Четвертое Правило Волшебника, или Храм Ветров - Гудкайнд Терри (книги полностью TXT) 📗
– Ш-ш-ш! – Ричард ласково прижал ее голову к своей груди.
Это была истерика – следствие пережитого вчера и услышанного сегодня. Кэлен никогда не плакала в преддверии битвы, но сейчас, в его теплых надежных объятиях, она не могла с собой совладать.
– Кэлен, не верь этому. Прошу тебя.
– Но оно гласит… что я…
– Послушай меня! Разве я не запретил тебе допрашивать Марлина? Разве не говорил, что сам им займусь? Разве не предупреждал, что это опасно и я не желаю, чтобы ты спускалась туда?
– Да, но я боялась за тебя и просто хотела…
– Ты нарушила мою волю. Не важно, по каким соображениям, но ты нарушила мою волю, так? – Кэлен кивнула. – Возможно, это и есть то предательство, о котором говорится в пророчестве. Ты была ранена, у тебя текла кровь. Ты предала меня, и ты была в крови. В твоей крови.
– Я бы не назвала свой поступок предательством. Я сделала это ради тебя, потому что люблю тебя и боюсь за тебя.
– Но разве ты не понимаешь? Смысл пророчеств глубже слов, которыми они изложены. Во Дворце Пророков и Уоррен, и Натан предупреждали меня, что пророчества нельзя воспринимать буквально. Слова – это лишь звуковое воплощение видений, способ передать их другому пророку, а для обычных людей они, как правило, значат совсем иное.
– Но я не понимаю, как…
– Я только пытаюсь тебе объяснить, что все может оказаться гораздо проще. Нельзя допускать, чтобы пророчество вызвало у тебя страх и неуверенность.
– Зедд мне тоже так говорил. Мол, есть пророчества, которые касаются меня, но он не станет мне их пересказывать, потому что словам верить нельзя. И сказал, что ты был прав, что не придавал им большого значения. Но на этот раз все иначе, Ричард. Оно гласит, что я тебя предам.
– Я же только что объяснял тебе…
– Молния – это не так уж и просто! Быть пораженным молнией – устойчивое выражение, оно означает «быть убитым». А может быть, это вообще конкретное указание на то, как ты погибнешь. Пророчество гласит, что я предам тебя и поэтому ты умрешь.
– Я этому не верю. Кэлен, я люблю тебя. И знаю, что этого просто не может быть. Ты никогда не предашь меня и не причинишь мне зла. Никогда.
Вцепившись ему в рубашку, она всхлипнула.
– Вот зачем Шота прислала Надину! Она хочет, чтобы ты женился на другой, потому что знает – я стану причиной твоей гибели. Шота пытается спасти тебя. От меня.
– Однажды она уже думала так, и оказалось, что она ошибается. Помнишь? И если бы вышло так, как хотела Шота, мы не смогли бы остановить Даркена Рала. И доверься мы ей, он бы сейчас нами правил. И с пророчеством то же самое. – Он взял Кэлен за плечи и отодвинул ее так, чтобы видеть глаза. – Ты любишь меня?
Он слишком сильно сжал ей раненое плечо, но Кэлен не обратила на это внимания.
– Больше жизни!
– Тогда верь мне. Я не позволю этому пророчеству разлучить нас, обещаю. В конце концов все будет хорошо, вот увидишь. Надо думать о решении, а не о задаче.
Кэлен вытерла глаза. Ричард говорил так уверенно. Его уверенность успокоила ее.
– Ты прав. Прости.
– Ты хочешь стать моей женой?
– Конечно – но мы не можем надолго покинуть Эйдиндрил…
– Сильфида.
Кэлен моргнула.
– Что?
– Сильфида, в замке Волшебника. В ней мы проделали путь до Древнего мира и обратно и потратили всего день на дорогу в один конец. Я могу разбудить ее, и мы отправимся в ней.
– Но она отвезет нас в Древний мир, в Танимуру. А там где-то рядом Джегань.
– Оттуда все равно гораздо ближе до Племени Тины, чем от Эйдиндрила. К тому же мне кажется, что сильфида способна доставлять людей и в другие места. Она тогда спрашивала, куда я хочу отправиться. Значит, у нее есть и другие места назначения. Может, она доставит нас еще ближе к Племени Тины.
Кэлен перестала рыдать и посмотрела на замок.
– Мы доберемся до Племени Тины, сыграем свадьбу и вернемся обратно всего за несколько дней. Уж на такой-то недолгий срок мы наверняка можем отлучиться!
– Безусловно! – Ричард улыбнулся и снова привлек ее к себе.
