Солнечный щит (ЛП) - Мартин Эмили Б. (е книги txt) 📗

Я смотрела на ее рисунок в земле, на Сиприян, зная, что Андрас пристально смотрел на ее карту. Я посмотрела на маленький участок гор Сильвервуда.

— Откуда ты все это знаешь? — спросила я.

— Это основы географии, Ларк. И я говорила, у меня, как я думаю, семья в Озере Люмен. Я изучала путь туда, когда выпадал шанс.

Я посмотрела на Молл. Она раскачивалась и напевала поднос.

— Молл… оттуда ты? Из гор Сильвервуд?

— Мой дом у сиввной дыры.

— Что твой дом?

— Шахты, Ларк, — сказала Лила. — В Сильвервуде есть серебряные шахты. Ее отец ходит туда — он шахтер. Она живет у одной из серебряных шахт.

Я смотрела на девочку, вдруг узнав медную кожу, которая, как мне казалось, была как у Пикла, но на деле она была темнее. Я узнала круглые щеки и зеленые глаза — ярче, чем у аристократа, но я помнила их оттенок в карете. Я помнила, потому что не видела раньше глаза такого цвета, как шалфей после дождя.

Проклятье, проклятье, проклятье.

Лила кашлянула и постучала по сияющему котелку ложкой.

— Всем чашки, — она стала наливать ароматный чай, вручила чашку Уит, потом Молл и Андрасу. — Осторожно, очень горячее. Седж, вот. И тебе, Ларк. А теперь… я могу поговорить?

Она кивнула на матрац Розы, я медленно встала и отошла от костра с Седжем, оловянная чашка обжигала пальцы, но я онемела и не переживала.

Лила опустилась у головы Розы и погладила ее лоб.

— Я дала ей капли от лихорадки, — сказала она. — Посмотрим, поможет ли.

Седж взял Розу за руку и погладил ладонь. Лила посмотрела на меня пристально.

— Пора принять решение, — твердо сказала она.

— Я приняла, — парировала я. — Я не брошу тут вас, чтобы бежать по делу политика. Не когда Роза такая.

— Ты отказалась бы, даже если бы Роза была здорова, — возмутилась Лила. — И ты хорошо знаешь, что она сказала бы тебе за такое. Она сказала бы, что ты ошибаешься.

— Я пытаюсь уберечь нас, Лила. Что будет, если я уеду, и люди из города прибудут в каньон?

— Если люди из города… — начал Седж и притих.

Я повернулась к нему.

— Если люди из города что, Седж?

— Если они будут искать, — сказал он, глядя недовольно, но решительно, — они будут искать тебя, Ларк, не нас.

— Вы — сбежавшие рабы.

— Но на твою голову назначена цена, — сказала Лила. — Мы не стоим поисков, а ты — да. И если ты в каньоне, они арестуют всех нас. Но если они найдут детей и пару инвалидов…

— Вы попадете в телеги.

— Ты слушаешь, Ларк? Люди пытаются остановить телеги. Я не буду делать вид, что нет шансов, что что-то пойдет не так, но ты получила лучший шанс дать нам безопасность, и ты отказываешься. Какие деньги он предлагает? Уверена, этого хватит, чтобы всем нам хватило на новую одежду и безопасный путь из пустыни.

— И карета выбросит тебя на улице в Снейктауне или Тессо, и ты не будешь лучше, чем сейчас, еще и будешь одна.

— Я буду ближе к дому, — сказала она.

— Это дом.

— Нет, Ларк, — ее карие глаза сияли от света костра. — Это для тебя проблема, да? Ты стала считать это мертвое место в пустыне тем, что осталось тебе в мире? Нет. Послушайся того парня, возьми деньги и построй себе что-то новое. Или боишься отойти от маленькой иерархии, которую ты построила, где ты — наша королева?

Я смотрела на нее, она скривила губы.

— Лила, никто не заставляет тебя тут оставаться. Если ты так думаешь, можешь идти, куда хочешь.

— Не могу, у меня нет денег. И я не пройду дальше скал, — она указала гневно на свой живот. — Ты знаешь, что у меня идет кровь уже восемь дней? И не струйкой, а сильно. Сгустками. Восемь дней. Я испортила запасную попону, ведь спала с ней между ног.

— Почему ты мне не сказала?

— А что бы ты сделала? Ничего. И если я злюсь, то это из-за того, что ты отказываешься принять, что один из нас скоро умрет. Если не Роза…

— Хватит.

