне был обязан…
Только забыл про это с легкостью. Или даже с радостью. Быть благодарным кому-то — тяжкий труд, не всяк с ним справится.
— Дверь заперли. Но мне что дверь… я умею… кое-что умею… вот и ушла… думала к тебе вернуться, но… в доме эти две… нелюди… и ждали еще… отец призвал.
Она шею потерла, прикрывая ладонью вспухший шрам.
— Злился крепко за самоуправство… но после сказал, что к лучшему… и он всегда слово данное держит. Велел отнести тебе.
Щучка вытащила из-под полы грязный пакет, запечатанный красным сургучом с оттиском крысиной лапы.
— Вот. — Щучка вновь дернулась, когда волки завыли, и на сей раз они явно ближе подошли. Этак если и дальше тут стоять, то и повстречаться можно. А выяснять, есть ли у волчьей стаи свой к людям интерес, Еська не собирался.
— Потом. — Он взял женушку за руку. — Идем.
— Куда?
— Туда. — Еська указал на заросли лещины, в гриве которой вот-вот должны были появиться зеленые шарики орехов. — Или у тебя другие планы?
Понурилась.
Нет у нее других планов. Она вообще слабо представляет себе, как жить дальше. И верно. Без защиты отыщут старые приятели, не столько, чтобы за свои выдуманные обиды отомстить, хотя и этаких найдется не один десяток, сколько желая угодить новому властелину подземелий. А уж тот наглую девку, надо полагать, не пощадит.
— Идем.
— Я… — Она потрогала щеку, на которой набрякло алым цветом клеймо. — Меня… там…
— И там, и тут… пойдем. С братьями познакомлю. Амулет сняли?
Кивнула.
— Слушай! — Еська ее просто поднял и подивился, что легка она. И вправду истощала на свободных-то харчах, этакую не то что волк — ворона утянет. — Их тебе бояться незачем. Они хорошие… местами…
Егор точно про клеймо молчать не станет.
Скривится.
И выплюнет сквозь зубы едкое словечко, а то и два, от которых Щучку в краску кинет. А у Еськи руки зачешутся в морду боярину дать. Емелька встрянет, утешая… и гнев вытянет. Рядом с ним гневаться не выходило никогда. Евстя промолчит, но выразительно, в кои-то веки с Егором согласный.
Ерема…
Еремы больше нет.
— Как ты меня нашла-то? — Девку упрямую он на плечо закинул, а та лишь пискнула сдавленно, но вырываться — уже за это спасибо — не стала.
— Так ведь обряд…
— Какой?
— Свадебный. Или уже позабыл?
Вот язык бы ей покороче, глядишь, и морда была б целой… ладно, с языком аль нет, но не волкам же ее бросать. Еще потравятся.
— Мы кровь мешали… и пробовали…
— Ну?
— Так ведь… мне как-то книга одна попалась, там писано было, что если ты чьей-то крови испробовал, то потом эту кровь можешь почуять хоть за версту, хоть за десять… хоть за сто…
Интересная, должно быть, книга.
— И я попробовала… сначала общее направление взяла, а потом… с Шаличей за вами шла… на броду оторвалась. Я с тобой хотела переговорить, а ты все время при людях… и амулет мой… работать перестал. Без него, сам понимаешь, показываться кому-то… ты опусти, я сама пойду. И сбегать не стану больше.
Вздохнула и добавила:
— Некуда мне.
Может, оно и так, да только, пока на плече лежит, Еське поспокойней будет…
Марьяна Ивановна сидела на завалинке, петлю с петлей перекидываючи. Пальцы у ней паучьи. Глаза холодные.
— И куда ж это вы, детоньки, хаживали? — спросила она голосочком ласковым-преласковым.
— Туда, — ответил Арей и на улицу указал.
Мол, домов премножество, выбирай любой, который по нраву.
Марьяна Ивановна только головой покачала с укоризной. Мол, могли б и прямо ответить, а не юлить.
— А вам не сказывали, что гулять поодиночке небезопасно?
— Так мы не поодиночке, — возразил Арей. И я кивнула. — Вдвойгу мы. Стало быть, безопасно. Ну, как тут вовсе безопасно быть могет.
— Шуткуешь все… гляди, дошуткуешься… а невестушка твоя сбегла.
Арей на меня глянул.
