Тиэль: изгнанная и невыносимая - Фирсанова Юлия Алексеевна (лучшие книги онлайн .txt) 📗
— А ведь ты и самого мальчишку сейчас проверяла, — проницательно отметил Адрис, стоило юноше умчаться раздавать приказания. — Помню себя влюбленным балбесом, у которого от одной мысли о Крисмилле в голове звенело и кипела кровь… Если б мне кто о ней такое сказал, в порошок бы на месте истер и ей под ноги высыпал.
— Истинная любовь одновременно мнительна и не терпит сомнений, — согласилась Тиэль. — Он мог бы сомневаться в чувствах Злитаэль, но не в ней самой. Мне показалось, старшая баронесса все поняла правильно, потому так спокойно приняла новую затею сына.
— Тебе-то откуда об истинной любви знать? Ты же вроде совсем по вашим меркам молоденькая, — хмыкнул Адрис. — Или ты это также по свету вокруг и запахам определяешь?
— Даже эльфийку о возрасте спрашивать неприлично, граф, даже призракам, — едва заметно улыбнулась Тиэль, обходя тему своих младых лет и сердечных привязанностей. — Что до любви настоящей, призрачной или фальшивой… Определить такое безошибочно почти невозможно. Одного цвета и запаха на всех, как у спелых ягод, не бывает. Кинтер очень молод, он весь пляшет цветами, словно оставленное на ветру полотнище гигантской палитры. Но одно доказательство, данное ощущениями, у меня все-таки есть. Когда истинно любящий говорит о любимой, даже если ругать ее вздумает или смеяться, от него теплом веет или жаром пышет. Сегодня так горел Нартар, поминая свою Кшихсу. От барона же и дуновения легкого не исходит, заблуждается он насчет своих чувств, сам обманывается.
— Значит, можем съездить к девице для проверки. Мне уже самому любопытно взглянуть на ту, из-за которой все завертелось.
Призрак увлеченно закружился по приемной и был бесцеремонно прерван в своем танце ударом двери о стену.
В комнату ворвался юный барон с выпученными от возбуждения глазами и не одним неизменным хохолком на голове, а целой дюжиной, не меньше.
— Она приехала! — выпалил он. — Злитаэль приехала ко мне! Ко мне! Сама!
— Отлично. Ее уже провожают сюда? — обрадовалась Тиэль возможности провести проверку, не покидая особняка.
— Э… о… сейчас! — притормозил, встряхнулся, как щенок после купания в речке, и снова умчался Кинтер.
Адрис не успел выдать язвительного комментария. Послышался торопливый топот, и чуть запыхавшийся барон снова ворвался в приемную с вестью:
— Нартар ее проводит! Что мне делать?
— Идти в кабинет, ждать, слушать, — невозмутимо выдала пошаговую инструкцию Тиэль и после короткой паузы добавила: — Кроме того, неплохо было бы причесаться.
Рука юноши привычно взметнулась к голове, на ощупь определила степень царящего там безобразия, потратила несколько секунд на попытку тщетного приглаживания и бессильно опала. Вытаскивая на бегу гребень, Кинтер поспешил скрыться за дверями кабинета.
— М-да, если содержимое черепушки у парня в таком же состоянии, как прическа, печально. Ее расческой в порядок не приведешь, а розгами уже поздновато действовать.
— Жизнь научит, — философски повела плечом Тиэль и, скользнув задумчивым взглядом по призраку, еще более философски присовокупила: — Или нежизнь.
— Ты на что намекаешь? — почти обиделся Адрис.
— Не намекаю, прямо говорю, — открестилась эльфийка, заново раздувая потухающие угольки в жаровне. — Ты предпочитал действовать без долгих размышлений и жил потому, что везло. В конце концов, начал считать свой стиль поведения единственно правильным, а когда везения не хватило, чтобы выжить, из-за недостатка времени на осмысление ситуации превратился в привидение.
— А одна умненькая маленькая эльфийка всегда действует после размышлений о сути бытия и своем месте во Вселенной? — съехидничал дух.
— Нет, конечно, я живу, как чувствую. Но вы, люди, так путаетесь в чувствах, что мой метод никому, кроме меня, не подойдет, — рассеянно объяснила Тиэль, смахивая со лба золотую прядь.
