Башня над пропастью - Ирвин Ян (читаем книги .TXT) 📗
До этого момента у нее не было сил подумать о ком-нибудь, кроме себя. Сейчас, лежа на сырых досках, под одеялом из водорослей, она затосковала о Лиане. «Действительно ли он ушел с Тензором? Ушел добровольно или его принудили? Зачем он понадобился Тензору? Куда Тензор его увел?»
Одеяло совсем не грело. Карана думала о Лиане, вспоминая, как много ночей они провели вместе, когда пробирались в Шазмак, а потом удирали оттуда. Те ночи были гораздо холоднее, и один раз они чуть не замерзли насмерть. Правда, тогда они были тепло одеты и согревали друг друга своим теплом.
«Ты научил меня верности, Лиан, — ты единственный в меня верил. Я видела, как ты пытался меня защищать. Ну и зрелище — ты… с мечом в руках! Где бы ты ни был, Лиан, я найду тебя и вызволю из любой беды, в которую ты попал, и заберу тебя домой, в Готрим. Там ты сможешь дописать свое сказание. Это будет моей единственной целью, и ничто не заставит меня отступиться от нее».
Это решение было началом восстановления ее разума. В конце концов кончаются даже такие ночи, и непроглядную мглу сменило бледно-зеленое унылое утро. Карана проснулась и, с недоумением глядя на водоросли, не понимала, почему она лежит нагая под этим странным одеялом и куда она попала. Только когда зашевелились тельты, Карана осознала, что с ней случилось вчера.
На завтрак подали пирог из медуз и приготовленные различными способами водоросли. Одни были мягкие и серые, напомнив своим видом Каране одеяло, другие — мясистые и коричневые, третьи — похожи на петрушку, но с маленькими пузырьками, которые лопались во рту.
Карана ждала, что ее снова погонят к ее бочонку с медузами. Однако вместо этого тельты выпили еще чаю из водорослей, затем часть тельтов ушла, а другие улеглись на помосте, глядя кто вверх, в потолок, кто вниз, на темную воду. Двое принялись играть на маленьких деревянных дудках. Карана часто ловила на себе их взгляды. Вскоре она начала дрожать, опустив голову на руки, от голода и холода, и так побледнела, что кожа стала казаться прозрачной. К ней подсела Клаффера и обняла девушку за плечи. Она снова удивилась, как холодна Карана, и налила ей чаю в большую деревянную кружку, хотя время пить чай еще не пришло. Карана была благодарна ей за то, что Клаффера согревала ее своим теплом, а еще больше — за горячий чай.
Во время отдыха некоторые тельты занялись резьбой по дереву. В основном это были фигурки морских животных, совсем мелких — таких, как морская игла. Они также вырезали фигурки тельтов разных возрастов — от младенца до древней старухи. Но не было ни одного изображения хлюнов.
Прошло несколько дней, и все они были похожи друг на друга: вставала Карана вскоре после рассвета, ела пирог из медуз и водорослей, пила чай со вкусом соломы; немного сидела, раздумывая, или гуляла, но не заходила далеко, иначе хлюны отсылали ее обратно; затем шла в разделочную и чистила медуз с полудня до полуночи, пока не начинала болеть спина и немели пальцы.
В конце каждого дня она мылась в холодном море и стирала свою набедренную повязку, иначе к утру вонь была невыносимая. На ужин она съедала еще пирога с медузами, пила чай и, забравшись под одеяло из водорослей, дрожала от холода до рассвета. И часто по ночам, а иногда и днем она слышала звонкий смех, и ей казалось, что смеются над ней.
Наступил хайт и канул незамеченным — не хуже и не лучше, чем предыдущие дни. Карана сделала несколько попыток восстановить свой талант чувствительницы, но если когда-то она могла инстинктивно ощущать опасность, передавать мысли, а иногда даже вступать в контакт и проникать в сознание другого, теперь ей это не удавалось. Она никогда не могла до конца положиться на свой талант, а после его использования у нее бывала ужасная дурнота, но все же обладать им было лучше, чем не обладать вовсе.
