Именем Горна? - Погуляй Юрий Александрович (читаем полную версию книг бесплатно txt) 📗
Маг закатил глаза и выдохнул:
– Я уже говорил тебе об этом, юноша. Усмий мертв! Я не могу служить мертвому Богу, понимаешь?
– Ты можешь говорить об этом вечность, – прорычал Старр. – Верить усмийскому отродью я не собираюсь. Даже если и мертв Усмий, твои поступки ничем не лучше твоего мертвого Бога.
– Знаешь, – Агону стало интересно, – скажи, чем они плохи, а?
Старр оскалился, и солдаты дернулись было к пленнику, но их остановил взмах мага.
– Ну? – улыбнулся он юноше.
– Обернись, Агон, – мстительно процедил юноша. – Ты принес этим людям смерть, а их семьям горе.
– В этом мы похожи, сынок… Вот только…
– Вот только, – перебил его Старр, – я выполняю волю Халда!
Агон покачал головой:
– Халд тоже мертв, юнец. И в его смерти важную роль сыграла Лемилла.
Старр криво улыбнулся, всем видом показывая снисходительное неверие.
– Впрочем, чего мы будем вести бессмысленный спор? – Маг шагнул к юному королю и положил руку на его голову. Старр отшатнулся, но тут же оказался скручен подоспевшими солдатами.
Агон минуту изучал мысли бывшего кронейского правителя, а затем отошел и, не глядя, приказал:
– Доспех с него снимите.
Ненависть… Жгучая ненависть к усмийцу Агону – самая яркая мысль Старра. А остальное… Стыд перед погибшими солдатами, преданность мертвому Халду, почитание Лемиллы, честь, благородство… Если бы маг нашел среди чувств низложенного короля хотя бы страх, было бы легче. Но не нашел.
– Оттащите его куда-нибудь в лес, подальше к югу, и оставьте там, – хмуро добавил император. – Он хороший человек. Жаль, что его разум затмевает ненависть. Может быть, свобода укажет ему на ошибку? Своей храбростью он заслужил жизнь и свободу.
К сожалению, юный король слов Агона не слышал. Не выдержав магии чародея, он потерял сознание.
Бой закончен. Война продолжается.
Но не сейчас… Склой уже в трех днях пути отсюда, необходимо увести его за собой, чтобы не мешал. Раздать необходимые распоряжения и вернуться в столицу. Пусть старый друг опять побродит по дну Долгого залива. Жалко, что Ухлак отправился в тыл врага, подстраховать Стилета… Без него будет скучно…
И еще… Надо бы проведать запасы… В сундучке у Женарга. А то никак не сосредоточиться…
Когда Ладомар очнулся, то с тоской понял, что еще жив. В чертогах Небесного Горна не могло существовать подобной чудовищной головной боли. Такое чувство, что на глаза кто-то давит чугунными пальцами, а на лоб опустил копыто рыцарский конь и готов вот-вот перенести весь вес на ногу, чтобы окончательно раздавить голову паладина.
Во рту царила сухая горечь, рук и ног паладин почти не чувствовал. Выжил… Удивительно… Мысли путались, давление на лоб нарастало, но Ладомар все же попытался открыть глаза. И застонал.
Небо пустилось в пляс, закружилось перед взором, к горлу подкатила тошнота; голова взорвалась невыносимой болью, и воина вырвало.
– Живой? – раздался скрипучий голос рядом.
Ладомар не ответил, повторять пытку он не решался, понимая, что любое движение неминуемо отзовется мукой.
– Вижу, живой, – продолжил терзать воина голос невидимки. – Паладин…
– Кто здесь? – одними губами произнес Ладомар.
– Лекарь я. Раньше служителем Халда был в Хинне. Вот нынче и не знаю, что с вами делать. Найдут тебя наши – прикончат. Я щит-то откинул подальше, но все же. Вдруг зазвенишь? Тебя-то и спасло то, что вы без сознания когда – не звените. С другой стороны, враг ты мой, паладин. Хоть и служим одному Богу. Неувязка.
Человек сел рядом, и Ладомар почувствовал ужасный запах чеснока.
– Оттащу я вас в лесок, – буркнул голос.
Глаза открывать паладин не решался. Ему сейчас было абсолютно все равно, и слова лекаря из Хинна оставались где-то очень далеко.