Уж у нее-то волосы были самыми настоящими, эльфийскими и цветом, и длиной. Честно сказать, длину бы она предпочла поменьше, и раньше ее косы были втрое короче, не чета златому плащу самовлюбленного владыки Диндалиона. Но перед изгнанием, когда дева обнимала на прощанье Перводрево — самый большой мэллорн Рощи Златых Крон, она получила в дар не только его саженец, но и отросшие волосы. В них, как чувствовала враз потяжелевшая голова, патриарх Дивнолесья влил существенную порцию силы.
Этот запас Тиэль решила оставить на черный день и пока не позаимствовала ни капли. Скупердяйкой Тиэль не была, однако понимала: мир вне родных лесов может преподнести не слишком приятные сюрпризы, к которым надо быть готовой. Потому силу, хранимую в тяжелых прядях волос, сочла запасом нужным. Да и голова быстро приспособилась к тяжести.
Врут, когда говорят, будто эльфы с трудом привыкают ко всему новому. Может, среди старых, разменявших первую тысячу лет, так и есть, но в целом эльфы слишком разные, чтобы мерить их одной меркой. Да, неприятностей Тиэль, как любой разумный, не жаловала, зато перемены в целом, пожалуй, любила. Они представлялись ей прохладной быстрой струйкой воды в теплом тягучем потоке великой реки времени. Ей бы, наверное, и странствовать по Миру Семи Богов понравилось, останься возможность возвращаться домой и насыщаться силой великой рощи. Увы, этого права эльфийку лишили вместе с роскошью видеть родных и друзей…
С той стороны двери, которая открывалась в коридор, послышался басовитый гул Нартара и цокот каблучков. Адрис на всякий случай юркнул за ширму к Тиэль. Вдруг эта самая Злитаэль — медиум и устроит сцену, завидев призрака.
В приемную вплыла она, обожаемая эльфийка барона Кинтера. В первые мгновения Тиэль узнала ответ на второй из еще не заданных вопросов. Ехидный голос призрака продублировал его над ухом:
— Если это эльфийка, то я танцовщица из борделя.
Так и сказал «это», не удостоив красу неземную права именоваться в женском роде. Пусть и был несколько несправедлив в суждениях.
Вообще-то Кинтер не соврал в трепетно-влюбленных описаниях. Злитаэль была прелестна. Тонкий носик над капризными губками, из тех, что в пору юности кажутся умилительно-трогательными, а с годами приобретают брюзгливое выражение, лицо изящным сердечком, большие глаза и золотые волосы, собранные в мудреную прическу. Острые ушки девицы, выглядывающие из прически, и все иные места, доступные для украшательства, были отягощены ювелирными изделиями. Вроде бы тонкой работы, но в таком количестве безделушки превращались в нечто вульгарное.
Тому, кто никогда не находился в обществе эльфов длительное время, внешности Злитаэль вполне хватило бы для обмана. Крашеные волосы сделали ее почти неотличимой от чистокровной эльфийки Дивнолесья. Но только почти. Ощущения близости леса, интуитивно позволяющего чувствовать сородичей, не было и в помине. А уж цвет и аромат красавицы не оставили для Тиэль никаких сомнений в происхождении красотки. Запашок подгнившего мяса и треснувшая тусклая стекляшка! Злита была квартеронкой вампира, оборотня, человека и орка. Внешность ей досталась от клыкастого предка, а зубы — от человеческого.
От кого именно из родни Злитаэль унаследовала склонность к мистификациям, или же то было ее личное, приобретенное в процессе жизни свойство, эльфийке было не особенно интересно. А вот каким образом раскрыл обман Адрис, об этом Тиэль обязательно хотела спросить друга позднее. Неужели призраки более чутки, чем люди? Или граф при жизни общался с эльфами и смог унести за порог часть своих способностей, а не только разум?
— Вот, лейдин, лейдас Кинтер сейчас спешит на встречу, — вежливо проинформировал Нартар гостью прямо с порога. И тут же уточнил, выполняя инструкции барона: — Возможно, ты пожелаешь сообщить о причинах визита?
— Нет, — сморщила носик Злитаэль, пройдясь по приемной с надменно-хозяйским видом и присев в предусмотрительно расположенное в непосредственной близости от ширмы кресло. При этом ноздри ее зашевелились, неосознанно втягивая воздух с нужным снадобьем. — Пропал на три дня, а меня Римсин должен сильнее ревновать. Думаю, когда твой дурашка-барон предложение сделает, граф наконец решится.