Через четыре дня после своего появления у хлюнов и на следующий день после хайта Карана спокойно трудилась над своим бочонком. Вдруг она заметила, что беспрерывная болтовня тельтов прекратилась. Оглядевшись, она увидела группу хлюнов, смотревших на нее. Подозвав любовника Клафферы, они долго с ним беседовали. Разговор был напряженный, хлюны повышали голос, молодой тельт что-то кричал в ответ. Затем он обернулся к своим людям, и вопросы посыпались так быстро, что Карана не понимала ни слова.
— Нет! — резко произнесла Клаффера.
Молодой человек повернулся к хлюнам и развел руками. К удивлению Караны, остальные тельты вытянули руки и выстроились цепочкой, отгораживая Карану от хлюнов. Последовал яростный спор, причем спорили явно о ней, затем предводитель хлюнов топнул ногой.
— Завтра! — зловеще прошипел он. Потом резко развернулся и исчез, а за ним последовали и другие.
Тельты глядели друг на друга и на Карану, но к работе больше не вернулись. Вместо этого они вскипятили чайник, хотя еще не пришло время чаепития, и пригласили Карану присоединиться, несмотря на то что ее работа была еще далеко не закончена.
— О чем шла речь? — спросила Карана человека, сидевшего рядом.
— О праве гостя! — ответил он и замолчал.
Карана пила чай в тишине. Это событие встревожило ее. Остаток дня и всю ночь она ждала, что появятся хлюны, чтобы вышвырнуть ее на улицы Туркада или выдать Иггуру.
14
Награда фанатика
В шестидесяти лигах оттуда проходило совещание в Шазмаке, великолепном городе аркимов, ныне захваченном бывшими вельмами, которые превратились в гаршардов.
Гаршарды кружили, как стадо овец, в огромном зале заседаний. Большие железные двери были плотно прикрыты. Стены были покрыты фресками, изображавшими мир Аркана: железные башни на ледяных скалах; горы — зеленоватые, желтые, красные; густые, буйные заросли с черными листьями. На куполообразном потолке было изображено чужеземное зеленое небо с угрюмой оранжевой луной.
Пол спускался под уклон, как в амфитеатре. Внизу находился помост, на котором полукругом располагались стулья из кованого железа. На них сидели гаршарды. В центре полукруга стоял каменный пьедестал, вокруг которого вилась черная железная лестница с двенадцатью ступенями. На пьедестале помещалась скамья подсудимых из железного кружева, окруженная оградой из красного, с прожилками, мрамора. На этом пьедестале несколько месяцев назад стояла Карана, когда ее судили.
Приземистый, тучный гаршард обращался к своим соплеменникам. Его звали Ярк-ун.
— Тассель прибыл из Туркада с новостями о войне, — сказал он. — С тревожными новостями.
Тассель выделялся даже среди остальных худых фигур — кожа да кости. Выступив вперед, он подтвердил:
— Должно быть, Туркад уже пал.
— Три дня тому назад, — вмешалась старуха по имени Квиссана. — Как раз вчера нам передали весточку со скитом. Но больше там ничего не говорилось, так что мы с волнением ожидаем твоего рассказа.
— Наш враг Тензор сбежал из Туркада девять дней тому назад. У него Арканское Зеркало. Он воспользовался своим ужасным оружием и убил много людей.
— Твои слова пробуждают тяжелые воспоминания, — заметил Ярк-ун. — Опасность для нашего господина.
— В самом деле. — Они умолкли, и Тассель продолжил свой рассказ.
— Итак, — произнес Ярк-ун, когда Тассель закончил, — это чудесно, что мы захватили Шазмак для хозяина. Но что нам делать теперь?
— Я тоже в растерянности, — признался другой гаршард.
— Мы нужны нашему господину, — заявил гаршард помоложе и пониже ростом. Это был альбинос с розовыми глазами. — Я чувствую, как ему тяжело.
— Но мы не можем пробраться к нему, Реббан! — воскликнула старая Квиссана возбужденно. Она сжала кулаки и ударила себя в грудь. — Что ему требуется от нас?
— Мы не знаем, — сказал Ярк-ун. — Мы просто не знаем.
— Мы даже не уверены, правильно ли поступили, придя сюда, — заметила молодая женщина с очень коротко остриженными волосами и безумным взглядом. — Правильно ли мы сделали, покинув Иггура? Может быть, мы должны были служить нашему истинному господину, служа Иггуру?
