Отделённые (СИ) - Кнави Нико (бесплатные версии книг txt, fb2) 📗
Арделор нежной бабочкой спорхнула с портального пьедестала. Среднего роста по эльфийским меркам, она была почти на голову выше рыцаря. Но при этом оставалась ниже посла Тавеллана. Внешне бабочка очень ему подходила. Когда-то Миррин был страстно влюблён в неё, и отец еле-еле уговорил его получше присмотреться к черноволосой красавице. После присматриваний любовь куда-то исчезла.
— Пусть Сердце Леса укроет тебя, сын моего народа, — сказала Арделор по-эльфийски, обращаясь к Миррину. — Рин, рада встрече.
Эйсгейр посмеялся про себя, бросив взгляд на друга. От приветственных слов тот на мгновение прищурился: он терпеть не мог, когда его называли неполным именем, имея на этот счёт довольно забавное, на взгляд рыцаря, мнение.
— Пусть жена в постели так меня называет, — объяснил однажды Миррин после обильного возлияния. — Какой Твари я должен принимать это от посторонних?!
Так что Арделор, не успев ещё толком прибыть в Эйсстурм, умудрилась позлить посла. Оставалось лишь гадать: нарочно или нет.
— Ваше высочество, — приветствовала она рыцаря, приседая в реверансе по человеческому обычаю.
После необходимых формальностей и любезностей гостей проводили до выхода из дворца. Глядя, как охрана Арделор проверяет повозки и лошадей, которые должны были доставить леди Валиссин, её слуг и восемьдесят солдат в Северную академию, Эйсгейр терпеливо ждал: правила этикета не позволяли уйти. Знаки дома Валиссин на эльфийских доспехах — пятиконечные листья, похожие на кленовые, — внезапно напомнили рыцарю о другом доме Светлого Леса. И о другой женщине: Ирдис Налидаар, дочь Четвёртого советника.
С ней Эйсгейр познакомился в Эйсстурме. Будучи иллигеном, Ирдис захотела учиться в Северной академии, и ей тоже организовали проход через портал. Правда, всего один раз — когда она должна была прибыть в Эйсстурм впервые.
Все тогда долго ждали высокородную леди, уже даже хотели идти на ту сторону и выяснять, почему её нет, но появился сам Четвёртый советник. Со смущённой улыбкой он сообщил, что леди изволила отправиться в Эйсстурм обычным путём. Её записку передала одна из служанок прямо перед открытием портала. Эйсстурмские эльфы предложили связаться с посольством в Эвенрате, найти Ирдис и организовать должный эскорт. Но Четвёртый советник отказался и попросил принять вещи дочери, которые она не взяла с собой. Больше для неё таких встреч не устраивали — Ирдис предпочитала путешествовать сама.
Миррин, работавший в то время преподавателем в Северной академии, успел намучиться со взбалмошной «девчонкой» семидесяти семи лет от роду. А перед самым окончанием учёбы она, к удивлению даже отца, записалась в Гильдию наёмников и покинула Эйсстурм. И Эйсгейр знал почему.
«Можно спросить об Ирдис! — осенило его, и он уже недоумевал, как это не пришло ему в голову раньше. — О членах Старшего совета Миррин напрямую не скажет, но... Начну с неё, перейду на других. Может, сумею понять ещё что-то...»
Рыцарь покосился на друга — тот стоял рядом, переминаясь с ноги на ногу, — и будто невзначай спросил:
— Помнишь, как все ждали Ирдис Налидаар? — Эйсгейр улыбнулся. — Самому Четвёртому пришлось извиняться за неё! Или тогда тебя там не было?
— Был, — коротко ответил Миррин, глядя, как повозка Арделор, сопровождаемая всадниками, удаляется от дворца.
Потом пристально посмотрел на Эйсгейра и поставил круг тишины:
— Прости, у меня сейчас нет ни настроения, ни времени вспоминать о мёртвых, — сказал он и ушёл.
А рыцарь так и остался стоять, потрясённый, оглушённый последней фразой.
Вот, значит, кого не хватает в эльфийском Старшем совете — Четвёртого советника. Миррин не стал бы ставить круг тишины, если бы речь шла не о важных для Светлого Леса мёртвых. Но не это ошеломило рыцаря.
«Мёртвых» — значит, Ирдис тоже мертва? Её Эйсгейр знал достаточно близко. Всегда думал, что они ещё увидятся. Да, с последней встречи прошло столько времени, но... Океан-отец...
