Джонатан Стрендж и мистер Норрелл - Кларк Сюзанна (читать книги онлайн регистрации .txt) 📗

Джон Лонгридж, повар с Харли-стрит, страдал от сходной болезни более тридцати лет и, сразу же распознав в Стивене родственную душу, с распростертыми объятиями принял его в братство меланхоликов. Бедняга очень обрадовался, что нашел собрата по несчастью. Однажды вечером, когда Стивен сидел на кухне, опустив голову на руки, повар пристроился напротив и принялся выражать свое сочувствие.

— Соболезную, сэр, от всей души соболезную. Меланхолия, мистер Блек, сущее мучение. Иногда мне кажется, что весь Лондон покрыт холодной гороховой кашей. Лица и руки у людей цвета гороховой каши, и они бредут по улицам, продираясь сквозь холодную гороховую кашу. Боже, как мне бывает тяжело! Даже солнце тогда кажется серым и вязким, как гороховая каша, и ничто не может меня согреть. Вас ведь тоже часто знобит, не так ли, сэр?

Джон Лонгридж накрыл ладонью руку Стивена Блека.

— Ах, мистер Блек, ах, сэр, — заметил он, — вы холодны, как могила.

Стивен жил, словно во сне. Ему снился дом на Харли-стрит со всей прислугой. Работа, друзья и даже миссис Бренди тоже являлись дворецкому в снах. Иногда Стивена посещали странные сновидения, и где-то глубоко внутри некая крохотная, замерзшая крупица его личности понимала, что такого быть не должно. Стивен мог идти по коридору или подниматься по ступеням в доме на Харли-стрит, но, завернув за угол, обнаруживал, что попал в другой коридор или на лестничный пролет, которого здесь отродясь не бывало. Дом на Харли-стрит словно бы поместили внутрь другого дома, большого и древнего. Сверху нависали каменные своды, кругом лежала пыль, в углах замерли тени. Потертые шероховатые каменные ступени выглядели необработанными. Однако самым удивительным было то, что Стивен как будто узнавал эти призрачные залы. Он то и дело ловил себя на странных мыслях: «Вот сейчас за поворотом будет Восточная Оружейная» или «Эти ступеньки ведут в Башню Потрошителя».

Обнаруживая загадочные коридоры или просто ощущая их присутствие, Стивен оживлялся. Что-то размораживало тот лед, что сковал его душу и сердце, и пробуждало любопытство. Больше ничто не забавляло Стивена, ничто не казалось ему желанным. Вокруг него были только тени, пустота, эхо и пыль.

Временами беспокойство выгоняло Стивена на улицу — бродить по темным переулкам вокруг Пиккадилли и Мейфэр. В один из таких вечеров он обнаружил, что стоит рядом с кофейней мистера Хартона на Оксфорд-стрит. Стивен хорошо знал это место. Комнату на верхнем этаже занимал «Патриотический клуб камердинеров и дворецких»: здесь собирались уважаемые слуги из самых респектабельных домов Лондона. Среди почитаемых членов «луба значились: камердинер лорда Каслри, кучер герцога Портлендского и Стивен Блек. Члены клуба собирались каждый третий четверг месяца и развлекались тем, чем обычно развлекаются члены любого мужского клуба — пили, обедали, играли, говорили о политике и сплетничали о любовницах. В другие вечера свободные от трудов члены клуба приходили в кофейню мистера Хартона, чтобы поднять дух общением с приятелями. Стивен вошел в кофейню и поднялся по ступенькам на верхний этаж.

Комната выглядела, как любой лондонский клуб. Сильная половина человечества утопала в клубах табачного дыма. Стены были обшиты темными дубовыми панелями. Комнату разделяли деревянные перегородки, чтобы каждый член клуба мог чувствовать себя уединенно. Ежедневно пол посыпали свежими опилками. Столы были застелены белыми скатертями, лампы заправлены фитили прочищены. Стивен уселся за перегородку, заказал портвейн и мрачно уставился в стакан.

Обычно, когда кто-нибудь из членов клуба проходил мимо закутка, Стивен поднимал руку. Сегодня же он не отвечал на приветствия приятелей. Внезапно в ухе раздался резкий шепот: «Молодец, что не отвечаешь им! Кто они такие? Простые слуги! В будущем, когда с моей помощью ты займешь подобающее тебе высокое и благородное положение, с каким удовольствием ты вспомнишь, что отверг их дружбу!» Этот отчетливый шепот перекрывал голоса и смех посетителей, Стивену показалось, что он идет от камней, железа и латуни. Шепот спускался с высоты тысяч футов, сводил с ума и способен был раскрошить драгоценные камни в пыль.

