Я - Даго (ЛП) - Ненацки Збигнев (книга читать онлайн бесплатно без регистрации txt) 📗

— Чего ты желаешь от Святой Церкви?

— Веры, — ответил тот, хотя и на грош не верил в божественность человека, позволившего себя распять.

Затем он отрекся от Сатаны и языческих верований, произнёс выученный заранее символ веры и на чужом языке повторил на память слова молитвы «Патер ностер». После этого он разделся и трижды погрузился с головою в озеро, прежде чем услыхал на латыни: «Ego te baрtisto in nomine Рatris et Filii et Sрiritus Sancti». Отец Дагоберт помазал руки юноши елеем и дал ему собственное имя: Дагоберт. После этого в доме Астрид состоялся пир с участием патера Дагоберта. Юноша был горд тем, что теперь у него есть имя. Правда, Хлодр тут же чуточку изменил его. Теперь он называл парня Даго, и вскоре тот и сам позабыл, что на самом деле его зовут Дагоберт. За горсть серебряных дирхемов он получил и маленький серебряный крестик, который с тех пор стал носить на груди.

И только после всего этого он осмелился спросить у священника:

— Скажи мне, отче, откуда берётся власть?

— Какую власть ты имеешь в виду, сын мой? — спросил в ответ отец Дагоберт, сам по происхождению галл, и получивший священническое помазание в знаменитой школе Ахена, а поскольку он знал язык донск тунга, ещё Людовик Набожный выслал его в Друзо, чтобы патер выслеживал здесь и доносил о разбойничьих походах аскоманнов.

— Я имею в виду власть над людьми.

— Такую власть Бог даёт выбранному Им человеку, чтобы тот мог управлять судьбой других людей или целых народов. Власть эта — сила и мудрость. Но подобная власть над людьми — ничто по сравнению с властью, которую Господь дал своему наместнику на земле, папе, и его священникам. Им дана власть над человеческими душами, право судить их грехи, отпускать их и совершать священные таинства.

— Каким образом можно получить власть над людьми?

— Чаще всего получает её человек, рождённый от повелителя. Папа совершает его помазание освящённым миром и одевает ему на голову королевскую корону. Без такого помазания власть никакой святости в себе не имеет. Случается, правда, что и обычный человек, которому Господь непостижимым образом дал способность править другими или большую силу, достигает высоких постов и положений и тоже может получить миропомазание, или же харизму, от наместника Божия.

— Ты говоришь о христианских владыках. Но ведь имеются и многие другие. Князь Акум в Друзо тоже обладает властью над городом и людскими судьбами.

— Это власть ненастоящая и слепая. Но, признаюсь, что обычному человеку трудно её отличить от той, которую даёт священное помазание. Некоторых людей Господь в непознанной и таинственной мудрости своей одарил удивительным талантом: способностью к правлению. Своим хитроумием и разумом приходят они к власти и управляют иными. Но, говорю тебе, они остаются слепцами. Бог предложил им возможность увидать полноту сияния своего и величия, но полностью смогут они сделать это лишь приняв истинную веру. Если они не пользуются данной им возможностью, то слепцами и умирают.

— Акум всех видит и всё слышит. Когда же он проезжал мимо меня на коне, то я чувствовал, как меня от него отделяет какая-то невидимая стена.

— Эту стену меж повелителем и обычным человеком творит величие власти. Вообще-то я никогда не размышлял об этом достаточно глубоко, но все же считаю, что некоторые люди рождаются повелителями как бы сами по себе. От них исходят сила, мудрость и упомянутое мною величие.

— Скажи мне, отче, а как мне добыть его?

Пожилой священник изумлённо поглядел на этого семнадцатилетнего юношу. Сам он прожил уже шестьдесят лет, но еще никто и никогда не задавал ему подобных вопросов. Но разве уже то, что этот молодой человек спрашивал его о таких удивительных вещах, не свидетельствовало, что со временем станет он повелителем? Поэтому, после глубоких раздумий, священник сказал то, что подсказывал ему опыт:

— Немногие знают, сын мой, что когда-то я пребывал при дворе франков. Я познакомился с их повелителем, столкнулся и с франкскими вельможами, И скажу тебе, что человек, желающий обладать хоть щепоткой власти, прежде всего должен пробуждать страх, чтобы другие подчинялись ему хотя бы из страха. Ещё должен он пробуждать любовь, чтобы привлечь к себе иных. Его должна окутывать тайна, чтобы каждый его поступок и слово носили примету необычности. Еще обязан он взвешивать каждое слово и каждое своё деяние, чтобы не выглядеть смешным. Ибо, тот кто смешон, пробуждает презрение к себе.