— … и не маленькая Уит, то это буду я, Ларк, — резко закончила она. — И если слушаться тебя, так и будет.

— Это не так.

— Докажи, — парировала она.

Стало тихо. Молл все еще напевала за моим плечом.

Я повернулась к Седжу.

— Ты тоже так думаешь?

Он посмотрел на Розу, сжимая ее ладонь.

— Нам нужна помощь, и нам предложили лучший вариант, — он поймал мой взгляд. — Мы с Лилой можем позаботиться о малышах. Особенно с припасами аристократа. Мы будем в порядке.

Мы не могли быть в порядке. Никак. Все пропало, и мы уже были мертвы.

«Ты не победишь тут. Ты недолго будешь королевой пустыни».

Я сняла шляпу и потерла лоб снова. Я впервые подумала о том, о чем у меня просил аристократ.

Моквайка, пленница в пустыне. На юге отсюда у заброшенных шахт в паре дней езды от Пасула.

Письмо с каплей воды. На грубом пергаменте. Там были слова, которые я не могла произнести, и внизу было записано имя, и одна буква выглядела не как буква. М с изгибами по бокам, как крылья.

Крылья. Не с перьями, а кожистые.

Я нахмурилась. Я вдруг вспомнила фигуру в плаще с запахом помета летучих мышей.

Ох.

Проклятье.

Я знала, где она была. 

30

Веран

Что-то рухнуло на землю у моей головы, пыль отлетела мне в лицо. Я закашлялся, просыпаясь. Я приоткрыл глаза и увидел один из своих сапогов в пыли.

— У меня есть несколько условий.

— И у меня есть условие… о чем мы говорим? — я поднял голову и тут же пожалел — она снова была перед солнцем, становясь тенью.

Я потер глаза.

— Ты случайно встала спиной к солнцу, или ты намеренно делаешь так каждый раз?

— Сядь и воспринимай все серьезно. Я не хочу бить тебя при маленьких.

Я открыл глаза, прикрыл их рукой от солнца. Она была не одна — маленькая фигура почти липла к ней. Я подвинулся, чтобы меня не слепило, и сморгнул слезы с глаз.

О, Свет, земля и небо. Она держала за руку кроху из лесного народа, и она прижимала к себе мой другой сапог.

— Я спасла ее неделю назад, — сказала Ларк. — Она не говорила мне ни слова, пока не узнала ночью твои сапоги. Она… из твоих?

Девочка посмотрела на меня ярко-зеленым глазом, она выглядела как дитя из южного леса, но могла быть и ребенком торговцев у Лампиринея. Я повернул к ней ладони.

— Привет, кроха-салли. У тебя есть свои сапоги?

— Па танцует в сапогах… цепочку ромашек с мамой… с сапогами.

— Твой папа носит сапоги с бахромой, когда танцует цепочку ромашек с мамой?

Она кивнула.

— Как ты ее назвал? — спросила Ларк. — Ее зовут Салли?

— Так зовут детей — маленькие саламандры, — мы все еще звали Сусимэй салли, чтобы позлить ее. — Как тебя зовут?

— Гетти, — сказала она.

— Ты умеешь танцевать цепочку, Гетти?

Она покрутила пальцем.

— Нет, я по кругу, кругу.

— Точно, — дети часто бегали кругами, пока старшие танцевали, пока малыши еще не научились шагам. — Каким был эпитет твоих родителей?

— Щегол.

— Желтым сверкает на дереве маленький щегол…

— …пер-чик-о-ри, — закончила она.

— Я — зеленый шиповник, — сказал я.

— Спутанный с лавром стою, — процитировала она.

Я хотел обнять ее, потерявшуюся саламандру. Я раскрыл объятия, и она отпустила руку Ларк и обвила грязной рукой мои плечи, все еще сжимая сапог другой рукой.

— Она говорит, что живет возле шахты, — сказала Ларк сдавленным тоном. — Говорит, ее папа — шахтер. Ты знаешь ее семью?

— Их должно быть не сложно найти, — прошептал я. Я постучал по плечу девочки. — Гетти, на площади танцев медведь или лиса?

— Лиса, — сказала она.

— Южная Шахта, — я посмотрел на Ларк, она отошла от солнца и смотрела на нас. Она снова была в своей броне, темная краска была на щеках, выцветшая бандана закрывала рот, черная шляпа была низко надвинута на лбу.

— Как она попала сюда? — спросила она тихо.

Я посмотрел на лицо девочки.

— Гетти, твой папа ехал с поставками серебра к берегу?