Врата Иврел - Черри Кэролайн Дженис (читать книги онлайн бесплатно полные версии .txt) 📗
Ни у кого не спрашивая разрешения, на глазах у изумленных Братьев, он провел их прямо за изгородь, которой дом был отгорожен от помещений собственно монастыря. Там он спешился и помог Моргейн спуститься на землю. Она очень неловко попыталась воспользоваться его протянутой рукой, изображая настоящую леди, но ее нога не позволила выдержать этот ритуал до конца, и она слегка присела, опираясь на его руку, выразив ему благодарность легким кивком и взглядом серых глаз.
— Это место будет убежищем для нас, — сказал он. — Таковы законы. Никто не может тронуть нас здесь, а если это место будет окружено… ну что ж, мы обдумаем это тогда, когда это произойдет.
Она вновь кивнула, по ее лицу было видно, что силы вот-вот оставят ее, и она сожалела, что их было здесь всего лишь трое: она, он и молодой воин, еще не научившийся должным образом обращаться с ушибами и ранами, который сам едва мог взобраться по ступеням.
К счастью, других гостей в домике не было. Вейни был очень доволен этим и, прежде чем отправиться к лошадям и принести багаж, помог Моргейн хоть как-то устроиться и прилечь. Он вручил смертоносный меч ей прямо в руки, а сам спустился во двор, чтобы разобраться с остальным.
Рин помогал ему управляться с лошадьми и перенести в дом багаж вместе с седлами. После этого они вместе отправились в конюшню, где Рин с напряжением следил за Вейни, который взяв немного масла из того, что они употребляли в пищу, медленно втирал его в рану лошади.
— Теперь она не будет хромать, — заключил он. — Это была обычная стрела, а в такое время, когда нет никаких паразитов, садящихся на рану, она не будет гноиться. Масло облегчит боль, но мне кажется, здесь останется шрам.
В дом они возвращались вместе по небольшой дорожке среди высоких зеленых деревьев. Колокола в этот час молчали, видимо, Братья предавались молитвам.
Неожиданно для себя Вейни заметил, что Рин изменился. Он даже не мог сразу решить, что это было. Он помнил только, как этот мальчик с арфой за спиной стремглав бросился за Моргейн через ворота Ра-Мориджа. Теперь же рядом с ним шел усталый повзрослевший человек, вместе с ним разглядывавший все окружавшее их. В нем появилась новая, неуловимая пока твердость, но уже отражавшаяся тем не менее в его глазах, которые теперь больше изучали, чем удивлялись.
Вейни заметил в нем признаки этой умиротворенности и по-своему оценил ее. Он осторожно положил Рину руку на плечо, и так они подошли к дому. Он понизил голос, чтобы не разбудить Моргейн, и сказал:
— Сейчас я буду дежурить, и, уверяю тебя, что я не смогу долго продержаться. Потом настанет твоя очередь, а потом ее.
Молодой Рин мог бы попытаться протестовать, как бывало уже не раз, когда он отправлялся в поездки со своим отцом по Мориджу. Сейчас же он принял положение дел как должное и устроился на голой кровати, в то время как Вейни отыскал свой меч и уселся на ступенях дома, опершись головой о руки, лежащие на его рукоятке. В таком положении он мог оставаться достаточно долго, не засыпая. Он много ночей провел в дороге, неся охрану таким образом.
Обдумывая сложившуюся ситуацию, он будто в кривом зеркале увидел другие времена и другое место, когда ему приходилось наблюдать за гостями, останавливающимися в малом замке в Моридже. Там оставались ночевать люди из богатых кланов, перебирающиеся с пастбища на пастбище. Иногда там останавливались даже предводители разбойников, а сопровождавшие их люди шатались вокруг, пьянствовали, а по ночам крушили обстановку комнат в поисках дверей. Самый отъявленный злодей обычно выполнял роль сторожа и наблюдал за их отдыхом, сидя на ступенях крыльца, где он охранял дверь с мечом в руках и с устрашающим видом отпугивал детей, которые прятались в засаде, наблюдая за необычными посетителями.
Охрана у дверей являлась и своевременным предупреждением другим возможным гостям, что им вряд ли удастся воспользоваться этим пристанищем и чтобы они, не въезжая во двор, отправлялись искать ночлега еще куда-нибудь.
Вот в таком положении его и застали святые Братья.
Он очнулся от своих мыслей, как только раздались первые шаги по каменным плитам, которыми был вымощен двор. Он изменил положение и сел более прямо, по-прежнему придерживая меч, опущенный между колен, в то время как одетые во все серое монахи приблизились к ступеням с глиняными горшками, в которых принесли еду.
