Семь горных воронов - Алхимова Ванда (книга жизни txt) 📗
— Лорды Тамврота, — закричал один из них. — С вами говорит лорд Брайен, сын дяди короля Бреса! У меня предложение от короля!
— С тобой говорит лорд Прент, — надтреснутым голосом отозвался Прент. — Говори, мы слушаем.
— Король Брес предлагает вам сдать город по доброй воле, — продолжал Брайен. — Взамен он сохранит вам жизнь и имущество. Тогда вы сможете выкупить своих лордов — немало их попало в плен, например, ваш главнокомандующий, лорд Гордый Ворон! Также мы отдадим вам тела короля Эннобара и лорда Хранителя Большой Королевской печати, чтобы вы предали их земле со всеми почестями.
— Что?! — забывшись, заревел Прент, багровея от злости. — Вы не вернете нам мертвецов? Не дадите женщинам оплакать павших? Да люди ли вы?! Это нарушение всех законов войны.
— Мы не выдадим вам тела грабителей и захватчиков, — заносчиво ответил Брайен. — Более того, пока вы не сдадите город, тела короля и еще пяти лордов будут висеть перед вашими воротами на виселице, на всеобщем обозрении. И каждые три дня мы будем казнить по одному пленному.
— Убирайся отсюда, проклятый людоед! — вышел из себя Прент. — Тролль ты, и отец твой тролль, и мать, и все предки до семнадцатого колена! Изверги!
— Я вернусь за ответом через три дня, после казни первого пленника, — легко поклонился Брайен и развернул коня.
Все спустились со стены и отправились на совет. Прент первым взял слово.
— Город я не сдам, — мрачно сказал он. — Не видал я еще ни одного сдавшегося города, в котором бы не было резни. Тем более нельзя сдавать сейчас, когда Бресу кровь от победы в голову ударила.
— В деле войны вам верить можно, — согласился Роден. — Кроме вас, из присутствующих и не воевал никто. Но что делать, если осада затянется? Припасов хватит только до весны. И потом… могут начаться болезни, смерти…
— Экономьте ресурсы, — проворчал Прент. — Зима возьмет Бреса за зад гораздо раньше, чем нас. Ему тоже несладко придется. Прискучит сидеть на снегу, и домой отбудет.
— Но заложники, — заволновался молодой лорд Тиан. — Брес угрожает казнями! Неужели мы оставим их на смерть?
— Если мы сдадим город, то обречем смерти всех — и заложников, и самих себя! — рявкнул Прент.
— Брес обещал сохранить нам жизнь, — раздалось несколько неуверенных голосов.
— Кому вы верите? — разозлился Прент. — Человеку, который оскверняет трупы? Да у него чести как у шелудивого пса, даром что королевских кровей. Не зря люди толковали, что его бабка путалась с купцом. По замашкам Брес купчишка и есть, никакого благородства в нем и не ночевало!
— Брес человек расчетливый и жесткий и вряд ли согласится на наши предложения, — сказал со своего места Мудрый Ворон. — Я предлагаю больше не вступать с ним в переговоры, а держать осаду и послать тайных гонцов в Твердыню Воронов за помощью.
— В переговоры не вступать нельзя, там наши заложники! — возмутился Роден. — Мой средний сын тоже ушел с Эннобаром! И кто знает, может, он станет первым из казненных!
Споры затянулись. Красный высказал свое мнение и ушел на стены: решил лично проверять все караулы, стоявшие у громадных котлов с маслом и смолой, под которыми тлел огонь. В случае внезапного штурма их содержимое обрушится на головы врагов.
Красный видел растерянность и мрачное настроение воинов и простых горожан. Смех исчез, остались одни слезы — по погибшим и по своей грядущей судьбе. Ворон слышал обрывки разговоров. Все надеялись на лорда Прента, называли его «верным Вепрем Тамврота» и другими лестными прозвищами.
Но одновременно с этим по городу поползли слухи о пленных, которым грозит страшная мучительная смерть, а также о том, что Брес просит открыть ворота, обещая милость и спасение. Шептались, что Брес — благородный молодой король и слов на ветер не бросает.
Красный чувствовал, насколько гнетущая атмосфера образовалась в городе, и все больше думал, что в переговоры вступили зря.