Нет, я не сбегла.
Стою вот.
— Другая невестушка. Царева которая. — Марьяна Ивановна едва петельку не спустила, отвлекшись. — Вот сидели девки смирно, а потом раз — и сгинули… и главное, кто их выпустил — не понять… за собой подчистил хорошо… умело…
— Намекаете, что я? — Арей за мою руку ухватился.
— Ну отчего намекаю? Я так и говорю, что тебе, дружочек мой, сие выгодно. Исчезнет девка в лесах, так сама, по своей воле… с тебя взятки гладки, не ты ее прогонял, не ты слово, царице даденное, нарушил.
— Арей со мною был.
— Так… — Она теперь на меня глядела. — Может, и был… может, вы вдвойгу их того… выпустили? И ведь найдутся, Зославушка, такие люди нехорошие, которые скажут, что не выпустили, а вывели болезных за ограду и…
Спицы лязгнули.
А я поежилась.
— Чушь! — Арей меня под локоток подхватил. — Спасибо вам, Марьяна Ивановна, за заботу да ласку, только… мы уж дальше как-нибудь сами.
— Сами так сами, — согласилась она, вязанье откладывая. — Ты ж у нас теперь высокого полету птица… и магик, и боярин.
— И вам что с того?
— Не загордися, Ареюшка… власть и сила голову кружат, а закруженную, ее и потерять легко. Печально сие будет… а ты, Зославушка, будь осторожна. Наши-то красавицы тебя люто невзлюбили. Не знаю, куда они подались, но иная нежить злопамятней людей будет.
— Спасибо, — искренне ответила я за предупреждение.
— Да не за что… не за что…
И вновь спицы за спицы застучали.
ГЛАВА 18
О жити и нежити
Манок Егор кинул в колодец. И, глянув в черную его глубину, покачал головой.
— Ну что, мой мальчик, я сделал то, что было мне поручено… и вот даже интересно, отпустят ли меня на свободу? Как ты думаешь? Я вот сомневаюсь. Но спросить стоит, верно?
Егор устал.
Он слышал, как гудят ноги.
И руки болят.
И спину крутит, будто он, Егор, состарился вдруг.
— Это от нагрузки. И конь под двумя седоками ляжет, что уж говорить про тело, которое две души везти вынуждено.
Мор вытащил из колодца ведро и припал к грязноватому краю. Он пил жадно, а Егор ощущал и холод — от воды ломило зубы. И сладость ее. И легкий тухловатый запах.
— Подземная… в мое время ее живой называли, хотя, конечно, преувеличение… а нам пора. Идем…
Он и вправду пошел.
И не вниз по улице, а вверх, к старостиному дому.
— Что, Егорушка? — Марьяна Ивановна сидела на сей раз не со спицами, но с семками. Белыми. Тыквенными. Насыпала на подол, жемчугами расшитый, да лузгала.
Подхватывала по одной.
Пальчиками сдавливала.
И вытаскивала темное нутро.
— Поговорить, Марьянушка, — сказал Мор. — Ты обещала…
— Не тут. — Марьяна Ивановна поднялась, смахивая семечки, которые рассыпались и спрятались в жирной земле. — Совсем ума лишился?
Она вцепилась в рученьку Егорову, и от хватки этой кости затрещали.
— Не мог кого другого найти? Надо было на рожон… а если приметит кто?
— Кто?
— Не знаю… Люциана… или вот Фролушка… у Архипа чутье…
— Отпусти меня…
— И этот балбес мигом полетит к Архипу. — Марьяна Ивановна постучала по голове Егора. — Или думаешь, уговорить получится? Хотя если…
Взгляд ее стал холодным.
А пальцы железными. Еще немного, и кость хрустнет.
— Не пугайте мальчика. — Мора этакое преображение оставило равнодушным. — Он и без того растерян…
— Не серчай, Егорушка, на старушку. — Марьяна Ивановна руку выпустила. — Поверь, есть у меня свои причины делать то, что делаю… да, есть… а тебя придется… неразумно, но… манок поставил?
— Поставил.
— Азар…
— Провел.
— Стрельцов…
— Завернул на ночную тропу. — Мор говорил кратко, и от краткости этой становилось крепко не по себе. — Еще не скоро выберутся, а если и выберутся, то ближе к границе.
