Древо Мира Грез (СИ) - Оленик Виктория (читать полную версию книги .TXT) 📗
— Нет! — Линд отбросил Ралона в сторону и кинулся на профессора. И тут началась неразбериха… Профессор упал, Ралон отлетел назад, сталактиты рванулись ко мне… Всё ближе и ближе.
Решение пришло самое глупое и самое правильное. Развернувшись, я побежала к пропасти. Свист ледяных ножей бежал за мной, обгоняя, заставляя сердце стучать сильнее, а ноги — бежать быстрее.
— Нет, Весс!!!
Краем, только краем, меня задела огромная глыба, прорезав плечо чуть ли не до кости… Но я уже почти… почти…
Далеко-далеко в сознании промелькнула мысль: «Что я делаю?!»
Но выбора все равно нет. Какая, в сущности, разница, как умирать? Кажется, я умру раньше, чем планировал человек в маске.
Вскрикнув, я полетела в пугающую пустоту, на дне которой блистал белоснежный лед… Ветер врывался со свистом в уши, звенел в голове, и будто пытался вернуть обратно. Но я падала. Я падала все ниже и ниже. И вместо скалы обрыва я видела бесконечное время, утекающее, падающее, разбивающееся…
Звук трескающегося льда вошел вместе со мной в воду. Ледяная чернота хлынула в легкие, обжигая и безжалостно кромсая их изнутри, разрывая в клочья…
Холодно… Как же холодно.
Неумолимая чернота тянула меня вниз, вода поднималась мелкими пузырьками…
Холодно.
Я цеплялась за жизнь, как могла, но страшный холод уволакивал меня в бездонный туман, и я сдалась…
Это было странное чувство — будто набросили ватное одеяло и окутали фиолетовым дымом. Границ не было: сплошной вязкий туман. Спокойно… Оглушающее тихо… Спокойно…
Туман вращался вокруг, осязаемый и видимый — живой. Он пел. Пел о жизни и смерти, пел о вечности. Мне показалось, что я возвращаюсь домой после долгого путешествия. Я поплыла куда-то: вперед или назад, или влево, или вправо… Я не знаю. Меня вело что-то неподвластное разуму, что-то истинное и правдивое… реальное. Домой, домой!
Вдруг передо мной возникла книга. Почему-то я не удивилась, словно эта книга и должна была быть тут. Я облетела ее с разных сторон и потянулась к ней руками…
…И тут же туман рухнул, тысячами осколков, ледяными брызгами ослепительно чистого льда. Вода хлынула отовсюду, а с нею — страшная тьма безвременья…
— Весс!!!
На меня капнуло холодное, будто огонь прикоснулся к щеке, и я вздрогнула. В легких что-то рвалось наружу, безжалостно раздирая грудную клетку.
— Ну же, дыши!
Что-то наконец вырвалось — со страшной болью, чуть не отправив меня на тот свет. С опозданием я поняла, что я просто-напросто снова дышу.
Я открыла глаза и часто заморгала от обилия света.
— Ты в порядке?
Знакомое лицо… Линд!
— Как же ты меня напугала, — с облегчением вздохнул Линд и помог мне сесть. — Что это у тебя?
Он дотронулся до моей руки, и я перевела взгляд вниз. Рука сама по себе судорожно сжимала фиолетовую книгу. Я разжала руку и с удивлением посмотрела на книгу. Что это?
— Н-н-не з-зннаю… — смогла выстучать я.
— Ооо, — Линд виновато растер мои плечи руками, но руки у него были такие же ледяные и мокрые, как и я сама, так что мало помогло, только стало очень горячо, как бывает, когда сунешь в горячую воду обмороженную ладонь. Поняв, что не поможет, Линд перестал заниматься глупостями и с беспокойством посмотрел наверх. Я, постукивая зубами, тоже: там блуждал огонек и звенели беспокойные голоса. Я их слышала плохо, будто туман еще не до конца развеялся, но где-то краем сознания я поняла, что это плохие люди.
— Я уммерлла? — неожиданно выдавила я.
— Нет, что ты! — Линд с беспокойством улыбнулся и нервно посмотрел наверх. Потом решительно поджал губы, будто что-то решил, и прошептал несколько слов. Но эти слова разнеслись по всему льду, эхом проникли в самые затаенные уголки и прозвучали громко, внятно. Поверхность льда забурлила, потом подпрыгнула вверх и опустилась уже мелкими осколками. Много зеленых щупалец — присмотревшись, я поняла, что это были водоросли — рванули вверх, потом изогнулись и потянулись к нам. Одно их них обхватило меня за талию и аккуратно подняло вверх, другое проделало то же самое с Линдом… Они доставили нас на вершину и тут же метнулись к врагам, не давая тем опомниться.
