Удача мертвеца (СИ) - Борчанинов Геннадий (читаем книги txt) 📗
Матросы взялись за канат, и вора, наконец, бросили за борт.
— Раз! — крикнул боцман. Пираты принялись неторопливо тянуть, с каждым криком боцмана протягивая Джеймса ещё и ещё.
Остальная команда сгрудилась у противоположного борта, предвкушая ужасное зрелище свершившегося наказания. Я же стоял на баке, сложив руки за спиной, и смотрел на экипаж «Мстителя».
Из воды с негромким плеском показалось ободранное тело. Боцман на секунду затих, матросы остановились, и Джеймсу дали вдохнуть немного воздуха. Затем его потащили обратно.
Пираты смеялись, перебрасывались шуточками, радуясь правосудию. Мне наоборот, было совсем не смешно. Я представил, как ракушки и полипы раздирают кожу, пока ты задыхаешься в мучениях, и внутренне содрогнулся. Это не та смерть, которую я считал бы достойной.
Джеймса достали во второй раз, и я увидел, как в солёную морскую воду с него капает алая кровь. Парень висел, истекая кровью, как туша на скотобойне, и не двигался. Затем его потащили обратно.
На этот раз его вытащили быстрее. Трех раз обычно достаточно, чтобы человек утонул или умер от кровотечения, но Джеймс оказался сильнее. Его вытащили на палубу, и он упал ничком. Его била мелкая дрожь, на коже не было живого места, а солёная вода жгла его раны посильнее раскалённого железа.
Не смеялся уже никто. Кто-то из молодых блеванул за борт, где на запах крови уже приплыли акулы. Джеймсу повезло, что они не приплыли раньше, иначе мы могли бы вытащить один только канат. Алисия позеленела и убежала в свою каюту, а я смотрел, как изувеченного паренька утаскивают вниз, к судовому врачу. Джеймс был ещё жив, но я сильно сомневался, что это надолго.
— Все по местам, — скомандовал я.
Пираты разошлись и вернулись к работе, а на досках палубы темнели бурые кровавые разводы. Солнце окончательно скрылось за горизонтом.
На полпути к Кубе мы наткнулись на испанцев. Гордый и мощный фрегат заметил нас раньше, чем мы его, и пошёл наперерез. Как назло, к полудню ветер почти стих, и дул едва-едва, как раз с той стороны, где и находился испанец.
«Мститель» шёл под флагом святого Георгия, который видно издалека. А фрегат, несмотря на свои размеры, умудрился подойти незаметно, и я костерил марсовых, которые не увидели паруса на горизонте.
Фрегат подбирался всё ближе, я приказал готовить корабль к бою. Ускользнуть уже не получится. Все огни погасили, всё, что можно закрепить — закрепили, канониры отмеряли порох и выбирали ядра, а простые корсары хватали сабли и мушкеты.
Испанец просигналил нам лечь в дрейф и выстрелил холостым из пушки. Похоже, он принял нас за британское торговое судно. Я проинструктировал офицеров, затем приказал обстенить паруса и спустить флаг. Если боя не избежать, то лучше драться по своим правилам. А испанцам лучше думать, что они дерутся по своим.
Пираты спрятались за фальшбортом с заряженными мушкетами, а я стоял на шканцах, поглядывая в подзорную трубу. Фрегат, с корпусом из красного дерева, произведение искусства, ощерился пушками, которые одним залпом могли отправить нас на дно.
Корабль приблизился на расстояние пушечного выстрела. Я различил ухмылку на лице вражеского боцмана. Испанцы не ждали сражения, испанцы предвкушали лёгкую добычу. Матросы на вантах были безоружны, несколько человек на палубе специально бегали, словно в панике. Мошенничество — неотъемлемая часть жизни пирата.
«Мститель» дрейфовал на волнах, и я терпеливо ждал. Либо смерти, либо величайшей победы. Третьего попросту не дано.
Фрегат подходил ближе, и чем отчётливей я видел чёрные жерла пушек, тем сильнее холодела моя спина. Где-то в желудке зарождался ледяной ком ужаса, но я приказал себе стоять на месте и ждать. Ждать до тех пор, пока последний из испанцев не упадёт замертво. Стоять до конца.
Я побарабанил пальцами по рукояти шпаги. Хотелось уже броситься в драку и забыть об этом липком ощущении страха, которое парализует всё тело, скручивает живот и лишает разума.