Оказавшись в его объятиях, Кэлен окончательно забыла о слезах.
– Как тебе удается всегда находить такие удачные решения?
– У меня есть солидный стимул, – кивнул он на ее кровать.
Кэлен улыбнулась, и в эту минуту раздался стук в дверь. Сразу же после этого дверь отворилась, и в комнату заглянула Нэнси.
– Все в порядке, Мать-Исповедница? – Нэнси многозначительно посмотрела на Ричарда.
– Вполне. В чем дело?
– Леди Надина спрашивает, может ли она сменить вам припарку.
– Вот как? – хмуро сказала Кэлен.
– Да, Мать-Исповедница. Но если вы… заняты, я попрошу ее подождать, пока вы…
– Пусть заходит, – сказал Ричард.
Нэнси заколебалась.
– Мне придется спустить вам верх платья, Мать-Исповедница, чтобы снять повязку.
– Ничего страшного, – шепнул Ричард Кэлен на ухо. – Мне все равно нужно поговорить с Бердиной. У меня есть для нее работа.
– Надеюсь, не чистить конюшни.
– Нет, – ухмыльнулся Ричард. – Я хочу, чтобы она поработала с дневником Коло.
– Зачем?
– Знание – это оружие. – Он поцеловал ее в щеку. – И я намерен вооружиться до зубов. – Он глянул на Нэнси. – Вам не нужна моя помощь, чтобы снять с нее платье?
Нэнси умудрилась одновременно покраснеть и одарить его испепеляющим взглядом.
– Что ж, вижу, вы справитесь сами. – Уже в дверях Ричард повернулся к Кэлен: – Я подожду, пока вы закончите, а потом я собирался навестить этого Дрефана. У меня есть для него задание. И мне бы хотелось, чтобы ты пошла со мной.
Когда дверь за ним закрылась, Нэнси отбросила со лба волосы и принялась помогать расстегивать Кэлен платье.
– То платье, Мать-Исповедница, в котором вы были вчера, безнадежно испорчено.
– Не сомневаюсь. – У Кэлен имелась целая коллекция платьев, причем совершенно одинаковых. Обычные Исповедницы носили черные платье, и только Мать-Исповедница – белые. Кэлен подумала о синем подвенечном платье, которое ей сшила Везелэн. – Нэнси, ты помнишь, как твой муж за тобой ухаживал?
– Д-да, Мать-Исповедница, – не сразу ответила Нэнси.
– Значит, ты должна помнить и чувства, которые испытывала, если кто-то врывался, когда вы были наедине.
Нэнси спустила платье с плеча Кэлен.
– Мать-Исповедница, до свадьбы мне ни разу не позволили остаться с ним наедине. Я была тогда молодой и глупой. И мои родители поступили правильно, не позволив поддаться юношеским порывам.
– Нэнси, я взрослая женщина. Я – Мать-Исповедница. И мне совершенно не нужно, чтобы ты и другие служанки лезли в дверь, когда у меня Ричард. Уй!
– Простите. То, что вы говорите, – неправильно, Мать-Исповедница.
– Это мне решать.
– Как скажете, Мать-Исповедница.
Кэлен вытянула руку, чтобы Нэнси спустила рукав.
– Вот я и говорю.
Нэнси бросила взгляд на кровать.
– На этой кровати вас зачали. Кто знает, сколько Матерей-Исповедниц до вас зачинали здесь своих дочерей. Такова традиция. Только замужние Матери-Исповедницы приводили в эту кровать мужчин, чтобы зачать дитя.
– И ни одна из них – по любви. Меня зачали не по любви, Нэнси. А мой ребенок будет зачат по любви.
– Тем важнее, чтобы это произошло с благословения добрых духов – в святости брака.
Кэлен не стала рассказывать, что добрые духи уже как-то раз отнесли их с Ричардом в какое-то место между мирами и благословили их союз.
– Добрые духи знают, что в наших сердцах. Для каждого из нас нет никого другого и никогда не будет.
Нэнси занялась повязкой.
– И вам не терпится. Как моей дочери с ее парнем.
Если бы она знала, насколько не терпится…
– Дело не в этом. Я просто сказала, что не желаю, чтобы вы заходили сюда, когда здесь Ричард. Мы скоро поженимся. Мы предназначены друг для друга судьбой. Любовь, знаешь ли, это не только постель. Иногда хочется просто обнять друг друга, почувствовать близость. Как ты не понимаешь? Я не могу ни поцеловать своего будущего мужа, ни дать ему возможность успокоить мои раны, потому что вы суетесь сюда каждые две минуты!