Боюсь, я больше напоминала хорошо замороженный овощ, нежели живого человека. Сознание то приходило, то уходило, и Линду пришлось меня поддержать, когда оно в очередной раз потухло. Осмотревшись, Линд вдруг расцвел от радости и прошептал:
— Сейчас беги за мной, слышишь?
— Зачем?
— Поверь мне.
Я вяло кивнула, хотя имела в виду другой вопрос: зачем нам вообще двигаться, если можно просто лечь и умереть?
Впрочем, сознание медленно, но возвращалось, и я уже гораздо лучше, чем минуту назад, могла реагировать на происходящее. Кровь эльнолвов потихоньку брала верх над человеческой, исцеляя и возвращая мне силы. Так что, поразмыслив, я пришла к выводу, что могу даже передвигать ноги самостоятельно. Хотя пока до меня дошла эта простая мысль, Линд крикнул «Вы два растарда, вам нас не поймать!» и потащил меня за собой, так что мысль застала меня уже бегущую.
Линд протащил меня через лаймак и приказал зажать нос. Я послушалась, и только потом поняла зачем: мы оказались в той же комнате, где были в прошлый визит — в комнате с сонным дымом.
Преследователи ворвались за нами с криками и попытались нас схватить. Ралон побежал за нами к креслу, так что Линду пришлось его даже оттолкнуть, отчего несчастный бухнулся на пол, да так и не поднялся. Профессор повел себя умнее. Он явно понял, что за странный запах наполняет комнату, и уже потянулся рукой к носу… но не успел: сонный дым оказался быстрее. Опустившись на пол, Олатц сладко захрапел, очень успешно подхватывая сопение Ралона.
Линд тронул меня за руку и указал на выход. Далеко не сразу я поняла, чего от меня хотят, но когда поняла, послушалась немедленно. Выскочив за Линдом, я вдохнула воздуха и огляделась.
— Плохой день, — прошептала я. Хотелось разреветься, но я вытерла заснеженным рукавом лоб и посмотрела на небо. Что внизу, что вверху — всё одинаково: облака, облака, облака… Они плыли вокруг нас расплывчатыми коврами, окружая со всех сторон дыханием мороза и свежести. Только свежесть эта застывала в легких, отчего становилось еще холоднее и тоскливее.
— Ничего себе, — Линд подобрался к самому краю небольшой горной площадки и посмотрел вниз. — Солнце Спасения [55].
Солнце Спасения… От этого слова мне стало совсем плохо. Нас занесло в Дикие Земли, и где-то на просторах этого континента — мой отец. Я поежилась и опустилась на сероватую землю, покрытую слоем пепла. Меня трясло, но зато сознание окончательно вернулось.
— Надеюсь, Дзинь сможет нас найти, — Линд присел рядом и обхватил колени руками. Его трясло ничуть не меньше, чем меня. — Побыстрее бы она там, что ли!
— Знаешь, — я облизала замерзшие губы, — зато попутешествовали!
Линд помолчал и вздохнул.
— В следующий раз отправимся обычным способом.
Я кивнула, не став добавлять, что если он будет, этот следующий раз. Но мне почему-то кажется, что Линд меня понял.
Сколько времени прошло? Час, два? Я выдохнула облачко белого пара — еще чуть-чуть и осыплется на колени белыми искрами снега — и посмотрела на небо. Нет, видно, минут пятнадцать, не больше: туча в виде медведя сдвинулась совсем немного.
— Может, мы сами выберемся? — я обхватила плечи руками и поежилась. Этак человеку в маске работенки прибавится: чтоб убить, ему придется меня разморозить. От такой мысли даже теплее стало, не мне одной будет плохо от сегодняшнего приключения.
— Всего минут двадцать прошло, Весс, — Линд как-то странно на меня посмотрел, будто бы ожидал, что я немедленно грохнусь в обморок от печальной новости. Но я лишь нахохлилась и постаралась замереть: так легче переносить холод.
Время — странная штука. Оно то бежит вперед со скоростью рунрина, то тянется, превращаясь в бесконечный шаг Арьяши [56]. Для бабочки проходит целая жизнь, мы же проживаем несколько дней — жизнь бабочки для нас мгновение… А для Вселенной — вспышка света, которая проносится так быстро, что ее невозможно поймать.