Тем временем войско Бреса встало вокруг столицы обширным лагерем. Горели костры, рылись землянки и рвы. Воины Бреса орали песни и жарили мясо. Кроме того, день и ночь ко рву подвозили телеги с хворостом и землей, засыпали вниз и утрамбовывали.
Горожанам, затянувшим пояса, оставалось только смотреть на эти пиры со стен, нюхать вкусный дым да глотать слюну.
В довершение ко всему Брес велел поставить прямо напротив ворот виселицу, на которую вздернули тела Эннобара, Старшего Ворона, Лирана, Роланда, Рейстена и еще двух лордов Приморья.
Виселица стояла так близко, что мертвецов можно было узнать. Распухшие окровавленные тела качались на ветру, ударяясь друг о друга, словно деревянные. Эта страшная картина добавляла гнетущую ноту в общую атмосферу беды и боли.
В первый день на виселицу приходили смотреть чуть не все жители города. Женщины рыдали, мужчины ругались. Потом Прент спохватился и велел не пускать никого лишнего на стены, но было уже поздно — все только и говорили что о мертвом Эннобаре в разодранной кольчуге.
Через три дня Прент снова поднялся на стену и дал Брайену новый отказ от сдачи города. В результате через два часа на виселицу вздернули молодого лорда, троюродного брата Роланда. Старый оруженосец его отца как раз дежурил у котлов и сразу же отнес весть матери повешенного.
Дворец огласился воплями, рыданиями и проклятиями Бресу. А Брес отправил гонцов, которые неслись вокруг Тамврота на безопасном расстоянии от стен и оглашали имена тех пленных, которым грозит смерть. А также выкликали предложение Бреса о сдаче города.
Наутро Прента осадила толпа миледи и лордов. Они засыпали его вопросами и угрозами. Те, чьи родственники были в плену, кричали, что надо открыть ворота, а не умножать смерти и не вести весь город к голодной гибели.
Прент повел себя неверно: он стал кричать на всех, позвал стражу и велел разогнать толпу взашей. Потом пошел на площадь, собрал народ и обратился ко всем, доказывая, что сдавать город ни в коем случае нельзя, что все обещания Бреса — ложь и что зима вскоре прогонит вражеское войско из-под стен.
Но волнение не улеглось. Красный Ворон слышал разные мнения и в чем-то их разделял. Потому что среди пленных, как объявляли гонцы, был Гордый Ворон. Про Дикого ничего не было слышно, и Красный изнывал от желания узнать о судьбе брата.
Королева облачилась в траур. Из нее словно вынули душу. Она каждый день приходила к Пренту и рыдала, умоляя его «сделать хоть что-нибудь», что усугубляло его заботы. Морна до сих пор не поднималась с постели, и от нее тщательно скрывали историю с виселицей.
На шестой и девятый день осады все повторилось: вешали нового заложника, и мрачные «украшения», на плечи и головы которых уже ложился первый снег, пугали горожан все сильнее.
Красный проснулся словно от удара. Вскочил с кровати. В этот раз он спал одетый — поздно вернулся со стены и упал без сил на постель.
За окном слышался шум. Красный Ворон схватил меч и выбежал в коридор. Во дворце метались люди. Слышались женские крики. Красный столкнулся со встрепанным Роденом, который бежал с мечом в руке к выходу.
— Воины Бреса проникли в город! — крикнул на бегу Роден. — Ничего не знаю, но у стен идет бой. Скорее!
Красный его далеко опередил. Он вскочил на первого попавшегося коня, затрубил в рог сигнал тревоги и погнал лошадь к городской стене.
Там действительно шел бой: охрана стены рубилась с воинами Бреса, протискивавшимися в калитку Другие воины пытались разбить цепи и открыть ворота. Бой шел жестокий, и Красный с ходу влетел в него, вкладывая в удары все свое отчаяние. Но внезапность нападения сделала свое дело: в калитку вламывались опытные бойцы, отлично вооруженные, настоящие волки войны, а противостояли им ветераны, мальчики или мирные люди.
Настоящих воинов, таких как Красный Ворон, было всего около сотни, и только благодаря им держалась оборона. К Красному присоединились два лорда из тех, кто спасся с поля боя. Они еще не оправились от ран, но все равно их появление вселило в Красного надежду, что калитку удастся отстоять. И отстояли бы, если бы вдруг со стен не стали сбегать воины Лугайда и рубить защитников города в спину.
