Королевский маскарад - Демченко Оксана Б. (читать книги без .TXT) 📗
Пахло вполне приятно, ягодными пирогами. То есть – увы…
Эльф выбрался за ограду и побрел к столице, без труда изображая понурую шаркающую походку сапожника. Почему-то ему казалось, что гномье сокровище обязательно окажется здесь. Но – не оказалось, не нашлось в один день, сразу, как хотелось бы. Или он плохо смотрел? Вроде не алмаз, как верно заметил Грудр, – покрупнее вещица.
Туман выбрался на луга, увяз в высокой влажной траве и замер. Ветерок рвал с него верхние пряди, неспешно гнал их, раздергивая по одному перышку, по ниточке. Некоторые наивные люди полагают, что, когда туман так клубится, в нем танцуют невидимками эльфы. Красивая сказка. И сегодня – очень правдоподобная. Луна уже стареет, но еще крупна, она щедро проливает свое сияние в прорехи лохматых туч. Туман на поле лежит серебряным шелком. В тени – темным и бледным, а под потоками света – сияюще-радужным, и в нем проступают, рисуются причудливым узором травинки, спящие цветы, жемчужины капель росы. Если бы не личина и тайна гномов – можно было бы и станцевать. Лучше любого осеннего бала, и кузнечики с ума сошли, устроили праздник в глухую ночь, когда, того и гляди, дождь сорвется.
– Куда же ты среди ночи бредешь, добрый человек? – окликнул женский голос.
Лильор удивленно глянул на обочину. И точно – сидит в траве, сразу и не различить. Он отметил краешком сознания ее присутствие, но, кажется, счел спящей. Женщина не спала, просто сидела и смотрела на туман, завладевший выпасами. Среднего роста, худенькая, уже не особенно молодая – лет тридцати, а то и сорока, наверное. Возраст людей на глаз принц определять точно так и не научился. Волосы темные, длинные, убраны в косу и завязаны лентой – незамужняя. Лицо усталое, давно и сильно попорченное болезнью. Нарывы сошли, а шрамики остались. Так бывает, но довольно редко, если это не порча. Живут на свете и злые ведьмы, не такие, как мама Сэль. Они делают подобное, часто по просьбе одной из двух возможных невест, когда выбор еще не совершен, а жених завидный. Это называется «обезличить». Лильор непроизвольно шевельнул рукой и шепнул пару слов. Точно – порча, сильная и давняя. Жаль, вовремя не позвали магов, можно было все восстановить. В первый-то год – наверняка.
В ночи даже эльфийскому зрению трудно различить, зеленые у незнакомки глаза или серые. Но большие, спокойные и добрые, это он отметил сразу. Поклонился, вспоминая выдуманное имя.
– Косута я, сапожник, из ронигских краев бреду. Хочу туточки, значится, поселиться. Да вот запутал, где Приказ-то искать – у князя аль в городе?
– Наш город таков, что долго не проплутаешь, – улыбнулась женщина. – Приказ – самое добротное строение, с черепичной крышей, стоит в городе, вон там. Сказал бы честно: любопытство разобрало. В Рониге-то князь иначе живет?
– Король у нас, – поправил Лильор, страдая от необходимости говорить с нормальным человеком глупо, ломая слова на деревенский лад. – Дворец у него поболее вашего города, это верно. Но неважно. Меня от пития пива лечили эльфы. Сказывали, у них королева живет вовсе уж чудно – в трактире. Хоть долина наверняка богатая – страсть.
– А наш князь лошадей разводит, – вздохнула женщина и глянула со странным подозрением. – Меня зовут Аста. Могу показать тебе двор князя, если так интересно.
– Благодарствую, я издали глянул, мне и того довольно.
– Вот и ладно. Пошли, поселю тебя на ночь, а то дождь собирается, негоже его на улице пережидать, сапожник Косута.
Лильор снова взялся косноязычно благодарить и думать про себя, что женщина слишком грамотно говорит для деревенской жительницы, да и на княжье подворье вхожа. Странное место – Эрхой. Он ожидал чего-то совсем иного. Более высоких заборов, пожалуй. И менее приветливых людей.
– А правда ли, что у вас ведьм законом прописано жечь? – спросил он с интересом.
– Молодой князь Тарл окончательно отменил безобразие, – гордо сообщила Аста. – Как раз этой весной закон зачитали на главной площади. Хотя, если честно разобраться, их и раньше не жгли, уже два века. Но когда три года подряд неурожай – хочется найти крайнего, правда? Теперь у нас гномов не любят. И это вполне взаимно, увы. Проходи, Косута, здесь княжеский сеновал. Вот тебе перина. – Женщина с усмешкой отдала дерюгу и показала на сено. – Ночуй, тут тепло и сухо. А утром иди в город и обязательно загляни в Приказ, у нас с этим строго.
