Лети, мой Свет! (СИ) - Василик Янина (книги онлайн полные версии TXT) 📗
— Вот именно. А как, когда и чем кормить эту скотину, обставлять новый дом, в какой цвет красить стены и обрабатывать поля — всё равно женщина. Вот и со страной приблизительно так же. Главное — ставить реальные цели и находить правильные решения. А если что не сладится, или женщина оступится, или засомневается — то для этого рядом и должен быть мужчина. Защитник, советчик и надёжная опора.
А мужчине нужна свобода и простор. Не то, засиживаясь на одном месте великого главы чего-либо (Дома, семьи или страны) его начинает тянуть на подвиги — устроить маленькую показательную войну, поссориться с соседями, захватить новые земли, насадить новую веру или прибить старую и прочие геройства…
А женщина такого бездарного транжирства как война не допустит. Потому что подумает, как эти подвиги отразятся на её детях. И детях её детей, родных, близких и прочее…
— Ну не знаю. Я бы на себя такую ответственность не взяла.
— Да и не всякий может, mi'ralli. И дело тут не в том, какого ты пола — мужского или женского. Поверь, мы не любую кухарку отрываем от кастрюли с супом и с половником ставим во главе страны! С этим даром нужно родиться и очень многому научится, чтобы постоянно его развивать. А у наших мужчин поначалу не было времени, а потом такой порядок оказался очень удобным. Если ты не представляешь, насколько занудна работа правителя — спроси у своего королевского друга, — мягко улыбнулся Крис и начал прикидывать, как бы закруглить бесконечный разговор.
— Значит, ваши мужчины настолько равнодушны к извечным вопросам «кто в доме хозяин» и где тут голова «главы семьи»?
— У нас нет таких вопросов. Наши женщины слишком умны, чтобы их поднимать, а мужчины слишком ценят своих женщин, чтобы их задавать.
Кристарн потёр глаза, в которых словно песка насыпали. Дискутировать не хотелось абсолютно.
— А скажи…
— Женщина, уймись! Дай поспать, а? Скоро рассветёт, а у тебя вопросов ещё телега и маленькая коробочка! Честное слово, я никуда за ночь не испарюсь. Усыпи своё любопытство, а лучше — оглуши до утра, хорошо?
Аталь смутилась, согласно кивнула и затихла, доверчиво положив голову тёмному на плечо. Дроу устало прикрыл глаза, вяло подумав, что наконец-то, можно спокойно отдохнуть, пока дождь не закончился. И моментально вырубился, упустив тонкую грань между глубоким сном и чуткой дремотой.
Проваливаясь в привычный кошмар, он уже не слышал, как ровное, спокойное дыхание девушки подстроилось под его, и размеренный речитатив человеческого сердца забился в унисон с сердцем дроу. Уютное тепло и приглушённый мягкий свет подземного огня тихим островом дрейфовали посреди бушующей стихии. И только Тень — волшебное творение Тёмной Повелительницы, словно дух ветра, принявший обличье лошади, охраняла крепко спящего хозяина. И, заодно, притулившуюся к нему человечку…
… В сыром подземелье холодно, тихо и безнадёжно светло. Волшебные фонари добросовестно освещают каждый уголок, не оставляя не то что темноты, даже намёка на тень. Слышен где-то вдали шум редких капель воды. Но оборачиваться и искать источник звука — нет сил. Да и бесполезно. Кроме поросших мхом и плесенью стен, пропитанных насквозь сыростью, здесь ничего нет. Только странный рисунок пентаграммы обвивается вокруг тебя непонятными символами.
Непонятными, зато здорово действенными — проверено многажды. Он ловит любое твоё движение и периодически начинает светиться, выкачивая силу. Усталое безразличие и опустошённость деловито осваиваются в непослушном теле. Не хочется ни двигаться, ни думать, ни чувствовать, ни жить. Если б можно было полностью раствориться в этой тишине и бездумно отсчитывать мгновения по упавшим каплям воды…
Но где-то глубоко, на грани подсознания, стальным стержнем держит душу приказ, заклятые верой и любовью слова родной крови: «выжить и вернуться». Да рядом зелёным стебельком вьётся слабое напоминание о долге и отданном добровольно слове. Сохранить. Сберечь. Любой ценой…
Время здесь не имеет никакого значения. Оно плывёт, вязкое и топкое, затягивая в трясину безысходности твои мысли и чувства. А в подсознании опять, в который уже раз, мелькает тихое злорадство: «Ты ошибся, ты не успел, ты не спасёшь, ты опоздаешь»…
И ты делаешь рывок, отчаянную попытку разорвать невидимые путы, стереть проклятую границу… но заклинания, вплетённые в пентаграмму, держат надёжней железа. В который уж раз, слабо засветятся тонкие линии, и обессиленное тело безвольно рухнет на ненавистный склизкий камень. И последнее, что ты почувствуешь — это силу, покорно утекающую из твоего Дара.
