Владигор и Звезда Перуна - Махотин Сергей (читать книги бесплатно полностью .TXT) 📗
6. Огненный вал
Евдоха не предложила путникам остаться и заночевать в ее небольшой избушке. Да у Владигора и не было такого намерения. Он торопился наверстать время, упущенное из-за степного пожара и непроглядного ливня, надеясь, что ночь не будет им помехой: Чуча видел ночью даже лучше, чем днем, а что до Филимона — для него ночь всегда была любимой порой суток.
Солнце еще не село, теплые лучи сочились на поляну сквозь ветви сосен и берез, а на востоке уже всплыла луна, тусклая, как рыбий глаз. Лиходей, отдохнувший и нажевавшийся сочной травы, переступал в нетерпении с ноги на ногу. Перед ним стоял козленок, бил землю копытцем и наклонял голову с маленькими, в полмизинца, рожками, будто предлагал коню пободаться.
— Что ж, прощай, Евдоха, — поклонился ведунье Владигор. — Спасибо за все. Жив буду — отблагодарю тебя.
— Не за что благодарить, — отмахнулась та. — Езжайте себе. Да хранит вас Перун.
— Будет кто спрашивать про меня, не сказывай, что был тут. Тот, кто мне пытается помешать, и тебе навредить может.
— Да нету вокруг никого, — ответила Евдоха. — Из деревни на том берегу весь народ ушел, а ближайшее жилье далече.
— Остерегайся все же, — посоветовал Владигор и зашагал к коню, где уже ждали его Чуча и Филимон.
— Князь! — окликнула его ведунья и, когда он обернулся, подошла к нему и протянула узорчатые ножны, из которых торчала костяная рукоять метательного ножа. — Возьми ножичек с собою, вдруг пригодится. Мне-то он ни к чему.
Владигор бережно закрепил ножны у пояса.
— За щи благодарю тебя, добрая женщина! — крикнул Филимон, когда они уже въезжали в лес. — Таких нигде я не едал!
Евдоха помахала им рукой. Вскоре путники скрылись в лесу, лишь тяжелая еловая ветка еще тихо покачивалась на краю поляны, напоминая, что здесь только что были люди. Начинало быстро смеркаться.
Лиходей легко бежал по ночному лесу, который постепенно редел, и ровный свет луны позволял глядеть далеко вперед. Филимон не отставал, перелетая с одной верхушки дерева на другое. Иногда он описывал круг над лесом и, не усмотрев ничего подозрительного, вновь догонял своих друзей.
— Может, позвать Фильку, пусть отдохнет? — сказал Владигор. — Рану все-таки получил.
— Да он сам сейчас прилетит, — отозвался Чуча.
И действительно, филин бесшумно опустился на плечо Владигору, стараясь не слишком сжимать когти. Он тихонько ухнул, закрыл глаза и замер.
Лес сменился перелесками, а вскоре совсем кончился. Глазам открылась серебристая в свете луны ширь холмистых лугов, дышащая прохладной свежестью молодой травы и наполненная стрекотом кузнечиков. Владигор вздохнул всей грудью, словно хотел впрок надышаться живительным воздухом своей отчины. Пределы Синегорья оканчивались.
— У меня все этот мальчик из головы нейдет, — произнес Чуча. — Не верится как-то: зимой еще младенцем был, а ныне стал отроком. Чудеса да и только!
Филин приоткрыл один глаз, покосился на коротышку подземельщика и вновь задремал. Владигор сказал:
— Со мной так тоже было в детстве. В Заморочный лес я мальцом вошел, а вышел из него юношей. Думал, шесть дней по лесу плутал, а вышло — шесть лет. Время, оно по-разному течь умеет.
— Может, и с ним Заморочный лес такую же шутку проделал? — немного помолчав, предположил Чуча.
— Может, и так, — пожал князь плечами, отчего филин опять приоткрыл круглое око и недовольно щелкнул клювом. — Может, Заморочный лес его время сжал, а после разжал, может, иное колдовское место…
— Великая Пустошь, — кивнул Чуча и тяжело вздохнул. — Что это за место, ума не приложу. Пообещал я Белуну все, что увижу, описать, а не знаю, сумею ли. Да и доберемся ли мы еще туда?..
— Сумеешь, сумеешь, — подбодрил его Владигор. — Не унывай раньше времени.
— Надо будет с этим Даром потолковать, — сказал Чуча, — порасспросить парня. Да ведь раньше чем через год Заморочный лес его не отпустит. Эх, поторопились чародеи!..