Они поклонились, пряча руки в складках одежды. Вейни выразил им неподдельную учтивость в ответ на это и в свою очередь поклонился им столь низко, насколько позволяла его поза.
— Можем мы узнать? — последовал традиционный вопрос. Он мог быть оставлен и без внимания. Но Вейни снова поклонился, еще раз выражая глубокое почтение к святым Братьям.
— Мы люди, находящиеся вне закона, — сказал он, — а я к тому же еще и беглый пленник. Мы никого не убили там, откуда пришли, и тем более в Бейне. Мы не будем трогать ни ваши стада, ни ваши луга, и не будем причинять никакого насилия и жестокости никому из живущих здесь. Мы просили только убежища.
— Все ли… — Последовало некоторое замешательство при очередном вопросе, который тоже задавался в случаях, когда дело касалось именно разрешения на убежище. — Все ли вы истинно человеческой крови?
Моргейн не надевала капюшон, когда они въезжали в монастырь. И она, в своей одежде, очень близкой к легенде, являла собой ее живое олицетворение, которое могло до смерти перепугать любого религиозного человека в Бейн-эн.
— Кроме, быть может, одного, — сообщил он им по этому поводу, — но она не является кваджлином. — Такой ответ вызвал явный испуг, который тут же отразился в их кротких глазах. И, скорее всего, благодаря легенде они уже поняли, кто приехал к ним, если только здравый ум позволял им поверить в это.
— Мы предоставим вам убежище, — сказали они, — всем, кто вошел сюда с миром. Это относится и к тем, у кого порочная кровь, и к тем, кто сопровождает их, если им это будет необходимо. Мы благодарны вам за рассказ о себе. После вашего отъезда мы совершим над домом обряд очищения. С вашей стороны было очень учтиво, что вы так разговаривали с нами, и мы будем уважать ваше уединение и никак не побеспокоим вас. Вы истинный сын человеческий?
— Я родился человеком, — ответил он и поклонился им еще раз. — Святые Братья, — добавил он, когда они уже повернулись и собрались уходить. Они посмотрели на него, все как один кротко, все с одинаково загорелыми лицами и все с одинаково терпеливыми манерами, как будто у них всех было одно сердце, которое и управляло ими. — Помолитесь за меня, — попросил он их. И продолжил, поскольку при этом он должен был бы подать им хоть какое-то подаяние, просто как знак милосердия: — У меня нет ничего, что я мог бы дать вам.
Они поклонились почти одновременно с ним.
— Не придавайте этому значения, добрый человек. Мы помолимся за вас, — ответил один из них. С этим они удалились.
Когда солнце начало опускаться, надвигающиеся сумерки принесли с собой холод. Пока у него были силы бороться со сном, он продолжал дежурить, хотя время, когда он должен был разбудить Рина, давно прошло. Наконец, когда силы все-таки начали оставлять его, он спустился вниз по ступеням, чтобы собрать все, что принесли монахи. Он перенес в дом глиняные горшки, после чего мог уступить место у дверей Рину.
Моргейн проснулась. В горшках, которые принесли монахи, был черный хлеб, мед, соленое масло, мясная похлебка, вареные бобы, которые немного уже остыли, но все равно понравились Моргейн, чье питание, как он подозревал, в последние дни было более чем скромным. Он выделил Рину его порцию, с которой тот отправился прямо на ступени, где голод и аппетит скомпенсировали неудобство обеденного стола.
Для лошадей Братья также принесли несколько охапок сена и меру с зерном, что не прошло незамеченным для Вейни. Он даже отсыпал часть зерна в багажные мешки, припасая его для будущего путешествия. В наступающих вечерних сумерках, когда солнце почти скрылось за западными склонами гор, Рин устроился на ступенях лестницы со своей арфой. Он негромко напевал одному ему известные песни, аккомпанируя сам себе. Его тонкие изящные пальцы извлекали из струн удивительные по красоте звуки, послушать которые пришли к воротам даже некоторые монахи, временно оставив свою работу. Рин улыбался, глядя на них отсутствующим взглядом. Но их настроение сильно изменилось, когда в дверях появилась Моргейн. Одни из них пытались даже осенить ее крестным знамением, до смерти перепуганные, и это, казалось, сильно опечалило ее. Она вежливо поклонилась им и, получив ответные поклоны, вернулась в дом, где было тепло от горевшего камина.
