Последнее дело императрицы (СИ) - Чурсина Мария Александровна (читаем книги онлайн .TXT) 📗
- Напрасно волнуетесь. К полудню станет уже так тепло… — Эйрин обернулась и кокетливо повела плечом. О да, не в пример своей матери, она предпочитала отнюдь не монашеские наряды. Кружева на бледной коже. И в ямочке между её ключицами капельками росы лежали жемчужины ожерелья. — И вы будете удивлены.
Маартен хмыкнул.
- Меня трудно удивить, девочка.
- Но я всё же попробую. И почему вы мне так не доверяете? Знаете, иногда может оказаться, что союзником становится кто-то почти незнакомый.
Они столкнулись взглядами — кто кого пересмотрит, и Эйрин первой отвернулась. Завитый локон лёг ей на щёку, а она так и осталась стоять, уперевшись руками в подоконник. Улыбка всего на секунду стала напряжённой:
- Я думаю, мы прекрасно поняли друг друга.
- Так и есть, — подтвердил генерал и от души хлопнул дверью.
"Союзники?!" Она играла с ним, но вряд ли бы стала бросаться бессмысленными фразами. "Союзники, значит". Генералу вдруг вспомнилось письмо без подписи. Он не особенно доверял анонимам, но в тот раз сам ещё раз обдумал расстановку сил и поставил на кон всё. И с блеском выиграл.
"Союзники". Летящий женский почерк, вещающий ему о том, что императрица не собирается идти на встречу с консулом.
Он привык всё держать под контролем и был в точности уверен, что стоит только отвести взгляд, как тщательно возводимый порядок тут же рухнет. Маартен и консула выбрал себе только потому, что Теро идеально подходил на роль куклы-марионетки. С одной стороны — красавчик и любимец публики, с другой — робкий ягнёнок, если дело казалось вещей посерьёзнее, чем вечерняя попойка. Он умел красиво говорить о свободе. Он был удобен генералу. Именно так.
Маартен заприметил его уже давно и организовал головокружительную карьеру от рядового до консула новой Манталатской республики. А кому же ещё было занять это место? Сайоран — слишком себе на уме. От того ножа в спину ждать, может, и не стоило — молоко на губах не обсохло, а вот парочку-другую истерик закатить — пожалуйста. Лишние заговоры Маартену были без надобности.
Шекел? Тот некрасив и угрюм. Кому понравится такой политик? Да и не особенно им покомандуешь. Глядишь, и новый переворот грянет.
Маартен остановился в пустой галерее — если не считать шумящего вдалеке патруля — и побарабанил пальцами по холодному подоконнику. С Теро ему всё было предельно ясно, а вот с Эйрин… Девчонка его не устраивала. Он-то ожидал увидеть дитя, которое будет шарахаться от серьёзных дядей в военной форме и забьётся в самый тёмный угол, а увидел вполне осознавшую свою власть интриганку.
- Что ж, — пробормотал генерал себе под нос. — Что ж. И не таких на колени ставили.
К тому же, убранные в сложную причёску волосы Эйрин напомнили ему вдруг Кериту. В молодости она точно так же укладывала волосы и украшала их цветами. Розы вяли почти сразу, а лилии, сорванные ночью, держались долго. Воспоминание было не из приятных.
После того, как он выгнал жену из дома, она, говорят, недолго прожила. Впрочем, Маартен не знал точно. Болтали, что она уехала к сестре в глубокое захолустье, да там и скончалась, подцепив какую-то заразу. И поделом.
Он наблюдал за тем, как украшают сад и площадь к скромному празднованию, а рука сама собой дёрнулась в привычном жесте — погладить бы любимых псов, потрепать бы их по холке. Только собаки остались в Морейне. И некстати ему вспомнились сыновья.
Первым ушёл средний — Лиур. Маартен прекрасно помнил то хмурое утро, когда сын пришёл и бросил ему под ноги два парных клинка. Заявил, подлец, что собирается бросить военное дело. Что, мол, всю жизнь мечтал о другом. Когда ему указали на дверь, гордо вскинул голову. Они все гордо вскидывали голову, когда получали отказ. Только потом умоляли о прощении.
Что с ним случилось после, Маартен знать не хотел. Раз ушёл, значит, у него больше не было среднего сына. Рука привычно касалась холки белого пса, ситритской гончей породы. Пальцы привыкли к жёсткой шерсти. Лиур радостно бил хвостом по полу всякий раз, когда видел хозяина. Тогда генерал ещё любил, когда ему поддакивают.
