Надежда мира (СИ) - Воронина Тамара (книги онлайн без регистрации TXT) 📗
В конце концов она споткнулась и растянулась во весь рост, корзинка откатилась далеко в сторону, хорошо хоть, закрыта была. Женя пробороздила носом толстый слой пыли на дороге и звучно чихнула. Риэль, не заметивший ее падения, услышал странный звук, оглянулся, увидел, как она ворочается, стараясь встать, а почему-то не получалось, кинулся к ней, поднял и вдруг сильно прижал к себе, ей даже больно стало.
– Извини, – тихо сказал он. – Я просто сам не свой. Ушиблась?
– Нет, – ответила Женя ему в плечо. – Я понимаю, не обращай на меня внимания. Я даже коленки не разбила, даже руки не ободрала, тут столько пыли, что даже падать мягко…
Он поцеловал ее куда-то в волосы, потерся о них щекой.
– Я не могу не обращать на тебя внимания, Женя. И, главное, не хочу. Извини, я не подумал, что выше тебя и шаги у меня больше.
Ты вовсе обо мне не думал. Ты вовсе меня не видел, как не видел деревьев, птиц и солнца, уже заметно склонившегося к западу. Если ты и видел что, так только самоуверенную рожу тана Хайлана или последний взгляд Матиса. Скотина Матис, лучше бы тебе и в самом деле умереть, потому что если ты попадешься живым мне в руки, вообще пожалеешь, что на свет родился.
– Устала? – нежно спросил Риэль. – Еще с полчаса сможешь пройти? Вон там, – он показал рукой на рощицу, – озеро очень хорошее, мелкое, вода совсем теплая, даже зимой. Ты пропылилась вся.
Он подхватил корзинку, взял Женю за руку и свернул к рощице, стараясь идти помедленнее. Только лицо все равно напоминало маску, и взгляд обращен куда-то внутрь… или в прошлое.
Рощица и правда была этакой Аркадией, на ветках сидели нахальные корольки, совершенно людей не боявшиеся, и пересвистывались нежными голосами. Риэль раздвинул ветки, показал Жене озерцо и занялся костром, пока она торопливо окуналась в действительно теплую воду и прополаскивала одежду. Вряд ли они пойдут сегодня дальше. А если честно, Женя и физически не сможет, устала смертельно, потому что за эти несколько часов они отмахали бог знает сколько миль.
Риэль уже набрал хвороста для костра, виновато улыбнулся Жене и пошел к озеру, а Женя занялась ужинообедом – есть хотелось уже очень-очень. В корзинке, естественно, была еда: крупная жареная птица, видом похожая на утку, вкусом – на индюшку. Женя решила ее разогреть: чуточку воды на дно – и на огонь, схватила кастрюльку и побежала к воде.
Голый до пояса Риэль умывался, и, увидев его спину, Женя ахнула: на белой коже отчетливо выделялись следы ударов, небольшие синяки, царапины. Он вздрогнул, выпрямился, повернулся – и на груди тоже синяков хватало. Что-то его испугало, потому что он подбежал, торопливо ее обнял, начал успокаивающе гладить по голове.
– Женя, все нормально, ничего страшного, не надо принимать все так близко к сердцу.
Женя вырвалась и возмущенно выпалила:
– Ничего себе – в порядке! Он тебя бил, ты же весь в синяках!
Риэль печально улыбнулся.
– Он меня целовал, и только потому я весь в синяках.
– А губа разбита – тоже целовал?
– Нет, дал по физиономии. Но я сам напросился, честно. Ляпнул не подумав и получил.
– А…
– Женя! Набирай воду и пойдем обратно. Я тебе объясню все, как только ты возьмешь себя в руки. От тебя сейчас лесной пожар начнется.
Он поднял мокрую рубашку, башмаки (заходя в воду, он разулся и закатал штаны) и пошел впереди. Вообще, синяки и правда походили на засосы, да и пальцы при особо крепких объятиях могут такие следы оставить, Женя по себе знала, был у нее однажды неистовый любовник, так она эти следы бурной ночи с удивлением обнаруживала поутру, глядя на себя в зеркало, а, так сказать, в процессе ничего такого не замечала. Но вот несколько красных полос оставили не поцелуи!
Она торопливо зачерпнула воды в ручейке, вернулась к костру и занялась готовкой. Риэль, обняв руками колени, наблюдал за ней.
