Найти себя. Трилогия (СИ) - Эс Евгений (читать книги онлайн бесплатно регистрация txt) 📗
– Угу, – легко согласился Сомов, – На одну восьмую.
Мона даже приподнялась на локте и глаза ее расширились. Ей показалась, что сейчас перед ней раскроется великая тайна ее любовника.
– Только происхождение здесь ни при чем, – лениво продолжил Виктор, – Я просто сожрал чертова вампира.
– Дурной! – обиделась Мона и несильно стукнула Сомова кулачком в грудь, – А я чуть не поверила. Ну и не рассказывай ничего. Не больно то и надо!
Она надула губки и демонстративно отвернулась, лягнув его пару раз пятками. Но Виктор уже хорошо знал характер своей подружки. Он обнял ее одной рукой, зарылся носом в приятно пахнущие волосы и поцеловал в макушку. Мона словно только этого и ждала, сразу повернулась к нему лицом и требовательно подставила губы для поцелуя.
– Целуй! По-вампирски!
Насытившись поцелуями, она отдышалась и вдруг вспомнила:
– Но ты же во сне иногда говоришь на непонятном языке. Разве это не вампирский язык?
Сомов немного удивился:
– Я говорю во сне? Не знал этого. Но если и говорю то, точно не на вампирском. Вот только не спрашивай на каком. Спроси лучше что-нибудь другое.
– Хорошо. Сколько тебе лет, Чак?
– Сложный вопрос.
– Почему?
Виктор попробовал ответить правдиво, но его слова прозвучали, как очередная ирония:
– Потому что я умер два года назад. Вот только смерть не торопится сказать мне об этом лично.
– Все шутки шутишь. Правильно отец говорит – клоун ты, а не борец, – съязвила Мона, – но я все равно тебя люблю. А ты меня любишь, Чак?
Виктор тихонько вздохнул.
На вечерних представлениях был аншлаг. Чак Норрис снимал маску. Увидеть настоящее лицо загадочного борца казалось, собрался весь город, а на второй день среди зрителей значительно добавилось особ женского пола. Причем, это были не какие-то там простые крестьянки или горожанки, нет, это были сливки общества. Молодые дочери городской знати вместе с их дородными мамочками, женщины со своими мужьями или кавалерами, все они пришли специально посмотреть на таинственного борца без маски. Первые ряды пестрели яркими цветами роскошной одежды и сверкали бликами десятков гогглов нацеленных на Сомова. Виктор впервые почувствовал себя не совсем комфортно, находясь на арене. На него не смотрели, его откровенно рассматривали. Женские лица красивые или не очень, улыбающиеся или надменные, но всегда с оттенком любопытства взирали на него со всех сторон. Им практически не было никакого дела до борьбы, они хотели видеть только Чака Норриса. Молодого красивого сильного непобедимого и окутанного тайной. Именно таким он рисовался в глазах многих женщин. О своей персоне Виктор был гораздо более скромного мнения.
Вскоре, не заставили себя ждать и посыпались мелкие неприятности. Сначала Мона закатила ему сцену ревности, чего от нее Сомов ну никак не ожидал. Повода для ревности он ей не давал, но разве с женской логикой, а уж тем более с чувствами поспоришь. Чтобы восстановить мир и любовь с разозлившейся девушкой пришлось ночью заглаживать вину по-вампирски. Впрочем, ревность Моны ему даже немного польстила. Потом наступила пора отбиваться от назойливых предложений, посетить тот или иной дом с визитом. Приглашений было чересчур много. Надо было бы полностью бросить работу в цирке, чтобы всех их выполнить. Владелец цирка, через которого передавались все приглашения, это прекрасно понимал и настаивал всего лишь на двух визитах к графам, один из которых был управляющим городом, а второй главой гильдии городских торговцев. Понятно, что хотя сами приглашения были сделаны от имени графов, инициаторами являлся кто-то из их близкого и влиятельного женского окружения. Сомов от этих визитов категорически отказался. И тут в его поддержку неожиданно вылезла Мона, появившись невесть откуда. Не иначе как подслушивала за дверью. И так же быстро с визгом исчезла, когда рассвирепевший Сугис схватился за кнут. Он явно не шутил, и Виктор только позавидовал, как хозяин цирка быстро решает проблемы с упрямой дочкой.
– Всякая вошь будет в мужские дела лезть, – грохнул он кулаком по столу и опять обратился к Сомову с уговорами: – Пойми ты, нельзя таким людям отказывать. Мы, скорее всего, ничего и не приобретем от этих визитов, но отказав точно потеряем. Очень много потеряем, Норрис.