Старший — Айдж — ушёл не по своей воле. Просадить всё отцовское состояние в кости он не успел, но очень уж старался. И тогда в гулком от пустоты доме появился чёрно-рыжий Айдж с обрубленными ушами.
Ярл продержался дольше остальных, потому что умел маскироваться и поддакивать. Маскироваться и поддакивать — и эта способность едва ли стала решающей для Маартена. Когда он почуял, что в доме творится неладное, десяток его солдат во главе с Ярлом уже ворвались в имение, и генерала спасла только быстрота реакции да многолетняя тренировка. Как он не переломал ноги, выпрыгивая из окна на втором этаже, знал только Вселенский Разум.
- Тьфу ты, — буркнул Маартен, поймав себя на том, что опять поминает отверженного бога. — Ничего. Ещё не таких на колени ставили.
Ему почудилось, что в ладонь ткнулся холодным носом чёрный мохнатый Ярл, и лизнул приветственно. Так обычно лижут руки хозяину.
Они всё ещё сидели на кухне, а в окна долбился дождь. Давно потух огонь, и остыла вода в чайнике. От наползших на небо туч в комнате сделалось сумрачно, как в склепе. Пыльная скрипучая мебель нависала со всех сторон.
- До Альмарейна далеко, два дня пути. Ну, мы когда шли… — Савия смутилась от пристального взгляда Эйрин и уставилась в стол.
Косые струи дождя били по стеклу, и не было конца этим тучам. Не было края дождю. Руки Этель снова лежали на мятом письме. Разорванный конверт валялся тут же, на столе.
Разгадка была так близко, а она не обращала ни на что внимания, как слепая бродила по лабиринту чьих-то заговоров. Скулы ныли от несуществующих слёз.
"Эйрин узнала всё, что произошло с тобой. Она могла бы найти тебя, если бы только пожелала. Но она не стала. Думаешь, почему? Она просто не хотела тебя видеть", — вот что сказала Руана. Вот что сказала мёртвая императрица, а Этель находила силы, чтобы смеяться ей в лицо.
"Ты! Всего лишь! Плод моего воображения!"
"Глупо. Я жила задолго до того, как у тебя появилось воображение".
Выходит, она была права.
- Я не пойду в Альмарейн пешком. На это есть портал. Интересно, хватит ли мне сил. — Этель усмехнулась и глянула в окно. Серый дождь на стекле нарисовал улыбку Эйрин.
"Прости, — сказала она, как будто разбила вазу или наступила на ногу. — Но ты всё равно ведь будешь злиться".
Этель уже не могла злиться. Она собирала внутри себя силы — по крупице — для последнего рывка и не знала, надолго ли хватит этих сил. Злость была бы слишком большой роскошью.
- Дождь такой сильный. Может, подождать, пока он кончится? — тихо предложила Савия и потянулась к остывшему чайнику. Но его бока уже не согревали пальцы.
- Он не кончится теперь, милая. — Этель поднялась, набросила на плечо сумку. Щёлкнула застёжкой плаща.
- Когда вы вернётесь? — подняла голову Савия. Тёмные волосы упали на лицо, и поэтому казалось, что она плачет.
- Я не знаю.
Обрушились на оконное стекло ветки дерева, как хлысты — резко, больно. Зазвенел, застонал старый дом.
- Но всё же будет хорошо, да? — Теперь она смотрела прямо и требовала. Так ребёнок требует от взрослого защиты.
- Я не знаю, — повторила Этель, едва скрывая отчаяние. Один раз она уже пообещала, что всё будет хорошо. Что ничего не случится.
"Прости, Риан".
Разумнее было бы пойти к Аластару, поговорить с ним. Наверняка он придумал бы что-то получше. Ведь всё, что угодно, любой план был бы лучше того, чтобы живьём лезть в гнездо голодных пауков — Альмарейн. Но Этель боялась, что сил хватит только на один переход. Что она будет делать, если застрянет в Малтиле?
В предстоящей битве у неё был всего один союзник. Весьма условный, неясно, чего добивающийся, да к тому же давно мёртвый.
- Я выйду из дома и уйду к старому городу, — вполголоса произнесла Этель. — Если за мной следили, то увяжутся следом, и тебя, надеюсь, не тронут.
