Я — хищная. Ваниль и карамель (СИ) - Ангел Ксюша (книги онлайн читать бесплатно .TXT) 📗
В дверь позвонили — пронзительно и громко. На пороге стоял курьер — мальчик лет семнадцати. Он поздоровался и важно протянул мне коробку двадцать на сорок сантиметров. Я расписалась в какой-то его ведомости и закрыла дверь. Открывать было страшновато, но я подумала, что защита Эрика пропустила неизвестную посылку, да и амулет оставался холодным.
Интересно, кто прислал мне это? И зачем?
Осторожно и немного боязно я разорвала упаковочную бумагу. Прям там, у порога, она с шелестом приземлилась на пол. Я открыла коробку и… обомлела. На стружке из белой бумаги лежала роза. Синяя. Никогда не видела таких цветов — нежный бутон в средоточии имел насыщенный, темно-синий оттенок, в лепестках раскрывался ярким, венчая тонкие, полупрозрачные кончики голубым. Стебель с острыми шипами украшали темно-зеленые, словно из воска, листья с крупными прожилками. В углу коробки, зарытая в бумажную стружку, чернела небольшая коробочка обтянутая бархатом, а рядом торчала карточка. Я взяла ее и развернула. На тисненной золотом бумаге корявым почерком было нацарапано одно слово: «Эрик». И все. Ни намека, ни объяснения. Только имя.
Я стояла все там же, у двери, и не знала, что делать. Как реагировать. И что все это значит?!
В гостиной я аккуратно опустила коробку на журнальный столик, словно она могла растаять, раствориться несбывшимся чудом, иллюзией. Миражом.
Мне не померещилось. Вот она лежит, оттеняя синим бумагу. Записка тут же. И коробочка. Все по-настоящему.
Набрала воды в вазу и осторожно, боясь поломать, поставила туда цветок. Коробочка на ощупь была мягкой и прохладной. Щелкнул замочек, крышка приподнялась, и на черном бархате подкладки мне явился еще один цветок.
Белый с голубым. Камни переливаются на тонких и нежных лепестках, сверкают, искрятся. Небольшая изящная брошка, настолько хрупкая, что страшно в руки взять.
Голубой лотос.
И я, несмотря на страх, все же беру ее в руки. Они трясутся, и застежка не сразу поддается. Я в старой футболке и спортивных шортах «Адидас», к ним не идут такие изысканные украшения. Но я все равно прикалываю — в районе сердца. Сажусь в кресло. Дыхание сбивается, становится прерывистым, сердце колотится, как сумасшедшее, а в голове всего один вопрос.
Что все это значит для меня? Для нас?
Трясущейся рукой беру телефон, пальцы сами набирают смс.
Всего два слова.
Она прекрасна.
Ответ приходит тут же, с разрывом в пару секунд.
Как и ты.
Сердце стучит еще сильнее, голова кружится от радости. И уже даже не хочется ее скрывать. Перед кем хорохориться? Я одна в квартире. Улыбаюсь глупо и, едва прикасаясь, глажу нежные лепестки.
Поехать к скади. Мне нужно поехать! И повод есть — не нужно ничего выдумывать. Да и не повод это вовсе, я действительно соскучилась по Алану. И не только по нему…
Меня обдало горячей волной предвкушения.
Собиралась я долго, намного дольше, чем на свидание. Почему-то казалось, буду выглядеть нелепо, если прическа растрепается или одежду подберу неправильно. Джинсы и спортивные штаны сразу показались неуместными. Хотелось надеть брошку, но из девочкового у меня и не было почти ничего. Только красное платье и пара летних сарафанов не по погоде.
Пришлось-таки нацепить джинсы. К ним я подобрала серую шифоновую блузу с воланами, на которой брошь смотрелась очень даже ничего. Туфли выбрасывать я повременила, заклеила мозоли пластырем и, поморщившись, все же всунула туда измученные ступни.
Накрасилась, распустила волосы.
Хотелось быть красивой, хоть немного походить на женщину, а не на подростка.
Пока ехала в такси, считала минуты и смотрела в забрызганное дождем окно. В груди ширилось, росло, распирало изнутри чувство предвкушения. Я не совсем понимала, чего именно ждала, но безумно хотелось побыстрее приехать.