И малодушно понадеешься, падая в спасительную темноту небытия, что этот раз — уже последний. Но тут же стержень каленым железом вновь ворвется в бездумное сознание и возвратит к жизни, непреклонно повторив нерушимое: «выжить и вернуться». И ты опять сидишь, накапливая медленно приходящую силу, чтобы вновь повторить попытку освободиться. Даже будучи уверен, что она обречена на провал так же, как и бесчисленное множество предыдущих. Но всё равно надеешься, потому что сдаваться не имеешь права. Хотя очень хочется. До безумия…
Аталь вздрогнула и проснулась, судорожно хватая воздух, такой восхитительно свежий, пахнущий дождём и напоенный неповторимыми лесными ароматами зелени и чистоты, сладких ягод и пряных грибов, прелых листьев и нежных цветов. И отчетливо поняла, что это был всего лишь сон. Но такой реальный, такой пугающе близкий, словно она всё это действительно переживала въявь.
Понадеявшись, что это не внезапно прорезавшийся дар предсказания, девушка с усилием улыбнулась, чувствуя, как замедляется бешеный стук успокаивающегося сердца. К счастью, по части прорицаний её возможности были не просто нулевыми, а надёжно удерживали минусовые позиции. Поудобнее устраиваясь под бочком у Кристарна, она лениво отметила, что дождь стих, а небо уже светлеет. И тут же заснула спокойным сном безо всяких сновидений.
Кристарн уже давно не пользовался пробуждающими заклинаниями. Вроде бы ничего сложного: даешь себе установку, когда желаешь проснуться, подкрепляешь приказ силой — и спишь спокойно до назначенного времени. Но сон у дроу был настолько чутким, что ни в каких будильниках он не нуждался. Тёмный просто не позволял себе полностью засыпать, предпочитая паре часов глубокого сна лёгкую полудрёму, в которой сознание полностью не удалялось в страну сновидений, позволяя слышать и чувствовать всё происходящее. Времени для отдыха требовалось больше, зато для душевного спокойствия так было значительно проще. Потому что сны, появляющиеся при неосторожности крепко заснуть, были о прошлом. Почему-то Кристарну всегда снились только самые неприятные и болезненные моменты его жизни, и он совершенно не стремился пересматривать их во снах. Лаэлия утверждала, что это связано с его даром эмпатии, но легче от этих объяснений никому не становилось.
Поэтому, проснувшись от ласкового прикосновения солнечного луча, Кристарн удивился. Во-первых, тому, что полностью выспался, чего с ним не случалось уже давненько; во-вторых, что провел целую ночь без кошмаров; а в-третьих, что солнышко уже высоко в небе, но ничто и никто не разбудило его ранее. Даже человечка, которую бесшумной назвать было крайне сложно. Из-за кустов выскользнула Тень, мгновенно перетекла поближе к дроу и укоризненно фыркнула прямо в ухо, выражая своё авторитетное мнение по поводу некоторых хозяев, которые полночи гонят непонятно куда бедную лошадку, а сами потом до полудня почивать изволят.
— Всё, осознал свою неправоту, раскаялся и уже встаю, — Крис отмахнулся от настырной серой морды, и одним слитным движением оказался на ногах. — Кстати, могла бы и разбудить, что-то я действительно разоспался. С чего бы это?
Тень совсем по-человечески вздохнула и совсем не по-лошадиному подогнула ноги, удобно устроившись на месте дроу. Глядя на Кристарна дымчато-серыми глазами, пояснила, что понятия не имеет, отчего так случилось, но не настолько она садистка, чтобы будить любимого хозяина.
