Инфернальная команда - Сухов Александр Евгеньевич (читаемые книги читать txt) 📗
— Так бы и сказал сразу, — Обиделся на дурня Гвенлин. — Напустят сами тумана, а потом обзываются. Откуда мне было знать, что тебе нужен чародей, который никакого отношения к Гильдии не имеет и который обладает достаточными навыками в области транспортной магии? — И в конце своей отповеди ворчливо добавил: — Заладят: альтернатива, альтернатива, а что такое эта самая альтернатива, толком не объяснят.
— Ладно, Гвен, извини. После семидесяти лет, проведенных в лагерях, рядом с продвинутой и весьма образованной публикой никак не могу окончательно свыкнуться с мыслью, что меня занесло в самое, что ни на есть феодальное общество. Значица, ты предлагаешь искать независимого чародея?
— А чего его искать, — Гвен посмотрел на Шмультика как на малое бестолковое дитя, — сам вчера на базаре мимо их лавок раз пять проходил, никак не меньше.
— Неужели? Признаться, я как-то даже и внимания на них не обратил. А чего они там делают?
— Претенденты. — Туманно ответил юноша и тут же пояснил: — Приехали на соискание должности придворного мага и дожидаются даты, когда объявят турнир. После проведения состязаний пара десятков счастливчиков окажется при дворе Теодория, а остальные либо подадутся на поиски счастья в другие края, либо обоснуются на рыночной площади Колбара и начнут впаривать наивному обывателю средства от перхоти, приворотные зелья и прочие магические эликсиры сомнительного свойства.
— Ба!… Откуда это у нас столько скепсиса и сарказма в отношении коллег по цеху? Ведь мы и сами как-никак в учениках чародея аж целых пятнадцать лет числились. — С иронией в голосе воскликнул Шмультик.
— Во-во, числились, а ничему не научились. А насчет того, что большая часть из них обыкновенные шарлатаны, мне рассказывал покойный учитель…
— Прям так уж все и шарлатаны?
— Не все, Шмуль, парочка толковых магов там обязательно найдется.
— Это тебе также твой учитель сообщил?
— Совершенно точно.
— Выходит, — подвело итог исчадие ада, — топать нам на рыночную площадь.
— Только для начала подзакусить не помешает. — Уточнил Гвен и, смешно семеня босыми ногами по холодному полу, помчался в противоположный угол комнаты, где над деревянной бадейкой был подвешен до краев наполненный водой металлический рукомойник, а на полочке, прикрепленной к стене, покоился коричневый брусок едкого мыла.
Затем совместными усилиями компаньоны сложили наличность в кожаные мешочки, которые запасливый Шмультик приобрел еще вчера во время совместной с Гвеном прогулки по рыночной площади. Золото поместили отдельно от серебра. Остальные монеты разделили примерно поровну и ссыпали в два мешка.
— Тяжелый пала! — Констатировал демон, прикидывая на ладони вес одного из мешочков. — Надо бы их на что-нибудь полегче обменять, на золотишко, например или камушки самоцветные.
— Не волнуйся, Шмуль, — поспешил успокоить товарища Гвенлин, — тут неподалеку от трактира я вчера заприметил меняльную лавку, по дороге на рынок мы туда обязательно заглянем.
После того, как золотовалютный запас братства был распределен по заплечным мешкам. Гвенлин дернул несколько раз за шнурок вызова гостиничной прислуги и в ожидании вальяжно развалился на стуле. Расторопный «мальчик» лет тридцати или около того не заставил себя долго ждать, поскольку добрая слава о неслыханной щедрости обитателей "осьмнадцатого нумера" уже успела облететь гостиницу и стать достоянием местной служивой братии.
Записав в специальный блокнот заказ постояльцев и получив в качестве материального стимула серебряного «медведя», служка хотел, было покинуть уважаемых клиентов и со всех ног рвануть на кухню, чтобы как можно быстрее вернуться за следующим поощрительным призом. Однако Гвенлин успел на ходу перехватить торопыгу, задав тому вопрос:
— Э… погоди-ка, дружище. А не известно ли тебе, что послужило причиной недавнего беспокойства, коему было суждено нарушить ночной покой нашей компании? Изволь ввести нас в курс дела.
— Страшные дела, молодой господин. — Наклонившись едва ли не к самому лицу Гвенлина, доверительным шепотком сообщил слуга. — Сегодня Зия — ночная дежурная как обычно по утряне отправилась будить одного из постояльцев. Только начала подниматься вверх по лестнице, а тут нате вам — два жмурика на лестничной площадке в обнимку валяются и у каждого посередь груди нож по самую рукоятку торчит, аккурат в сердце. Будто бы эти парни перед смертью крепко повздорили, достали ножи и в драке одновременно поубивали друг друга. Только все было не так… — Последнюю фразу побледневший от страха «мальчик» произнес практически одними губами.
Видя, что испуганный слуга не собирается продолжать свой интересный рассказ, Гвен извлек из кармана пару серебряных монет и положил их на стол. Непостижимым образом кругляши испарилась со стола, хотя и Гвенлин, и Шмультик, а также старательно изображавший мертвый кусок дерева Мандрагор были готовы с кем угодно биться об заклад, что ничья рука к ним не притрагивалась. Однако после того как служитель продолжил, всем стало ясно, что финансовые средства дошли по назначению.
— Я собственными глазами видел трупы и могу поклясться здоровьем собственных детей в том, что не могли они одновременно воткнуть ножи друг другу в грудь…
— Это почему же? — Беспокойно заерзал на своем стуле Шмультик.
— А потому, господа, что эти ребята сначала друг друга задушили, а уж только потом воспользовались своими ножами. Неувязка получается — не может один задушенный человек зарезать другого, а двое задушенных — тем более. Да и зачем одному мертвяку убивать другого, если тот и без того уже труп?…
От подобной мыслительной нагрузки мозги гостиничного служки заклинило и парень, окончательно запутавшись в собственных рассуждениях, замолчал, силясь постичь глубокий смысл того, что сам только что наговорил.
— Получается, что их кто-то придушил, а потом инсценировал поножовщину со смертельным исходом. — Пришел на помощь впавшему в ступор «мальчику» Шмультик.
— Совершенно верно, господа! — радостно воскликнул слуга. — Этих несчастных сначала придушили, и только после этого закололи. — Как только мужчина сделал этот единственно разумный вывод, радостная улыбка тут же сползла с его позеленевшего от неподдельного испуга лица, а обескровленные губы еле слышно прошептали: — Не иначе, как таящихся в ночи рук дело…