– Господин Сугис, вы меня без ножа режете, – сопротивлялся Сомов, – Может мне сразу к начальнику стражи пойти с визитом? Чтобы не мучиться. Вы же прекрасно знаете, в каком непростом положении я нахожусь. И потом, я вообще изначально был против вашей идеи «Фантомас снимает плавки».
– Какой Фантомас? О чем ты? А-а-а, – Сугис бешено затряс головой, как от головной боли, – Перестань сбивать меня своими непонятными словами.
Сомов поднялся, намекая, что разговор окончен, и что менять своего мнения он не станет.
– Сядь, Норрис! Мы еще не договорили. Ну, в общем, так – или ты делаешь, что я говорю или проваливай ко всем чертям!
– Значит ко всем чертям, – зло согласился Виктор и пошел в свой фургон, слыша за собой рычание владельца цирка.
В фургоне Сомов пересчитал имеющуюся наличность и стал не торопясь собирать свои пожитки. Но в душе он уже пожалел о своей горячности. Покидать цирк ему вовсе не хотелось. Куда теперь идти в незнакомом городе, да еще и без документов он совершенно не представлял. Может все-таки согласиться на эти визиты, запоздало подумал он, будь они неладны. Перспектива остаться одному и начинать все с нуля его пугала.
За неспешными сборами его застала Мона и сразу все поняла без слов.
– Уходишь? – со слезами на глазах она укоризненно посмотрела на Виктора.
Сомов беспомощно развел руками – ну как ей объяснить? Мона круто развернулась и пулей вылетела из фургона. Не прошло и минуты, как он услышал отдаленную ругань между отцом и дочерью. Слов отсюда разобрать было нельзя, но орали они оба будь здоров. Виктор даже забеспокоился о девушке, зная тяжелый характер Сугиса.
Вскоре дверь распахнулась, и появился сам владелец цирка, злой с багровым лицом и плеткой в руке. Он обвел взглядом сложенные вещи Сомова и смерил его самого свирепым взглядом.
– Ты еще здесь? – прорычал Сугис, – Ты почему не на арене, Норрис? Скоро твой выход.
– Так вы же сами сказали, – растерялся Виктор и торопливо добавил во избежание недопонимания: – С визитами я все равно не пойду.
– Марш на арену, мерзавец! – владелец цирка угрожающе затряс поднятой плетью, словно намереваясь ударить.
– Уже лечу, господин Сугис, – улыбнулся Виктор и ужом проскользнул мимо хозяина цирка.
Ночью, обнимая Мону, Сомов обнаружил у нее на ягодицах свежий шрам, и сердце обдало жалостью.
– Девочка моя, – прошептал он, покрывая ее тело поцелуями, – заступница ты моя маленькая.
Счастливая девушка обвила его руками и ногами и изо всех сил сдавила в объятьях.
– Ты меня любишь, Чак? – прошептала она.
Ночь стояла тихая и спокойная. Крепко и безмятежно спали работники цирка после тяжелого трудового дня, и только Виктор чувствовал себя тревожно. С холодной испариной на лбу он метался головой по подушке и как всегда в таком состоянии неразборчиво бормотал. Мона успокаивала своего любимого, гладила его по голове и прислушивалась к незнакомым словам, которые еле слышно слетали с губ.
– Нас окружаю, – шептал Сомов на русском языке, – надо бежать, Хэк, надо бежать!
И рука его беспомощно шарила по постели в поисках рукоятки меча.
Глава 4. Крутой Уокер
Конфликт между Сугисом и Сомов был практически исчерпан. К теме визитов они больше не возвращались, но владелец цирка стал заметно прохладнее относиться к Виктору. В советах Сомова он больше не нуждался и ограничивался лишь короткими распоряжениями в адрес своего работника. На неделю он был отстранен от борьбы и занимался в основном музыкальным сопровождением представлений, а также как и многие другие цирковые артисты был, что называется на подхвате. На арене в это время блистал Мясник из Харбатана. Первых двух цирковых борцов он победил, потом были несколько ничьих и повторы схваток, отложенные на следующие дни, где Мясник окончательно расправился с цирковыми борцами и стал новым кумиром толпы. Правда одну схватку Мясник все же проиграл, но тут же потребовал реванш и еще дважды после этого убедительно уложил своего обидчика спиной на опилки. Виктор смотрел на это с грустью и считал оставшиеся дни до того момента, когда ему придется выйти на арену против Мясника. Слабых сторон у противника он не замечал, и как будет бороться, не представлял.