Кровавый закон (СИ) - Вернер Анастасия (библиотека книг бесплатно без регистрации TXT) 📗
— Нет, ты такой же гордый и упрямый. Скорее в лепешку разобьешься, чем позволишь себе снизойти до женщины. У нас в селе, когда пастух выводил пасти овец, в стаде всегда находился какой-нибудь баран, который останавливался посреди поля и продолжал путь только после того, как его хорошенько пинали под зад.
Она не просто дерзила, она откровенно нарывалась. И Ринслер сразу понял это, но вместо того, чтобы проучить ее, он решил узнать, что эта дурочка задумала. Такие скромницы обычно и слова сказать не могут, и он был уверен, что в его комнате она оказалась не просто так. Тем более, он был прекрасно осведомлен, с кем она попала сюда. Если это очередная игра Лекстера, то Ринслер был готов сыграть. Вот только правила он всегда диктовал сам.
— А ты смышленая. И мне не нужен пинок под зад, чтобы принести тебе бокал вина. — Мужчина усмехнулся и поднялся с кровати.
Подошел к старому, полуразвалившемуся серванту и начал наливать красную жидкость в прозрачный бокал.
Олиф медленно поднялась, глубоко вздохнула, чувствуя, как бешенный ритм сердца стучит в ушах, и вытащила своей маленький ножичек. Нет, она не собиралась никого убивать, тем более даже крысу таким «оружием» зарезать не получится.
Девушка быстро приблизилась к мужчине, украдкой перевела дух и замахнулась.
Все произошло настолько неожиданно, что Олиф даже пискнуть не успела.
На пол полетел почти полный бокал вина, Ринслер молниеносно развернулся, чуть пригнулся, на тот случай, если девчонка все же успела направить удар, и буквально в эту же секунду выбил у нее из рук нож. Выпрямился, их взгляды пересеклись: ее — обреченный, с проблесками страха, и вместе с тем решимостью, затаившейся глубоко-глубоко, чтобы никто не смог этого разглядеть, и его — злой, разъяренный, который явно давал понять: он был готов в одно мгновение разодрать девушку на кусочки. И все же, было в его взгляде еще кое-что — удовлетворение. Он ведь знал, что что-то тут не так.
Ринслер злобно что-то прорычал, замахнулся и с такой силы огрел Олиф по лицу, что та не устояла на ногах, упала, ударившись лбом о тумбочку, так не вовремя оказавшуюся здесь.
В глазах потемнело, мир покачнулся, в ушах зазвенело. Девушка издала хриплый стон, и почувствовала, как сильные руки схватили ее за плечи, дернув куда-то в сторону. В животе образовался тугой комок неосознанного страха, но как только Олиф почувствовала под спиной мягкую пружину, то поняла, что мужчина кинул ее на свою кровать. Комок рассеялся, сменившись простым смирением. Она ведь прекрасно понимала, на что шла, и под чем подписывалась. Главное, чтобы «король» этого подземелья разозлился действительно сильно.
Ринслер что-то невразумительно орал, вперемешку пытаясь доказать девчонке, что у нее бы все равно ничего не вышло, и смешивая все свои слова с матом. Но Олиф было все равно, она краем уха различила слова: «Ты все равно сдохнешь, тварь», и улыбнулась.
И тут же поняла, что в комнате повисла тишина.
Мужчина был немало удивлен ее улыбкой. Девчонка была не сумасшедшей — в этом он не сомневался, потому что сам видел ее глаза.
А Олиф продолжала улыбаться. «Ты все равно сдохнешь». Да, именно так. Она все равно сдохнет. И каждый раз, снова и снова прокручивая в голове эти слова, ей хотелось смеяться, потому что вот так вот «сдохнуть» она должна была давно, и, тем не менее, все равно лежит тут, и ждет, когда же уже этот глупый мужик вызовет Хозяина.
И тот вызвал. Открыл дверь, подозвал какого-то воина и грубо велел исполнять приказ. А затем вернулся к Олиф. Встал напротив и принялся разглядывать, пытаясь понять, как Лекс заставил ее сделать… все это. Девушка села, расправила складки платья, вытерла рукавом стекающую по лицу кровь и взглянула на Ринслера.
Дурак.
