Бродяги (СИ) - Кузьмина Ольга Владимировна (книга жизни TXT) 📗
За исключением старого дивана, комната оказалась пустой. Единственное, что здесь сохранилось — это запахи… Бор подёргал носом… четырёх живых существ. Самый слабый запах был ему незнаком. Кого ещё они пригрели?
— Отправляйся за ними. — Кедар развернулся на каблуках. — Ты знаешь, какое существо я хочу получить. И ты мне его добудешь.
— Но, мой господин! Ты сам запретил мне приближаться к Проклятому лесу.
— Я отменяю этот приказ! — Кедар схватил гоблина за грудки, приподнял и впечатал в стену. — Доставь мне его! Сегодня же, до полуночи! Любыми средствами! Или своими руками вырвешь себе кишки!
***
И снова ни ложек, ни мисок… Для посуды в котомке не нашлось места. Дилла сочла, что важнее захватить побольше еды. Впрочем, разводить костёр у Древа жизни Лейн всё равно бы не разрешил. Дилла порезала хлеб и ветчину, разложила на плоских камнях у родника. Они только что проснулись — все трое. Непонятная сонливость свалила их сразу, как только они оказались на поляне. Проснулись уже в сумерках. Дилла вскинулась в панике, уверенная, что их уже связали и готовятся съесть. Но их никто не тронул.
Черепахозмея тоже проснулась, высунулась из панциря, прощупала воздух раздвоенным языком и покосолапила в кусты. Диви с сожалением проводил ее взглядом, но ловить не стал. Дилла облегченно вздохнула — одной заботой меньше. После сна плечи у неё зудели так, что хотелось содрать с них кожу. И какой из неё в таком состоянии охранник? А ведь впереди ночь. И затаившийся где-то поблизости вожак нежити.
— Лейн, сделай что-нибудь! — Дилла стащила куртку. — Заморозь, заговори, намажь любой гадостью, только пусть перестанет чесаться!
— Что, сильно донимает? — Лейн достал из сумки последний зеленый флакон с лекарством, налил на ладонь и принялся втирать ей в плечи. — Потерпи. Если чешется, значит процесс пошел.
— А ты можешь его ускорить? Если так будет продолжаться, я за ночь с ума сойду!
— Дилла, я боюсь что-то делать. Если крылья начали расти, давай не будем им мешать.
Диви, без особо охоты жевавший свой сандвич, сунулся под руку Лейну. Тут же сморщил нос и чихнул.
— Воняет!
— Это благая вонь, — нравоучительно сказал Лейн. — Ты лучше покажи, где жил.
— Вот тут! — Диви отбежал к Древу, показал на неприметный лаз между могучими корнями. — А ягоды с той стороны растут. Только сейчас нету. И яблок нету… — Он задрал голову, высматривая что-то в листве. — Птиц много. Всё склевали.
Птицы уже не пели. Без любопытства поглядывая на нежданных гостей, они готовились ко сну — жались друг к другу, прятали головы под крыло. Небо ещё оставалось светлым, но под сенью Древа сгустились сумерки.
— Ну, как? — Лейн закончил массаж и поцеловал Диллу в шею.
— Полегчало. — Она запрокинула голову, подставляя под поцелуй губы. — М-м-м… Лейни, ты уверен, что здесь не опасно?
Лейн понаблюдал за шныряющим между корней Диви.
— Почти уверен. Это Древо… Оно похоже на то, с лианами. И в то же время другое. Оно не говорило с тобой?
— Нет.
— И со мной тоже. Мне кажется, оно вообще не умеет говорить… Ну, словами. Тебе что-нибудь снилось?
Дилла задумалась.
— Не помню.
— И я. Диви, иди сюда.
Рыжик с готовностью подбежал и протянул Дилле сжатый кулачок.
— Это тебе! Я нашел. Нравится?
Он разжал пальцы. На испачканной зеленью ладошке лежал плетеный браслет дивной работы. Тот самый, что носил Живоглот. Застежка была сломана.
— Диви, послушай меня, это очень важно. — Лейн забрал у него браслет. — Дилле нельзя носить вещи из серебра. Нельзя даже дотрагиваться. Понимаешь?
— У… — Он виновато шмыгнул носом. — А почему так, Дилла? Разве ты дохлая?
Она закашлялась.
— Типун тебе на язык! Не только нежить не любит серебро, знаешь ли.
— А-а! — Диви округлил глаза в восторженном ужасе. — Ты демон? Демон, да?!
— Наполовину. — Дилла заинтересованно приподняла бровь. — И откуда ты знаешь про демонов?
— Она хотела их вызвать. А он не разрешал и сердился. Они кричали…
— Что кричали?
Диви сморщился.