– Он только в конце так разошелся… Когда иначе у него не получалось. Я-то бы обошелся, а ему непременно надо что-то кому-то доказать, кого-то убедить, что он самый могучий в постели. Вот и убеждает… Каков бы он ни был, он замечательный любовник, Женя.
Она села рядом и положила голову ему на плечо. Может, если он не будет на нее смотреть, ему будет легче? Голос даже не ровный – без интонаций, безжизненный.
– У тебя ведь и в самом деле не было выхода.
– Был. Я еще после первого раза мог пойти в лес и удавиться на первом же дереве. Или вены вскрыть. Только я не могу. Я не очень-то верю в богов, не в их запретах дело. Но так меня воспитали, наверное, – что дано судьбой, надо выдержать. А может, мужества не хватает.
– Это не выход, – покачала головой Женя. – Это бегство.
– А разве я не бегу?
И лучше бы голос оставался безжизненным, потому что такая горечь и боль убьет быстрее вскрытия вен.
– Я так и бегу, не знаю куда, не знаю, от кого, без цели. Уговариваю себя, что я, мол, менестрель, мне и положено, да только я нигде никогда не задерживаюсь дольше, чем на две недели, что-то поднимает меня и гонит дальше.
– Почему ты считаешь, что это бегство?
– А что? Потребность? Ерунда, Женя, не может нормальный человек жить без всего. Без дома, без привязанностей, без друзей. За всю жизнь у меня было только два друга, и обоих я потерял. Со мной рядом опасно быть, Женя. И твоих забот я не стою: прижмет – предам.
Черт, а не истерика ли у него начинается, испугалась Женя. И что делать? По телу Риэля волнами пробегала дрожь, но он не менял позы.
– Ты слышала, что я сказал? Что Хайлан замечательный любовник. Нежный и умелый. Я ненавижу его, что не мешает мне не просто подчиняться ему, это бы ладно, тут действительно с выходами сложно, это не мешает мне получать небывалое наслаждение от близости с ним! Я ненавижу его – и не просто лежу в его постели бревном, но и отвечаю на его ласки, целую его, с ума схожу от удовольствия. А потом он дает мне деньги – и я беру их. Кто я после этого?
– Тот же, кто и до этого, – максимально рассудительно сказала Женя. – Риэль. Мой друг. Лучший друг. Единственный человек в чужом мире. Почему ты о себе только плохо думаешь?
Он опустил голову на колени и глухо спросил:
– А как надо?
– Нормально. Не односторонне. Понимаешь? Ты так уверен, что предал Матиса…
– Я предал его, – перебил Риэль. – И он умер. Ему негде было взять деньги не лечение. Я убил его.
– Ты как раз пытался его спасти, дубина. Не знаю, как это называется у вас. А я бы назвала это жертвой. Я не хочу плохо говорить о Матисе, но одно знаю точно – великодушен он не был. Не захотел тебя понять.
– Я знал, что он не поймет…
– Ну и что, ты в тот раз пошел с Хайланом, потому что трахнуться с кем-то захотелось? – грубо спросила она. Трахнуться – это такой культурный перевод на русский. По понятиям всеобщего слово было пожестче. Риэль удивился даже через свой острый приступ самоедства. – Или все ж были нужны деньги – да не тебе, а Матису? на его лечение? Почему это называется предательством? Хайлан вот уверен, что ты ненавидишь его за то, что он был причиной ухода Матиса.
– Ну и дурак. В этом никто, кроме меня, не виноват. Женя, это дело прошлое, все тысячи раз обдумано, взвешено и сочтено. Я знаю, кто и в чем виноват.
– Ты думаешь, что знаешь. А виноваты все. Хайлан со своей привычкой ни в чем себе не отказывать, Матис со своей глупейшей гордыней и неспособностью понять самого близкого человека, ты со своими завышенными требованиями к себе… Тебе не приходило в голову, что Матис мог тебя хотя бы выслушать?
– Приходило. Но он не стал. И это было его право. Женя я любил его. И я лег в постель с другим за деньги. Что тут еще объяснять?
– Получается, что Матис любил только твое тело. И как только счел его оскверненным, гордо повернулся и ушел. Не соизволив подумать, что при этом чувствуешь ты.
Он очень долго молчал. Ну понятно, и об этом за шесть лет не раз думал, и все обдумано, взвешено, сочтено. Мене, текел, упарсин, короче говоря. И не переубедить – и надо ли? Он вынес себе обвинительный приговор без права на апелляцию и кассацию. Женя обняла его, осторожно, чтобы не причинить боль.