Будь она на его месте, прирезала бы себя, да и все. Но они тут все вопросы решают с Хозяином. Интересно, что они ей сделают? Руку отрежут? Может, ногу? Или голову? А если они ничего не будут делать? Нет, исключено.
Голова кружилась, и рана на лбу с каждой секундой щипала все сильнее. По щеке текла теплая жидкость, иногда попадая на краешек губ. Олиф всеми силами старалась не скосить взгляд вниз, иначе она точно упадет в обморок.
Ринслер внимательно следил за каждым ее движением, понимая, что эта дурочка не сама додумалась до такого.
— Твое счастье, что ты такая неудачница, — с усмешкой заметил мужчина.
Олиф исподлобья мрачно посмотрела на этого напыщенного индюка. Ну вот точно же — вылитый Лекс.
Почему-то то, что она даже не старалась его задеть своим ножиком, ему даже в голову не пришло.
Девушка видела, что мужчина напряжен до предела. Да и вообще, кажется, хочет обвязать ее веревками и бросить в какой-нибудь сырой подвал, а за неимением такового, хотя бы в камеру.
Наконец, в комнату ворвались двое: один Песчаник и один человек. Нелюдь что-то сказал Ринслеру на их языке, тот ответил и, когда Песчаник дернулся к Олиф, быстро еще что-то добавил.
— Она не причинит вам вреда, — сказал мужчина на понятном девушке языке.
К ней подошел этот самый Песчаник и один воин-человек. Второй взял ее под локоть и потянул на себя, призывая встать. Дождавшись того момента, когда его ладонь, сжимавшая ее руку, окажется на уровне ее лица, девушка резко дернулась и впилась зубами в грубые, покрытые мозолями пальцы. Воин взвыл (больше от неожиданности), буквально тут же к нему кинулся Ринслер, и снова Олиф получила жестокую, обжигающую пощечину. Голова мотнулась в сторону, челюсть заныла намного сильнее, чем в прошлый раз.
— Ах ты, сучка, — зарычал мужчина, схватил девушку за руку, опрокидывая на пол, повернул ее спиной вверх, заламывая руки за спиной. Чем-то их связал, в рот засунул какую-то тряпку, закинул на плечо и понес по темным коридорам. За ними, теперь уже более внимательные, следовали Песчаник и воин-человек, готовые, если что, тут же ударить девушку так сильно, что она тут же забудет, как мать родную звали.
Олиф не шевелилась, просто безвольно висела на плече у Ринслера, словно мешок с тяжелой мукой.
Хорошо, что он не видел, как на лице девушки снова заиграла улыбка.
Ее посадили в какую-то камеру, предварительно развязав руки и вытащив кляп. Ринслер угрожающе предупредил, что на входе стоят двое очень хорошо обученных воинов, и если он узнает, что тут что-то происходит, и ему это не понравится, он отдаст Олиф этим воинам. Она и без слов все прекрасно понимала, и больше не нарывалась.
Они ушли, оставив девушку в одиночестве. Почему-то все охранники стояли у них на выходе, а в самом помещении находились только заключенные. Но, наверное, это и к лучшему.
Олиф прислонилась к холодной стене. Голова кружилась, челюсть наверняка распухла, на щеке уже точно появился огромный синяк. Однако больше всего девушка волновалась за голову. Кровь понемногу останавливалась, но все-таки приложилась о тумбочку она славно.
Ей очень-очень хотелось заплакать, в горле уже и комок встал, глаза намокли, но слезы все не выходили. Не было их и все. Похоже, за последние годы она совсем очерствела, раз даже плакать разучилась.
Олиф закрыла глаза, опустилась спиной на холодный пол.
Она все еще не оставляла надежды, что за этот поступок ее, наконец, убьют, лишив всех этих мучений.
Ринслер вышел из подземной тюрьмы в сопровождении двух воинов, едва сдерживаясь, чтобы не развернуться, и не порезать эту идиотку на мелкие кусочки к чертовой матери.
Он все-таки не удержался и с силой впечатал свой кулак в каменную стену.
— Ну-ну, не злись, — раздался детский, но до колик противный голос в темноте.
Мужчина вздрогнул, однако головы не повернул, делая вид, что не удивлен.
— Можете идти, — приказал Хозяин остальным двум воинам.
Как только те скрылись за поворотом, чокнутый предводитель Песчаников вышел из тени, но лицо его по-прежнему было едва различимым при свете всего одного факела.