Испанец подходил с правого борта, и я соблазнялся возможностью поймать его на продольный залп. Когда пушки стреляют вдоль корабля, они уничтожают всё, что попадается на пути. Но если после этого уцелеет хоть одна мачта, и фрегат повернётся бортом — он пустит нас ко дну за считанные минуты. Мой план состоял в другом.
Я видел, как испанский капитан раздаёт указания. Несомненно, он уже делит будущую добычу и представляет, как вернётся в Гавану или Санто-Доминго с хорошим призом, но мне придётся его разочаровать. Дон ходил по палубе в мундире с позолотой и треуголке, показывал тростью на меня и инструктировал канониров.
Фрегат неторопливо повернулся, и десять пушек левого борта уставились прямо на нас с расстояния в несколько ярдов.
Я нервно сглотнул.
— Все готовы? — чуть севшим голосом спросил я.
Пираты, скрытые за фальшбортом, кивнули, кто-то отсалютовал оружием, кто-то не отреагировал.
На палубе испанского судна уже выстроилась абордажная команда, все в красно-золотых мундирах и морионах. Они негромко переговаривались между собой, поставив мушкеты рядом. Тем проще для нас.
— Доброго дня, джентльмены! — закричал испанский капитан и помахал нам треуголкой.
С фрегата в нашу сторону полетели кошки и багры. Я заскрипел зубами, когда крючья зацепились за доски «Мстителя», но это всё часть плана. Я с обречённым видом отсалютовал испанцу шпагой, как раз тогда, когда абордажная команда фрегата готовилась к высадке.
Пираты с рёвом, достойным стаи разъярённых тигров, выскочили из-за фальшборта и одним слитным залпом отправили на встречу к Господу почти всех абордажников. После мушкетного залпа на палубу фрегата полетели гранаты — простейшие железные шары с порохом. Наши канониры, как было условлено, выстрелили картечью сразу после мушкетёров.
Испанцы засуетились, поднялась стрельба, и корабли, наконец, столкнулись. От удара затрещал корпус, один из марсовых разбился о палубу, такелаж перепутался. Начался хаос.
— Ахой! — закричал я, обнажая шпагу и перепрыгивая на борт испанца.
Я не сомневался, что за мной последуют флибустьеры. Я проткнул шпагой абордажника, который целился в кого-то из пистоля, затем краем глаза увидел, как другой испанец, что замахнулся на меня саблей, захлебывается кровью с рассечённым горлом.
Повсюду звучали крики раненых, выстрелы, звон стали. Испанцев было больше, но сиеста по четыре часа в день не располагает их становиться отменными бойцами.
Капитан фрегата в ярости что-то кричал мне, и я методично пробирался к нему сквозь ряды испанских моряков.
Рядом с ухом прожужжала пуля, так, что я почувствовал жар, исходивший от неё. Матрос-испанец попытался ударить меня прикладом мушкета, но подскользнулся в луже крови, и я заколол его прямо в лицо. Шпага застряла в костях черепа и я упёрся ногой ему в грудь, чтоб вытащить оружие. Раздался противный скрежет, который показался мне громче любых криков и выстрелов, я поморщился от отвращения, но дальше бросился в битву.
Справа от меня Филипп, что-то нашёптывая себе под нос, рубил испанцев тяжёлым палашом, который больше подходил для колки дров, чем для сражения, но француз махал им без устали, словно сам Бог добавлял силы в его руку.
Я выстрелил из пистолета в рослого офицера, но тот едва пошатнулся, и пошёл на меня, размахивая катлассом. Я пару раз увернулся от отточенной стали, уверенный в собственной неуязвимости, запрыгнул на стоящую рядом пушку и попытался рубануть его по лицу, но черноглазый ублюдок толкнул меня и я упал спиной прямо на холодный чугун. В глазах потемнело от внезапной боли, но мне хватило сил перекатиться вбок, и катласс только высек целый сноп искр прямо рядом с запальным отверстием.
Испанец снова замахнулся катлассом, но я пнул его каблуком по лодыжке и он потерял равновесие. Внезапно из его груди показалось окровавленное лезвие палаша, и офицер упал на колени. Из его рта потекла струйка крови, а затем он упал замертво рядом со мной. Филипп подал мне руку, и с его помощью я поднялся на ноги. Руки его были в крови, как и мои.