Все это было столь необычно, что Стивен очнулся от забытья, с живым любопытством огляделся вокруг, затем привстал и заглянул в соседний закуток. За перегородкой с удобством расположился джентльмен весьма примечательной наружности. Он явно чувствовал себя совершенно непринужденно. Руки лежали на перегородке, а ноги джентльмен задрал на стол. Внешность его отличалась многими запоминающимися чертами, однако самой примечательной была копна серебристых волос, мягких и сияющих, словно пух на отцветшем чертополохе. Джентльмен подмигнул Стивену, затем встал и перешел в его закуток.

— Должен заметить, — сообщил незнакомец доверительным тоном, — что город изменился в худшую сторону. Куда подевалось былое великолепие? Я все более разочаровываюсь. Когда-то Лондон казался сверху лесом шпилей и башен. Многоцветные флаги и знамена развевались по ветру, радуя глаз! Дома покрывала резьба, тонкая, словно фаланга пальчика, и замысловатая, как бурлящий поток. Фасады украшали каменные драконы, грифоны и львы, символизируя мудрость, храбрость и ярость их обитателей, а в садах жили драконы, грифоны и львы из плоти и крови, запертые в прочных клетках. Их рев, почти неслышный с улицы, устрашал малодушных. В каждой церкви лежали святые мощи, к радости прихожан совершавшие чудеса чуть ли ни ежечасно. Мощи хранились в раках слоновой кости, помещенных в усыпанные драгоценными камнями усыпальницы, а те, в свою очередь, заключались в великолепных склепах. День и ночь сияли они золотом и серебром в свете тысяч восковых свечей! Каждый день устраивались величественные процессии во славу того или иного святого, а слава Лондона гремела среди других городов! Еще бы! В те времена лондонцы приходили ко мне, чтобы спросить, как строить церкви, разводить сады и украшать дома. Если просители были достаточно почтительны, я не отказывал им в добром совете. При мне Лондон славился своим великолепием, а ныне…

Джентльмен сделал красноречивый жест, словно смял город в ладони и отбросил прочь.

— Чего ты так уставился на меня? Ты выглядишь глупо, Стивен. Чтобы нанести тебе визит, мне пришлось изрядно постараться, а ты сидишь с открытым ртом и молчишь! Разумеется, ты удивлен, но это не повод забыть о хороших манерах. Впрочем, — добавил незнакомец, словно делая Стивену огромное одолжение, — в моем присутствии англичане часто замирают в изумлении. Что может быть естественнее? Однако мы ведь старинные приятели, и я заслужил более теплый прием.

— Разве мы знакомы, сэр? — изумленно промолвил Стивен. — Я уверен, что видел вас во сне. Мы вместе бродили по громадному зданию с бесконечными пыльными коридорами!

— Разве мы знакомы, сэр?.. — передразнил джентльмен. — Что за ерунду ты несешь? Да каждую ночь мы разделяем трапезу и танцуем на балах!

— Все это мне только снится…

— Какой же ты бестолковый, Стивен! — вскричал джентльмен. — «Утраченная надежда» — не сон! Это старейший и прекраснейший из моих бесчисленных дворцов, и он ничуть не менее реален, чем дом принца Уэльского на Пэлл-Мэлл. И даже более того. Я могу видеть будущее, поэтому мне известно, что через двадцать лет Карлтон-хаус [36] сровняют с землей, а Лондону стоять еще две тысячи лет, пока существует «Утраченная надежда», и пока не наступит новая эра этого мира! — Казалось, незнакомца вдохновляют собственные слова, да и вся его речь была не чем иным, как безудержным самовосхвалением. — Нет, это был не сон. Ты находишься под воздействием чар, которые каждую ночь приводят тебя во дворец «Утраченной надежды», чтобы пировать и веселиться вместе с жителями волшебной страны!

Стивен непонимающе уставился на незнакомца. Затем, вспомнив, что должен подобающим образом поприветствовать гостя и извиниться за свою угрюмость и плохие манеры, он собрался с мыслями и, запинаясь, произнес: