Ученик - Малинин Евгений Николаевич (книги онлайн полные версии бесплатно TXT) 📗
И это воплощение немощной старости хрипло дребезжало, изображая веселый смех и не разжимая губ. На мгновение мне стало жутко, как будто передо мной ожил один из гениальных, отвратительных офортов Гойи.
Тут, видимо, наткнувшись на мой изумленный взгляд, Магистр резко оборвал смех и натужно закашлялся. Лежавшие за его плечами на спинке кресла, затянутые в черную кожу, руки невидимого в проеме слуги, на мгновение исчезли из поля зрения и появились, сжимая ложку и серебряный флакон. Накапав из флакона в ложку несколько капель ярко-красной, похожей на свежую кровь, жидкости, левая рука спрятала флакон и придержала подбородок Магистра, в то время как правая отправила ложку в давившийся кашлем рот. Магистр мгновенно затих, закрыв глаза и расслабленно откинувшись в кресле.
Через несколько мгновений запавшие глаза открылись и уставились мне в лицо почти безумным взглядом.
– Видишь, что ты со мной сделал? – прошамкал беззубый рот, пришлепывая узкими бесцветными губами.
– Вынужден признать, что ты действительно сильно изменился за последние сутки, – ответил я, присаживаясь на своей скамейке. – Что же вызвало такие разительные изменения? Я думаю, тяжелый труд на ниве злобного колдовства и хроническое недовведение в организм белков, жиров и углеводов, вкупе с витаминами. В простонародье это называется плебейским словом «недоедание». Ты, папаша, похож на узника Освенцима, только я к твоей скоропортящейся внешности не имею ни малейшего касательства.
В течение всей моей издевательской тирады Магистр сидел не двигаясь, уставившись мне в лицо разгорающимся взглядом. Затем спокойным, несколько окрепшим голосом он спросил:
– Откуда тебе известно, что мой внешний вид сильно изменился? А то, что ты это знаешь, я понял до того, как ты открыл свою пасть, увидев твое изумление.
– Я действительно имел счастье слышать вчера ночью твой разговор с Арком. – Я не счел нужным это скрывать. – И тогда ты выглядел совершенно иначе. Я представляю, что ты мне готовишь, но, поверь, я счастлив от сознания того, что смогу распахнуть свою пасть, улыбаясь смерти в лицо, а ты этого сделать никогда не сможешь, потому что даже смерть загнется от страха, увидев твою улыбку.
Не обращая внимания на мои выпады, он продолжал не мигая смотреть мне в лицо.
– Значит, ты уже научился открывать и поддерживать туннельное окно? Способный мальчик! И многому ты еще научился?
– А что, мы начинаем экзамен на замещение вакантной должности Красного Магистра? – Я продолжал ерничать, стараясь вывести его из себя. Чем черт не шутит, вдруг от ярости с ним случится разрыв сердца или какая другая парализация. Но он не принимал моей игры, продолжая неотрывно пялиться прямо мне в глаза.
– До звания Красного, да и любого другого Магистра, тебе ой как еще далеко, – прошамкал он презрительно. – Ну чему ты мог научиться за четыре дня, пришлец?
Слово «пришлец» он выплюнул из скомканного рта как самое грубое ругательство.
– Может быть, ты можешь и такое?
Он по-прежнему неподвижно сидел в своем кресле, а из его широкого рукава вдруг потянулась толстая колбаса змеи, окрашенной в карминный цвет с темно-коричневыми разводами на спине. Раскачивая тремя головами, похожими на головы королевской кобры, черной мамбы и анаконды, змея обвила его ногу и спустилась на пол. Затем, извиваясь, она двинулась к проему двери. Я понимал, что дверь закрыта, но не был уверен, что этот ужас не проникнет в мою камеру через магическое окно. Вот три головы исчезли за обрезом пролома, вот они поднялись по двери до светящейся каемки и, размахнувшись, с легким звоном пробили завесу, разделявшую коридор и камеру. Я сразу услышал разъяренное шипение чудовищного гада. Голова кобры поднялась, развертывая капюшон, словно готовясь к броску, а из рукава Магистра нескончаемым потоком выливалось казавшееся бесконечным туловище. «Как в мультфильме», – почему-то подумалось мне в то время, как сам я рывком вскочил на ноги, легко и мягко переместился к двери и молниеносным движением руки опустил Поющего на извивающуюся шею, отделяя от медленно текущего тела все три головы. Голова кобры успела сомкнуть изогнутые зубы на подъеме моего сапога, но смертоносная пасть, захлопываясь, прошла сквозь ногу, как сквозь голографическую картинку, а через мгновение от змеи остались два мокрых красных пятна по обе стороны двери. Пятно в камере быстро ссохлось и исчезло, впитавшись в пол, а пятно в коридоре потемнело и, подсыхая, заглянцевело.
Магистр тем же спокойным, каким-то бесцветно скрипучим голосом продолжил оборванную фразу:
– Но в этой замечательной комнате тебе не удастся применить ничего из того, что ты умеешь. Магия в ней бессильна. И больше ты ничему не научишься, поскольку время твое кончилось! Да, я потерял двадцать пять лет жизни, выдергивая тебя из пещеры Вечника, – такова была цена настоящего магического действа. Если бы этот недоумок Арк, мой недоразвитый сынок, справился со своей задачей, такого не случилось бы. Но я не жалею, что только такой ценой смог тебя изловить, важно, что это мне удалось.
Он немного передохнул и продолжил:
– Вечером тебя ожидает магистерский суд, а завтра в полдень – казнь в синем пламени. Твое предназначение, что бы тебе ни рассказывали твои друзья и знакомцы, состоит в том, чтобы сгореть в синем пламени, повеселив полных людей и подтвердив несокрушимую власть магистров.
– Значит, по-твоему, я не смогу убедить магистерский суд помочь мне уйти в свой мир, ничем не нарушив покой вашего?
– Вот о чем ты мечтал? – Мне показалось, что губы двинулись в неуловимой усмешке. – Даже если бы мы знали способ отправить тебя невредимым назад, какой смысл принимать условия беспомощного пленника, не способного противостоять нашим планам? Нет, правильнее будет соблюсти все требования, установленные существующими обычаями и порядком. Зачем без нужды создавать ненужный прецедент? Пришлец должен сгореть синим пламенем, и это лишний раз подтвердит святость и незыблемость наших обычаев и нашей власти. И не думай, что тебе удастся внести раскол в круг Магистров, кто-то из них, возможно, и пришел бы тебе на помощь, будь ты на свободе и обладай хоть какой-то мощью. В твоем нынешнем положении ни один из нас тебе не помощник.