Добрались мы уже в сумерках. Воздух пах свежестью и прелой листвой, зонт совершенно не спасал от влаги, забиваемой под него порывистым ветром. Осень расползлась по земле, распласталась, подминая под себя все, на что хватило ее плоского, широкого тела — листья на деревьях, пропитавшийся влагой асфальт, пожухлую траву, потускневшие от грусти дома. Осень дышала, и дыхание ее оседало на небе темно-серым мороком. Осень плакала, плевалась мелкими брызгами. Осень грустила, провожая лето…
В гостиной было шумно. Скади общались в ожидании ужина. Смеялись дети, визгливо бегая вокруг дивана, приглушенно ворковали женщины. Тома что-то с чувством выговаривала Антону, а тот виновато улыбался и кивал. Воительница увидела меня и тут же потеряла к нему всякий интерес. Подошла и крепко обняла, словно меня сто лет не было, и она соскучилась.
— Алан спит, — отрапортовала. — Намокла?
Я покачала головой.
— На такси приехала…
Слова застряли в глотке, амулет на груди тут же вспыхнул жаром, отмечая присутствие хозяина. Эрик стоял неподалеку и не сводил с меня глаз. От взгляда этого — горячего, требовательного — мозг расплавился, и последующие слова Томы воспринимались плохо. Она что-то щебетала и дергала меня за руку, пытаясь привлечь внимание. Тщетно. Ее не было. Не было их всех — родных и близких людей, которые стали мне семьей. Не было высоких потолков со старинными люстрами, свисающими с них паутиной. Исчезли звуки и запахи, изображение померкло, вздрогнуло и сфокусировалось на одном-единственном человеке.
— Эй, слышишь меня? — Тома обиженно поджала губы. — Ужинать, спрашиваю, будешь?
Наваждение пошло трещинами, лопнуло и осыпалось под ноги мелким крошевом. Сначала вернулись звуки — гомон и смех, низкий голос Антона, который теперь приставал к Эрику.
— Нет, я… не голодна, — выдавила из себя почти насильно.
Роберт возник откуда-то справа. Нерешительно улыбнулся, взял за плечо.
— Спасибо! — сказал совершенно искренне.
А я совершенно искренне удивилась:
— За что?
— Лариса теперь свободна. Скоро она станет одной из нас, и мы, наконец, сможем венчаться.
— Оу…
Вот уж не думала, что Влад так быстро изгонит Лару. Действительно сюрприз, причем не знаешь, какие последствия тебе от него прилетят. Ведь, по сути, именно я упросила его отпустить Лару. А после вчерашнего вечера…
Щеки опалило румянцем, а по рукам, начиная от запястий к плечам побежали мурашки. Губы все еще горели — целоваться на ветру не лучшая идея.
— Я тут ни причем, — пробормотала я смущенно и отвела глаза.
— Конечно, ни причем, — лукаво согласился Роберт и настаивать на продолжении диалога не стал.
— Тамара, убери мой прибор, я тоже не буду ужинать. — Вкрадчивый голос у самого уха заставил вздрогнуть. Меня осторожно взяли под локоть. — Идем, со мной.
Иду. Внутри все замирает, я стараюсь не дышать, поспевая за размашистым шагом своего спутника. Нас впускает таинственная глубина кабинета. Запахи — лака, кожи, кофе и свежей сдобы — окружают со всех сторон. Задернутая штора. Полумрак. Документы, беспорядочно рассыпанные по лакированной спине стола. Диван и кресла на изогнутых ножках притаились и ждут.
И я жду.
Эрик останавливается у стола, его глаза смотрят жадно, испытывающе. И я совершенно не знаю, чем закончится этот вечер для меня.
— Присядь, пожалуйста, — просит он, хотя сам даже не думает садиться. Но я рада присесть — ноги практически не держат, туфли безбожно жмут, а я мысленно удивляюсь, какой сильной может быть иногда власть одного человека над другим. И дело ведь вовсе не в том, что он мой вождь. Когда-то он им не был, и все равно…
Сажусь на диван и ноги поджимаю. Хочется укрыться, но укрыться не могу — я вся на виду, от макушки до пят. И даже внутри, если заглянуть глубоко, тайн почти не осталось.
Эрик раздумывал еще около минуты, а потом тоже шагнул к дивану. Решил не использовать преимущество? Впрочем, у него их масса, не мне тягаться. Хотя и у меня есть одно. Значительное.
Он меня предал.
Поэтому я откинулась на спинку дивана и приготовилась слушать. В конце концов, я имею право на первый шаг с его стороны.