Владигор нахмурился и ничего не ответил.
Незадолго перед рассветом звезды погасли, и круглая луна, только что яркая, потускнела и едва просматривалась сквозь пелену то ли наплывших облаков, то ли тумана. Марево на небе излучало красноватое свечение, вспыхивая кое-где неяркими всполохами. Путники приписали это все той же грозе, от которой сами спешили недавно спрятаться, а теперь отдаленной настолько, что раскатов грома совершенно не было слышно. Воздух, однако, уже не был полон живительной свежести, и Владигор с удивлением обнаружил, что не чувствует вообще никаких запахов. Замолчали и кузнечики. Филин на плече у Владигора открыл глаза и не мигая смотрел перед собой.
Трава под копытами Лиходея рассыпалась с неприятным сухим треском, будто обугленная. Вскоре она сменилась песком. Филин подпрыгнул, расправил крылья и полетел вперед, держась низко над землей.
Через две-три версты Лиходей замедлил бег и стал спускаться на дно неглубокого, но достаточно широкого оврага, тянущегося поперек пути. Внизу стоял Филимон, принявший свой человеческий облик. Начинало светать, и Владигор, присмотревшись к белеющим предметам, во множестве разбросанным на песке, вдруг понял, что это рыбьи скелеты. Филимон поднял полукруглый панцирь речной черепахи, повертел его в руках и, чертыхнувшись, запустил в небо. Тот описал круг и врезался в песок.
— Чуча! — закричал Филимон. — Ты, помнится, говорил, что плавать не умеешь. Считай, что повезло тебе.
— Почему это? — спросил коротышка.
— Да утонуть негде. Через Аракос посуху переправляемся.
Владигор и Чуча спрыгнули на землю. Совсем недавно здесь текла река, сильная и быстрая, с порогами и своенравными водоворотами, раздражающими перевозчиков. Теперь она исчезла, ушла в песок. Чуча был ошеломлен. Владигор стиснул зубы и сжал кулаки, его переполнял гнев. Их враг, кем бы он ни был, дорого заплатит за содеянное!..
— Что будем делать, князь? — спросил Филимон. — Впереди пустыня, а воды у нас с собой мало. Кто ж знал, что из Аракоса не доведется испить?
— Ты, Филька, так спрашиваешь, как будто у нас выбор есть, — вздохнул Владигор. — Хотя у тебя с Чучей он есть, конечно: либо со мной вперед идти, либо назад ни с чем возвращаться. Решайте сейчас, потом поздно будет.
— Мне вернуться велено, когда врага обнаружим, чтобы чародеям о нем поведать, — сказал Филимон и усмехнулся невесело. — Мне-то что, взял и улетел. А вот Чуче, может, лучше и вернуться.
Коротышка покраснел от негодования:
— Ишь советчик какой выискался! Нет уж! Я эту Великую Пустошь своими глазами увидеть должен. А безводьем меня только такой дурак, как ты, пугать может. Да известно ль тебе, что подземельщики воду чуют не хуже, чем ты, к примеру, щи?
— Вот заладил: щи да щи! — обиделся Филимон. — Объел я тебя, что ли? Сам небось лопал и тоже не морщился.
— Ну, полно, полно, — прервал их перепалку Владигор. — Никуда еще не пришли, а уже ссорятся. Мне такие попутчики не надобны.
Филимон с Чучей замолчали, виновато глядя себе под ноги.
— Успокоились? — улыбнулся Владигор. — Тогда в путь!
Лиходей, увязая в песке, перешел овраг. Филимон вновь обернулся филином и принялся описывать круги, не теряя из виду Владигора с Чучей. Солнце уже поднялось, но лучи его с трудом пробивались сквозь красноватую мглу, затянувшую небо, не похожую ни на облачную пелену, ни на туман, ни на дым от вчерашнего степного пожара. Было безветренно и душно. Жажда начинала напоминать о себе, но путники старательно отгоняли мысли о фляге с водой, одной на троих, надеясь, что отыщется наконец какой-нибудь родник или колодец.
За полдня они преодолели три десятка верст, и уже подумывали о кратком отдыхе и драгоценном глотке из фляги. Ни человек, ни зверь не встретился им на пути. Однообразный, наводящий уныние пейзаж оживляли лишь редкие невысокие скалы, торчащие из песка, как изваяния идолов. Одна из таких скал стояла чуть накренившись и была достаточно высока, чтобы в ее тени могли уместиться конь и три человека. Здесь и решили сделать кратковременный привал.