— Не помню. Я хочу вспомнить, но сразу больно становится!
— Ладно, не напрягайся пока. — Лейн повертел в пальцах браслет. Внимательно оглядел верхушки деревьев. Негромко позвал: — Живоглот… Живоглот, лети к нам!
Дилла тоже огляделась.
— Едва ли он поблизости, иначе птицы не сидели бы так спокойно. Думаешь, он жив? Ты ведь запретил снимать браслет.
Лейн потрогал сломанный замок.
— Думаю, жив. И прекрасно себя чувствует.
— Тогда почему прячется?
— Мы ему не хозяева. — Лейн сел на выгнутый мощный корень. — Диви, скажи, костлявые на эту поляну забегали?
— Нет, сюда только Дика приходит.
— Ты и Дику знаешь?! — Дилла хлопнула себя по колену. — Что же ты раньше не сказал… Ах да, прости, я забыла.
— Дика хорошая… — Диви вздохнул. — Она меня молоком поила. У нее детка была. Маленькая, без рожка ещё. Вся в пятнышках. А потом не стало. Это она виновата! Она всех забирала.
— Кто она? — спросил Лейн.
Диви жалобно посмотрел на него.
— Она хотела кровь взять. А Дика не далась и убежала.
— Кровь единорога? — Дилла нахмурилась. Что-то она слышала про такое.
Лейн опустил глаза. Сжал и разжал пальцы.
— Нам нужно срочно узнать всё, что случилось с Диви, пока Кедар не сделал следующий ход. Нельзя было отдавать ему седло и сумки, но кто же знал?
— Лейн, — Дилла поймала его взгляд, — давай начистоту. Хватит уже увиливать. Почему мы всё ещё в этом мире? Что ты хочешь сделать?
— Больше всего я хочу отомстить Кедару и освободить Бора. А кроме этого… — Лейн дотянулся до родника, поболтал браслетом в воде. — Я хочу разобраться, что здесь происходит.
Он продемонстрировал Дилле потускневший браслет.
— Плохая вода? — спросила она.
— Мёртвая. Это дело может оказаться опаснее, чем воевать с нежитью. Ты по-прежнему со мной?
— Ещё раз задашь такой вопрос — стукну! Головой об Дерево. Может, добавит тебе мудрости.
Он даже не улыбнулся.
— Согласен.
— С чего начнём?
— Для начала надо как-то расшевелить память Диви.
— Кажется, я знаю способ. — Дилла развязала свою котомку. — В твоём кристалле можно увидеть только приятные воспоминания?
— Не только. — Лейн взял у неё прозрачную сферу, покатал в ладонях. — Диви, иди сюда. Смотри, что у меня есть.
Глава 21
Дерево спит. Впервые за много-много дней сон его пахнет мёдом и ветром. Гудит запоздавший рой, возвращаясь в дупло. Пчёлы слетаются с четырёх сторон, отяжелевшие от собранных новостей.
Корни Дерева конвульсивно дёргаются. Там, во сне, они еще целые, не обожженные сводящей с ума болью. По ним тоже приходят вести, но медленно. Пчёлы летают быстрее. И они уже близко.
Сон ломается, из трещин выползает дым… Рой сбивается с пути, пчёлы падают, хрустят под ногами человека в серой мантии… «Это последнее средство! Я всё исправлю! Только позволь мне…» Что он просил? Не вспомнить… Только трещины и дым. И мёртвые пчёлы…
Дерево просыпается. Пахнет кровью и гнилью. Ловчая лиана поймала птицу, заталкивает помятый трупик в дупло. Дерево заставляет лиану вытащить из дупла скопившиеся кости. Под ними дурно пахнущие искрошившиеся соты. Пчёлы умерли — все до единой — и уже ничего не расскажут.
Дерево вздыхает. Кровь… Её нельзя смешивать с древесным соком. Созидающий богов получает чудовищ. Но чудовища тоже хотят жить…
Глава 21. Гоблинская честь
"Сделка есть сделка".
Английская пословица
Хватая ртом воздух, Бор вцепился в колючую еловую лапу, подтянулся, вытаскивая онемевшие ноги с заклятой гари. Сердце колотилось в рёбра, грозилось лопнуть. Стар он уже для таких забегов!
Бор сдвинул набитый до отказа поясной кошелек на бок, чтобы не мешал, и отполз подальше от границы. Сухая хвоя набивалась в рукава, щекотала живот. Пуговицы на куртке оторвались. Эх, зря он не надел новую… Бор сунулся в прогал между деревьями и ткнулся головой в липкий от смолы ствол. Какого демона?! Деревья научились ходить, или это у него в глазах двоиться? Скверно, ох как скверно!