Только это и удалось узнать сыну Бозы от старого священника. Но и этого было достаточно, чтобы уразуметь: если Зелы говорила правду, что он, будучи сыном великана, и родился повелителем, то здесь, в Друзо, в самом начале своего пути к власти начал он делать ошибки. Поначалу для Астрид и Хлодра он был таинственным, но подрастерял загадочность, когда начал шататься по продажным женщинам. Разве можно было завоевать величие, покрывая за ночь пусть даже и дюжину девок? А потом ещё, будто обычный разбойник, еще и грабил на дорогах. Аскоманны ценили разбой, но ведь он не собирался стать повелителем аскоманнов. Почему перестал он пользоваться искусствами, полученными от Зелы — магией и чарами? Да, он был всего лишь семнадцатилетним мальчишкой, которому нужно было многому учиться. В планируемом захвате и грабеже Друзо командование взял на себя Хлодр, а не он, Даго. Но так, по-видимому, и должно быть, раз он только начал познавать мир.

Как он ни пытался, но так и не смог поверить, что сын Бога позволил себя распять обычным людям. Даго носил на груди крестик, но понятия греха, рая и ада, а также вечного создателя грехов — Сатаны, оставались для него чуждыми. Ещё в детстве ему привили то, что после смерти человек живёт в виде духа своей обычной жизнью, княжеской или рабской, в зависимости от того, кем он родился и кем умер. Если при жизни человек творил много зла, то после смерти — самое большее — принимал звериный облик или становился упырём. Когда Даго глядел на небо с его громадной полосой блестящих звёзд, которую некоторые называли Млечным Путём, а другие — Птичьим, для него он всегда оставался Путём Душ, Дорогой душ, отлетающих для жизни в новом мире…

Тем временем в посад Друзо стали свозить лён, и в бедняцких землянках, и в шалашах слышно было, как женщины отделяют костру от волокон. Время это называлось Пажджердж, от льняной костры — пажджерджи. В первых днях этого месяца в доме Астрид появились два воина, здесь же укрылись шестеро аскоманнов, которых Хлодру удалось уговорить принять участие в нападении на город, ибо уже назначен был день, когда военные корабли Свери должны были зайти в порт. Каждую ночь снилась Пайота Даго, он видел её лицо, алые губы и никого не замечающие глаза. Когда же снилось ему, что глаза её глядят на него с испугом и, в то же время, с любовью, у него поднимался и напрягался до боли член. Теперь у него не было Астрид, так как с тех пор, как начал он бывать в шалашах у продажных женщин, та стала ходить спать к Хлодру, потому Даго не мог теперь успокоить своих телесных желаний и потому, постанывая, ворочался на лавке. А впоследствии даже днём, достаточно было прикрыть глаза, образ Пайоты вставал перед ним, возбуждая дрожь будто от холода или горячки. Эту дрожь заметили Астрид с Хлодром, но парень объяснил им, что его мучает Жажда Деяний. «Ведь разве не рассказывал я вам неоднократно, что меня родили для великих подвигов,» — говорил он им.

Украдкой вытаскивал он подвешенный на ремешке крестик и молился Богу, замученному людьми, чтобы тот помог ему овладеть Пайотой. Только вот желал ли он этого только лишь в том смысле, в каком мужчина желает молодую и красивую женщину? Ведь та даже не была красавицей. Даго знал в городе и более красивых женщин. Так что желание его имело в себе что-то ещё, что сам он мог осознать лишь с трудом. Возможно, он хотел овладеть Пайотой, чтобы таким вот образом переступить ту невидимую границу меж её величием и собою, доказать, что для него, будущего повелителя, такой границы не существует. Обладать Пайотой — для него это значило укрепиться в уверенности, что он не такой, как все вокруг, что её высокое рождение и величие ничего не значат, поскольку он, Даго, тоже вскоре добудет себе величие власти, как ворожила ему об этом Зелы.