Лильор еще раз глупо забормотал слова благодарности, часто кланяясь. Женщина кивнула и пошла прочь, в сторону княжеского терема. Он долго глядел вслед со странной обидой на родичей-эльфов и самого себя в том числе. Поморью готовы помогать, в дела Империи вмешиваются, лошадей от мора лечили по первой просьбе правителя Бильсы. А здесь нет войны, и не нашлось причин появляться тут и кого-то спасать. Три года неурожая! Это страшно. Спасибо маме, она – настоящее Сердце эльфов, она все замечает. И помогает, не дожидаясь еще больших бед и не помня обид.
Спалось в свежем душистом сене замечательно. Утром Лильор долго нежился на «перине», изучая дождливый восход через широкие щели сарая. И с удовольствием отмечал, что соломенная крыша оказалась добротной.
Умытое солнышко бодро поползло вверх, и принц выбрался на узкую дорожку к городу. Дождь прибил пыль и отмыл зелень, напоил воздух свежестью и радостью. Дышалось легко, думалось – только хорошее.
Стольный Хорд, вопреки своей малости и простоте, к глубокому удивлению самого принца, ему сразу понравился. Город выглядел аккуратным, многие дома недавно подновили, внешнюю стену выровняли. Улицы в центре и главную площадь покрывали дощатые настилы, чистые и свежие.
В Приказе оказалось малолюдно, приняли сапожника Косуту без волокиты и спеси. Выслушали, выдали нужные бумаги и даже вполне искренне посоветовали селиться поближе к столице – тут места обжитые, да и тракт хоть идет мимо Эрхоя, а все же рядом. С него иногда сворачивают, особенно если надо возок починить, лошадей перековать или решить иные дорожные проблемы.
Лильор поблагодарил говорливого писаря, перекинулся парой слов с важным – явно старшим – стражем, заинтересованным возможностью дешевого заказа сапог. Косута, само собой, пообещал дородному рослому сотнику Дюжу выполнить первый на новом месте заказ почти даром, ведь его работу будет знать вся стража! Прикинул, что имя у сотника северное, скроенное на леснийский лад и самому воину подходящее. Он основательный, неторопливый и ладный, чувствуется хорошая подготовка бойца и опыт стража.
С такими мыслями Лильор выбрался на улицу, под припекающее веселое солнышко. Опасливо оглянулся: того и гляди, без всяких усилий с его стороны, появится клиентура, вот смех-то! И станет он обычным сапожником, не вызывающим подозрений даже у себя самого. Удачно! Принц улыбнулся и решил, что вчерашний провал перед Астой, заподозрившей в нем не сапожника, а кого-то более умного и странного, позади. То есть завтрак он заработал.
Нюх охотно посоветовал свернуть влево и там искать ближайшую корчму.
Возле ее дверей слух испортил милое теплое настроение. Именно в корчме велись речи, достойные самого темного представления об Эрхое, бытующего у его соседей.
– Князю не жаль денег на племенных лошадок, а люд голодает! Мать его ведьмой была, да сжечь не успели. Сдохла и князя старого отравила, змея болотная.
Лильор прикрыл глаза, пытаясь урезонить свой гнев. У него дела в Эрхое, ему не ко времени на сплетни отвлекаться… наверное. Принц удивленно обнаружил, что обойти корчму сложно и даже, пожалуй, непосильно. Покаянно пожал плечами и толкнул полуприкрытую дверь.
По причине раннего утра в заведении оказалось почти пусто. У окна, за столом, вызолоченным солнечным светом, льющимся из окна, ждал кого-то проезжий купец, неспешно завтракая. Два писаря городского Приказа прихлебывали квас и тихо разговаривали. Всерьез пили двое, вроде бы местные, из глубинки. Одни драные лапти этих посетителей чего стоят – загляденье! Лильор присел к длинной стойке, спросил кваса и присмотрелся к шумным гостям. Заплаты на виду, лица грязноваты, выговор нарочит. Он удивленно прислушался, еще раз изучил гостей и счел одежду довольно ладно подобранной маскировкой. Не селяне эти люди! Но очень хотели бы казаться таковыми. Принц еще раз попытался урезонить себя, посоветовал гневу быть холоднее и осмотрительнее: если это чьи-то подголоски, надо не бить их и не шуметь, а только следить.