– Нехорошо это, паладинов убивать. Не могу позволить. Да вообще убивать нехорошо. Иных, вон, собирают и лечить несут. Потому что без веры люди-то. Будущие сыны империи. А вы-то сами по себе. По вам и приказ отдельный… Оттащу. В тачку погружу и оттащу. Доспех сниму только, иначе не вытяну…
Ладомар скривился от горечи в горле, почувствовал новый прилив тошноты и вновь скорчился в судорогах.
– Плохо, вижу. В леску мож и поправлю чего как. Но хоть выжил, и то радость, – продолжил скрипеть лекарь. – Шлем спас, хотя то, что под ним, пострадало. Хе-хе…
Невидимка сухо закашлялся.
– Всех лечу, а себя не могу… О, идут похоронщики-то… Ну, паладин, извиняй, выбора у меня нет. Вдруг зазвенишь? А потом в лесок оттащу, да… В лесу-то не тронет никто, наверное…
Скорее всего, лекарь ударил его по голове. Паладин не знал, что случилось, Лишь яркая вспышка боли и объятия беспамятства.
ГЛАВА 11
День выдался солнечный. Эйдор на привалах с удовольствием подставлял теплым лучам лицо и млел от ощущений. Весна здесь такая же, что и в Анхоре.
Юноша все чаще и чаще скучал по далекому Скафолку. Иногда так хотелось оказаться в родной келье… Сходить на обед, поболтать с другими инспекторами. Не думать ни о чем хотя бы день. Не следить за ненавистным компасом. До цели осталось совсем недалеко: за последние дни стрелка ощутимо поменяла направление с запада на юго-запад. Но как же Эйдор устал от поиска.
– Агир! – окликнул друга молодой волшебник.
– А? – немедленно вскинулся сидящий под березой рыцарь. Он еще больше осунулся, щеки ввалились, под глазами появились круги. Усмийцы допекали его чуть меньше, чем ранее, но все равно регулярно напоминали о себе.
– А как мы обратно пройдем?
– Прямо через Путаные Места. Поставленные не тронут.
Агира замолчал. С каждым днем он все больше и больше отмалчивался, и Эйдор видел, что рыцаря одолевают невеселые мысли. О чем? Братство простит, уж юноша постарается убедить чародеев, дабы те помиловали усмийца. Ведь воин столько раз помог в поисках.
– О чем думаешь? – спросил молодой волшебник.
Друг неопределенно развел руками:
– Да так… Понять многое пытаюсь.
– Например? – заинтересовался Эйдор.
– Например… – эхом откликнулся Агара. – Странно это все. Я привык, что Усмий и Халд – это Зло и Добро. Усмий несет разрушения и смерть, а Халд – мир и жизнь. Они вечные враги, и мы служим Халду, чтобы противостоять Усмию, а Усмию – чтобы противостоять миру. Но ведь все не так, выходит.
– То есть?
– Ну смотри. – Рыцарь поерзал на месте, устраиваясь поудобнее. – Я усмиец. Я слышу голоса, меня убьет любое создание Халда. Но при этом я вроде бы не служу Усмию, а, наоборот, мешаю. Но я усмиец! Вот как это понять? Раньше мне казалось, будто усмийцы – это люди, продавшие душу Подземному. А потом я сам стал таким. Но ничего не продавал, ничего не делал. Просто начал слышать голоса. Зло ли я?
– Нет, – уверенно ответил Эйдор.
Рыцарь хмыкнул.
– Или вот возьмем Ваогара – он как раз служит Усмию, но при этом обладает даром Небесного Горна. Как это понять?
Юноша пожал плечами и сам задумался о словах друга.
– Я стал усмийцем, поняв, что нет смысла жить для других. Что надо жить для себя. Что всем на всех на самом деле наплевать, а все поступки – они напоказ, внутри лишь забота только о себе. Скорее всего это-то знание и стало толчком. Но при этом усмийцы общаются друг с другом, помогают друг другу, делают общее дело. То есть им не плевать на таких же, как они! И где суть? Отчего тогда?
– Ну души усмийцев куют в Подземных Кузнях, а души простых людей – в Небесном Горне! – улыбнулся Эйдор, радуясь, что знает ответ.
– Да, это обычная трактовка, – усмехнулся Агира. – Но где доказательства?
Эйдор внимательно посмотрел на товарища. Такие слова – чистейшее богохульство.
– Поклоняются везде Халду или же Усмию. Не Горну, не Кузням, а именно их созданиям. Как произошел мир? Горн слепил Халда, Кузни сотворили Усмия. Халд создал себе Детей, Усмий – слуг. А люди откуда взялись? Если оттуда же, откуда Боги, то почему силой не вышли? Почему Богов двое? Хотя… Создателей тоже двое, это логично…