— Милорд, — услышал Эйсгейр голос Эамонда и опомнился: действительно, не время вспоминать мёртвых, когда нужно решать дела живых.
Вместе с Эамондом рыцарь прошёл в кабинет, и там наместник сразу заговорил о «периамских» законах.
— Боюсь, милорд, выяснить, кто какие поправки предлагал, уже не получится. Но так как их оформляла Высшая коллегия учёных, я решил заняться её составом. Так вот, из двадцати семи учёных восемнадцать состоят в Обществе Знающих, милорд. В том числе — Гилрау Лаэрдэт.
— Разве не «знающие» у нас твердят, будто наука не должна зависеть от политики? — пробормотал Эйсгейр и помрачнел: вспомнил, как месяц назад «знающие» кривились, узнав, что Снежная Длань дарит им особняк Эльвейг.
За жену стало ещё обиднее — именно она, основывая общество, хотела, чтобы его учёные не занимались политикой и не зависели от неё. Может быть, её идеалы были несколько наивны, может быть, причастность или непричастность к делам правления можно трактовать сколь угодно вольно, но... Вмешательство в закон — явное предательство идей Эльвейг.
— Оставшиеся девять генасов состоят в нём тайно, — добавил Эамонд, чем окончательно испортил настроение рыцарю.
— Это что же, вся наука у нас в руках тех, кто забыл, что у них в уставе первой строчкой написано?! — Эйсгейр разозлился сильнее, чем даже сам ожидал. — Тайное членство, ну надо же! Слизь медузья!
— Это ещё не всё, милорд. Мои парни достали списки членов общества. Вряд ли стоит считать их полностью достоверными, но по ним выходит, две трети этих учёных — из Периама.
— Значит, точно оттуда плавники растут, — рыцарь вздохнул и подумал, что это очевидно и без всякого шпионажа. — Кстати, а сам что думаешь? Поправки, «знающие», Периам...
— «Знающих» гнать поганой метлой, милорд, зря им дали здесь место.
— Сам уже жалею, — снова вздохнул рыцарь, ничуть не обижаясь на слова старика.
За это он и любил своего наместника — тот всегда мог прямо указать правителю на ошибки. Но ведь тогда они оба ничего не знали. Да и Общество вполне могло существовать в Эйсстурме и без всякого особняка, ведь его члены — пусть их насчитывалось не очень много — и так жили здесь.
А вот за жену рыцарю было уже не просто обидно, а больно. Эльвейг так старалась, так усердно работала, всю себя посвящала Обществу Знающих, своему детищу. Причём, можно сказать, единственному: иметь детей последняя жена Эйсгейра не могла. И вот, какие-то подонки испохабили весь её труд. Да ещё ради чего? Во имя рода людского?
— Но может, это и к лучшему, милорд, — продолжал Эамонд. — Будут, так сказать, на виду. А законы... Подозрительно, конечно, но странно. Если они вступят в силу, эльфы долго ждать не будут, помня о Периаме. Уйдут сразу, торговлю прекратят. Светлому Лесу от этого ни холодно ни жарко. Королевство, впрочем, тоже проживёт, но разве кто-то хочет терять немаленький доход? Ради чего? Ладно, Периам со своим солнцелобым культом, но южные лорды? Они-то больше всех получают от торговли с эльфами. — Старик покачал головой. — Вводить такие законы имеет смысл только, если сделать Светлый Лес частью королевства. И в таком случае эльфы окажутся в плачевном положении. И не только они.
Вот и Эамонд сказал то, что думал сам Эйсгейр. Все эти поправки имели смысл, только если Светлый Лес будет завоёван. Сделать это можно, лишь убив Милихэна. Рыцарь не знал подробностей, но ему было известно, что мощная защита, не пропускающая непрошеных гостей в эльфийское государство, напрямую связана с королём. Именно из-за неё у императора Лекарт ничего не вышло. А без своего короля Светлый Лес может и не устоять. Но кому ещё известна эта эльфийская тайна первостепенной важности? И как об этом узнали?
— А о завоевании Леса что думаешь?
— Да как его завоевать-то, милорд? Ни Алинас, ни Периам не смогли. — Эамонд помолчал немного. — И не дело это, милорд. Королевство не выдержит такой встряски. Слишком большой кусок, чтобы его проглотить. И если по чести, — добавил старик уже совсем тихо, — то подлое это дело. Злое. Зариться на чужое — низко.
